Остров кошмаров. Томагавки и алмазы - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 46

А вот теперь, пожалуй, стоит рассказать об одной из самых зловещих фигур английской общественной мысли – философе Иеремии Бентаме. Эта фигура наводила страх и при жизни и продолжает наводить после смерти – да-да, так уж получилось, не удивляйтесь, потом я об этом расскажу…

Один из столпов информационной войны XVIII в. – без преувеличения. Человек, предвосхитивший некоторые идеи гитлеровцев, да и тюремщиков последующих времен. Автор философии, которую крайне легко применить к самым человеконенавистническим делам. Но давайте по порядку…

Молодого Бентама, получившего неплохое образование, приютил у себя в усадьбе, узрев в нем крайне перспективного кадра, всесильный лорд Шелберн, один из руководителей набравшей в то время силу Ост-Индской компании – едва ли не параллельной власти в стране. Один из современников писал: «Лорд Шелберн был от Бентама в таком восторге, что поселил его в своем поместье, точно тот был новым воплощением сэра Фрэнсиса Бэкона или сэра Исаака Ньютона. Предоставил английского и швейцарского редакторов, чтобы обеспечить распространение его писаний во всех англо- и франкоговорящих странах». Добавлю от себя: и в испаноязычных тоже, интересы Ост-Индской компании простирались и туда.

Потом Бентама зачислили на службу в министерство иностранных дел.

Шелберна наверняка восхитила еще и созданная Бентамом в то время новая этическая теория, так называемый утилитаризм, трактующий моральную ценность поступков (любых!) в зависимости исключительно от их полезности. Сам Бентам разъяснял: морально только то, «что приносит наибольшее счастье наибольшему количеству людей». А это страшненькая теория. Потому что под нее можно подверстать все что угодно. Если что-то приносит радость большинству, это еще не значит, что оно гуманно, этично, идет на пользу людям. Большинство бывает разное, с самыми разными интересами… Большинству североамериканских колонистов приносило только радость уничтожение индейцев и захват их земель. Было время, когда радость большинству людей приносили публичные зверские казни, куда они сбегались поглядеть толпами. Было время, когда большинству населения, что уж там, приносила радость конфискация еврейских предприятий, погромы еврейских магазинов и оттеснение евреев на задворки жизни, а там и в концлагеря. Большинству американских плантаторов доставляло только радость владение рабами, как большинству русских помещиков – владение крепостными крестьянами. И так далее, и тому подобное. Подобные примеры можно перечислять очень долго. Ну а применительно к Великой Британии, как я только что говорил, утилитаризм служил идейной основой для истребления не только индейцев, но и индусов, африканских негров в тех странах, которые англичане позже взялись завоевывать, туземцев Австралии, Тасмании и многих других «недочеловеков». Очень удобная была теория, ко многому можно было применить. К собственным сервентам, массами высылавшимся в Америку, тоже…

Интересы Бентама были крайне разносторонними. Не чужд он был и «банковскому делу, о чем написал трактат „В защиту ростовщичества“». Суть ясна из цитаты самого Бентама: «Моя старая мечта состоит в том, чтобы проценты были так же свободны, как и любовь». Другими словами, проценты дозволены самые людоедские, потому что это полезно – ростовщикам, конечно, но никак не их должникам.

Что до любви, взгляды на нее у Бентама были достаточно своеобразными. Один из его трактатов назывался «О педерастии», в котором Бентам защищал не только это занятие, но и скотоложство (объективности ради нужно уточнить: неизвестно, был ли Бентам практиком или только теоретиком).

Ну а попутно Бентам занимался самой настоящей информационной войной. В 1789 г., когда мирным вроде бы созывом Генеральных Штатов во Франции понемногу раскрутилась кровавая вакханалия революции, по Парижу гуляли тысячи брошюр, высмеивавших и дискредитировавших королевскую власть. Большая их часть печаталась по ту сторону Ла-Манша, в ведомстве, которым как раз и заведовал Иеремия Бентам…

Который наверняка имел отношение и к «деньгам на революцию» – британцы снабжали золотом самые разнообразные политические силы. Речь шла об ослаблении векового соперника, а значит, чем больше будет хаоса, тем лучше. Лет сто назад британская разведка эту тактику уже пускала в ход, спонсируя во Франции и гугенотов, и католиков.

(Интересная подробность. Одним из первых шагов революционного правительства Франции была отмена внешних таможен – как пережитка монархии. После чего любой купец, в первую очередь английский, мог ввозить в страну товары кораблями, не платя и медного гроша пошлины. А параллельно была распушена еще сохранявшая кое-какие мускулы французская Ост-Индская компания – опять-таки как пережиток отжившей свое монархии. Кому это было на пользу в первую очередь, вы и без меня догадаетесь, не маленькие.)

Но, пожалуй, вершиной торжества Бентама была тюрьма нового типа, названная «Паноптикон» и созданная Бентамом на пару с братом Самуэлем, известным механиком. Иеремия поставлял идеи, Самуэль рисовал чертежи.

Собственно, это была не тюрьма, а трудовой лагерь. По замыслу братишек Бентамов, взрослые день и ночь, посменно должны были работать на станках, а приводили их в движение их же собственные дети – так же посменно кружились на каруселях, присоединенных к станкам ремнями и маховиками. За рабочими предполагалось поддерживать непрерывный контроль при помощи сложной системы зеркал – чем не нынешние видеокамеры? И наконец, над входом предполагалось укрепить вывеску «Если бы они трудились на воле, не стали бы здесь рабами». Сравните с вывеской над воротами одного из нацистских концлагерей: «Труд делает свободным». Как по мне, разница невелика.

Вот эта идея Бентама откровенно не пошла. Ее не стали внедрять и в самой Англии, привыкшей ко всякому зверству. В 1787 г. Бентам посетил Россию, добился аудиенции у князя Потемкина и попытался его заинтересовать столь передовым проектом. Свидетелей беседы не было, но, судя по тому, что Бентам вскоре покинул Россию, где так и не было внедрено абсолютно ничего похожего, Потемкин столь прогрессивную идею отверг, быть может, с помощью тех народных словечек, на которые он был большой мастер. Светлейший князь был человеком крутым и суровым, но не жестоким и лишенным хотя бы капли садизма. Наверняка он как сущий варвар оказался не в состоянии воспринять передовые достижения европейской цивилизации…

Когда во Франции короля Людовика окончательно свергли, Бентам объявился и там и предложил свой проект якобинцам – самому радикальному крылу революционеров. При этом он соглашался вести все работы под собственным руководством и совершенно бесплатно: «Позвольте мне создать тюрьму по этой модели, и я сам буду тюремщиком. Нация ничего не потеряет: я буду работать бесплатно. Чем больше я об этом думаю, тем определеннее мне кажется, что осуществление проекта должно быть в руках его автора».

Якобинцы, недолго посовещавшись, прогрессивный проект решительно отклонили. Ни при какой погоде не из гуманизма – гуманизмом эти ребятки никогда не заморачивались. Просто «Паноптикон» смотрелся слишком затратным и хлопотным предприятием. С «врагами народа» (вот именно, этот термин ввели как раз французские революционеры) они предпочитали расправляться дешевле, быстрее и незатейливее: десятками вели на гильотину, набивали «врагами народа» баржи и топили, связывали по несколько десятков человек одной веревкой и расстреливали.