Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Медведев cтр.№ 215

Руководствовался ли Черчилль подобными мыслями, когда публично встал на сторону короля, когда захотел, как тогда выразились, возглавить «кабинет Симпсон» и «партию короля»? Некоторые исследователи не видят в этом ничего предосудительного. «Можно подумать, что знать и светские круги никогда прежде не создавали „партию короля“! — недоумевает Эмиль Людвиг. — Разве Карл II и Яков II не основали партию для католиков? Разве не был Вильгельм III другом вигов? Разве королева Анна или король Георг III не были тори? Разве не с формирования „партии короля“ часто начинались великие эпохи в истории?» ^[2136]. Но на этот раз создание «партии короля» привело бы к появлению «антироялистской партии», противостояние которых неминуемо бы скомпрометировало одно из основных положений конституционной монархии — политическую нейтральность суверена. При таком развитии событий, как выразился Спендер, «Корона превратилась бы в центр раскола, разорвавшего страну и Содружество на части» ^[2137].

В отношении Черчилля и причин, объясняющих его поведение, ситуация была далеко не однозначна. Да и британский политик был не так прост, чтобы его поведение можно было причесать под один мотив. На его решение заступиться за Эдуарда повлияло множество факторов. Здесь были и дружеские отношения, сложившиеся между ними много лет назад и укреплявшиеся на протяжении четверти века, здесь была и вера в монархию как сплачивающий и объединяющий институт британского общества, здесь было и желание вступить в очередную схватку с Болдуином, указав последнему на его неправоту, здесь было и стремление возглавить правительство. Да даже просто выйти из тени и напомнить о себе. Больше сорока лет пребывания под рампой общественного внимания научили, что забвение хуже ошибок.

Только в случае с Черчиллем это было не банальное рисование на публике и не жажда дешевого внимания. Он был слишком независим, слишком самоуверен, слишком умен, силен и одинок, чтобы раствориться во мнении истеблишмента и уклониться от борьбы, пусть и заранее проигранной. «Главное различие между мной и членами правительства заключается в том, что я рассматриваю отречение, как большую катастрофу, чем они», — признается он лорду Солсбери ^[2138]. И оно действительно было для него «большей катастрофой». Потому что кризис отречения превратился в битву за его идеалы, за его будущее, за него самого.

Десятого декабря история взаимоотношений Черчилля и основных участников развернувшейся драмы не закончилась. На следующий день он посетил короля, обсудив с ним текст радиовыступления, с которым Эдуард должен был обратиться к народу вечером. Черчилль добавил несколько фраз. Когда они расставались, по щекам политика потекли слезы. «До сих пор вижу его, стоящим у двери, держащим в одной руке шляпу, в другой — трость», — вспоминал отрекшийся король. Затем Черчилль процитировал строки Эндрю Марвелла (1621–1678), посвященные казни Карла I ^[2139].

Вечером в тот же день бывший король (на следующий день ему будет присвоен титул герцога Виндзорского) покинул берега Туманного Альбиона и направился на юг Франции, где его уже ждала возлюбленная. Перед тем как отправиться в путешествие по новому периоду своей жизни, он телеграфировал Черчиллю: «Еще раз благодарю за вашу огромную помощь и понимание. Au Revoir. Эдуард». «По всем отзывам ваше радиовыступление прошло успешно, все были тронуты по всему миру, миллионы плакали», — ответил политик. Сам Черчилль плакал точно, слушая выступление своего друга в Чартвелле вместе с Уильямом Дикином ^[2140]. «Я искренне полагаю, что отречение было преждевременным и необязательным. Однако значительное большинство придерживается иного мнения, — напишет он Дэвиду Ллойд Джорджу, который в этот момент находился в Вест-Индии. — Хорошо, что вас здесь нет» ^[2141].

Новым главой Содружества стал брат отрекшегося короля Альберт Фредерик Артур Георг (1895–1952), взявший для исполнения августейших обязанностей свое последнее имя и вошедший в историю как Георг VI. Выбрав себе именно это имя, он хотел показать преемственность дела своего отца и восстановить пошатнувшуюся репутацию института монархии. Для Черчилля это был уже четвертый монарх, которому он присягал на верность.

Учитывая ту роль, которую политик сыграл в кризисе отречения, начало взаимоотношений с новым главой государства было не самым лучшим. Впоследствии в годы войны они образуют успешный союз, но пока между ними была стена ледяной настороженности.

Черчилль первым сделал шаг для преодоления неудобного барьера, направив Его Величеству поздравительное письмо накануне коронации. Георг поздравление принял. В ответном послании он, хотя и упомянул о той «преданности», которая отличала Черчилля в отношении Эдуарда, назвал потомка герцога Мальборо «великим государственным деятелем, который верно служил своей стране» ^[2142]. Спустя годы Черчилль назовет «жест великодушия», проявленный Георгом по отношению к тому, чье «влияние в этот момент упало до нуля», «самым желанным переживанием в моей жизни» ^[2143]. Также он признает, что «ошибался» во время кризиса отречения. «Лучшего короля, чем Георг VI даже трудно себе представить», — будет говорить он в начале 1950-х ^[2144].

В мае 1937 года состоялась коронация Георга VI. Страна жила в предвкушении торжественного события, которого не видела уже четверть века. Черчилль воспользовался ситуацией, заключив с Evening Standard договор на написание серии статей «Великие правления». Первая статья — «Героический рассказ об Альфреде Великом» — выйдет в номере от 26 апреля. Затем почти во всех последующих номерах будут опубликованы эссе про Вильгельма Завоевателя, Эдуарда I, Генриха VIII, Елизавету I, Анну и «мать многих народов» Викторию.

Не обошел Черчилль стороной и знаковый день в жизни Георга VI и всего Королевства. В номере Collier’s от 15 мая была опубликована статья, описывающая церемонию коронации нового правителя «Великой Британии, Ирландии, Канады, Австралии, Новой Зеландии и Южноафриканского союза, а также других владений и территорий». Упоминая о событиях пятимесячной давности, Черчилль написал, что король начал править «в несчастливых обстоятельствах». Коснулся автор и сравнения двух монархов, заметив, что Георг «менее колоритная» личность, чем его старший брат. Нашлись, разумеется, для суверена и хвалебные слова. Описывая его жизнь до интронизации, Черчилль отметит, что будущий монарх «заслужил уважение нации и империи всецелой преданностью своим обязанностям и долгу». «Он владеет социальными вопросами и знает о состоянии промышленности больше и глубже, чем многие его министры», — подчеркнул политик, одной фразой сделав королю комплимент и нанеся удар по репутации нынешних членов правительства ^[2145].