Дети взрослым не игрушки - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Мурашова cтр.№ 20

Может быть, я чего-то принципиального не понимаю? Не вижу?

– Мне неловко даже, что я пришла, – сказала женщина, глядя в пол. – Я ваши книги читала и знаю, с чем, с каким ужас-ужасом к вам то и дело приходят. Даже если вы и выдумываете малость, так ведь не все же… А про меня вы наверняка подумаете: чего приперлась? И скажете, что я с жиру бешусь, так мне и заклятая, еще школьная подружка порою говорит…

– Ну вряд ли я так уж прямо и скажу, – возразила я. – Медицинская этика и всякое такое. Но за то, что подумаю, – тут, конечно, поручиться никак не могу, пока не узнаю обстоятельств дела.

Она подняла глаза и, хотя я тщательно сохраняла сокрушительно серьезное выражение лица, нерешительно улыбнулась. Хороший признак, подумала я и предложила:

– Может быть, раз уж вы все равно пришли, что-нибудь расскажете?

Улыбка сначала стала более уверенной, а потом разом угасла, как будто лампочку выключили.

– Хорошо. С чего же начать? У меня двое детей: мальчик и… мальчик. То есть два сына: одному тринадцать, другому девять. Я замужем пятнадцать лет, и мы с мужем… в общем, хорошо живем. Еще с нами живет свекровь, его мама. Она мне много с мальчиками помогала, пока они были поменьше, и, знаете, у нас вот этого, хрестоматийного, – «а моя мама котлеты лучше готовит!» – вообще никогда не было.

– А что же было?

– Да я уже много лет пытаюсь ухватить, сформулировать. Ну вот например. Мой муж двадцать лет курит. Его мать об этом не знает. Потому что ее это расстроит, она против курения, конечно. Поэтому он перед входом в парадную всегда выбрасывает из кармана пустые пачки, если они там есть, и жует жвачку. Даже если мы вместе откуда-то возвращаемся. Я стою и жду.

– Она до сих пор проверяет его карманы?

– Не знаю. Вряд ли. Видимо, привычка. Я вышла замуж не по любви – это важно, наверное. Я была такая яркая, веселая, за мной многие ухаживали и даже замуж звали. Мне они нравились. Но один был свободным художником и употреблял наркотики. Другой прекрасно играл на гитаре и посвящал мне свои песни, но он уже был до того женат, платил алименты на двоих детей. Третий очень красиво ухаживал, но был не дурак выпить, и его отец был законченным алкоголиком, а ведь есть наследственность… В какой-то момент я от всего этого подустала. Вениамин казался таким спокойным, сразу привел меня домой…

– Познакомил с мамой…

– Да-да. И я восприняла это как знак доверия. Потому что сама своих кавалеров практически никогда с родителями не знакомила. И мама мне его понравилась. Я уже знала, что его отец умер, когда Вениамину было двенадцать. У них была хорошая семья, мать и отец любили и уважали друг друга, и после смерти супруга она – еще, в общем-то, молодая и привлекательная женщина – решила больше замуж не выходить и посвятить себя воспитанию сына. Насколько я понимаю, она никогда не опускалась до «я тебе всю жизнь отдала, а ты…» – но Вениамин всегда это ценил и до сих пор ценит. Поэтому то, что «огорчит маму», в его системе ценностей и ежедневнике просто изначально не встречается и не рассматривается. Я маму не огорчила, наоборот, понравилась ей своей живостью и красотой (она сама мне говорила).

До рождения первого сына меня, как мне помнится, все устраивало. Меня все хвалили, признавали удачность моего выбора: «Мы-то думали, тебя как бабочку ветром снесет, а ты вон какая умненькая-разумненькая оказалась!» – и мне самой нравилось первый раз в жизни быть «умной и взрослой» (тут надо признать, что ни в школе, ни в колледже я умом не блистала и училась всегда очень так себе). Кроме того, я оказалась неплохой матерью и довольно быстро и эффективно наладила свой быт с малышом. Плюс свекровь и под ее руководством Вениамин очень вразумительно, с толком мне с ребенком помогали. У меня, как ни странно, оказалось довольно много свободного времени. И вот тут я впервые это почувствовала…

– Что именно?

– Какую-то недостачу. Мой муж все время казался мне каким-то непроснувшимся. Как будто он живет даже не вполсилы, а в четверть. Я все время предлагала: а давай! А давай! А он спрашивал: «А зачем? И так вроде нормально». Это и сейчас продолжается ровно так же. Его все устраивает. Свет неяркий. Звуки приглушенные, как капли на матрас. Недавно старший сын пожаловался, что у него нет друзей. Я говорю: но как же так, в классе почти двадцать мальчиков и девочки, еще он на робототехнику ходит и в бассейн. Давай, скажи, кто тебе нравится, попробуем пригласить их куда-нибудь, заинтересовать, привлечь их внимание для завязывания отношений. Продумаем план… Он говорит: да в классе мальчики все какие-то не такие… То есть как это, спрашиваю, все не такие? Как это может быть?! – Да они вот все матом ругаются, и в телефоны все время играют, и вообще, чего мне с ними… Я даже и не нашлась сразу, что сказать. Особенно потому, что интеллектом-то наш старшенький тоже не блещет, как и я сама. И все ему «не такие»! И младший тоже всё лего собирает и собирает и с бабушкой в магазин ходит…

– Воздуху не хватает? – я вспомнила другую свою клиентку с несколько похожей проблемой.

– Да, да, именно! – почти радостно воскликнула женщина. – А у свекрови, как у меня, тоже подружка со школы есть. И семьи у нее вообще не сложилось. Так мы ей, видать, вроде телевизора, сериал «Петровы». Приходит, значит, Вениамин с работы. Целует меня, сыновей. Потом мать ему обед подает (я тоже могу с ними поесть, если захочу, но, если за стол почему-то не сяду, никто и не заметит), садится напротив, и он ей рассказывает, как его день прошел. Она слушает, иногда дает советы – очень, кстати, неглупые. Потом Вениамин отдыхает. А она идет в свою комнату, набирает телефон подруги и рассказывает ей все со своими комментариями. Причем о Вениамине (ему сорок лет скоро) говорит так: «Ты представляешь, мальчик старался, выкладывался на этот проект, а его начальник…» Я говорю: давай поедем куда-нибудь. Он: а зачем? Я говорю: почему ты меня или детей никогда ни о чем не спросишь? Он: ну ведь о важном ты же мне сама расскажешь. Или дети. Или мама…

– Вениамин, по всей видимости, не вырос, – сказала я. – Боюсь, что его взросление оборвалось в момент смерти отца или чуть позже, когда мать приняла свое судьбоносное решение. Знаете, Лев Толстой как-то написал о жене: «Соне нужен такой резиновый ребеночек, чтобы он никогда не вырастал и у него всегда был понос». Так вот, из уважения, сочувствия и любви к матери Вениамин так и остался предподростком – то есть курить уже начал, но признаться родителям еще не решился. Предподросток, конечно же, еще не может никуда самостоятельно поехать. Хорошо воспитанный, он не лезет к другим людям со своим мнением или вопрошанием, ждет, когда его спросят или сообщат важную информацию. Матери он максимально удобен, понятен и приятен именно в этой фазе, она сама по-прежнему и все время чувствует себя «при деле», а он не видит никаких причин ее огорчать и что-то менять.

– Точно! – воскликнула моя посетительница. – Именно так: им все удобно, а я в эту гармонию попала как кур в ощип. Но мне-то тут что же делать? Разводиться с ним… с ними? Но у нас же уже дети! Они любят отца и бабушку! Да и я, в общем-то… я к ним ко всем привыкла, это моя семья!