История Сицилии - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 97

У правительства имелись и другие враги: те, кто грезил возвращением Бурбонов, и те, кто жаждал автономии острова в составе королевства Италия или даже независимости (для значительной группы сицилийских националистов Италия была «заграницей», и они даже отказывались говорить по-итальянски). Представлялось почти невозможным отыскать людей, которые выступали за союз с королевством. Турин настолько не любили, настолько игнорировали и столь часто ослушивались, что, по словам очевидца восстания, любая иностранная держава, попытавшаяся отобрать Сицилию у Италии, получила бы на острове такой же восторженный прием, какой устроили Гарибальди, освободителю от ига Бурбонов ^[187].

Через десять лет после восстания в Палермо появился отчет о ситуации в Сицилии, составленный двумя тосканскими баронами, Леопольдо Франкетти и наполовину валлийцем Сиднеем Соннино. Это, безусловно, наиболее толковый и подробный среди всех отчетов об острове в годы после вхождения в состав итальянского государства; выводы баронов были далеко не радужными. Коррупция проявляла себя повсюду, в каждой ратуше, в каждом кабинете чиновника. Те налоги, которые не оседали в чьих-либо карманах, расходовались в основном на взятки, а остатки, как правило, шли на строительство общественных зданий, преимущественно театров. (В Палермо построили несколько крупнейших театров Европы, прежде чем взялись за строительство больницы.) Что же касается «Почтенного общества» – как любили называть себя мафиози, – оно просто заполнило собой разрыв между идеалом и возможностями правительства. Преступление являлось инструментом, посредством которого мафия достигала своих целей, то есть добивалась уважения, власти и денег. При этом преступление не считалось зазорным: многие преступники, даже убийцы, пользовались покровительством высшего света Палермо. Если бы землевладельцы западной Сицилии того действительно захотели, с разбоем можно было покончить быстро; к сожалению, «нет ни одного собственника, живущего в своем имении, который не был бы прямо связан с разбойниками». Как следствие, мелкие преступники зачастую действуют под защитой могущественных баронов, которые фактически предоставляют им иммунитет против ареста и суда.

Так что же можно предпринять? Откровенно говоря, мало что. Если ввести честных сицилийцев в состав руководства острова, у них почти нет шансов преуспеть; чужаков же будут постоянно обманывать, облапошивать и ставить в смешное (в лучшем случае) положение. Проблема, словом, не имеет решения. Впрочем, Сицилия не желала мириться с таким положением дел. Несмотря на двух сменявших друг друга сицилийских премьер-министров Италии – Франческо Криспи и Антонио ди Рудини, чьи имена уже упоминались на страницах этой книги (они, с единственным коротким перерывом, занимали эту должность с 1887 по 1898 год), – жизнь на острове для фермеров и крестьян становилась все труднее. По словам британского консула в 1891 году, «цена труда не повысилась за последние 20 лет, зато стоимость жизни удвоилась».

С другой стороны, росла грамотность, а благодаря призыву на военную службу гораздо больше молодых сицилийцов, чем когда-либо раньше, путешествовали по Италии (порою и за рубежом) и возвращались домой с новыми идеями. Примерно в 1890 году начали формироваться небольшие группы, известные как fasci, или «пучки»; так рождалось профсоюзное движение, готовое бастовать ради повышения заработной платы или улучшения условий труда. В мае 1893 года на Сицилии прошел региональный конгресс социалистов; в июле состоялась встреча нескольких сот крестьян. Эти мероприятия неизбежно завершались демонстрациями, а демонстрации перерастали в массовые беспорядки. Помещики и гражданские власти пребывали в панике.

В декабре 1893 года Франческо Криспи вернул себе пост премьер-министра Италии. Прошло некоторое время с тех пор, как он уделял пристальное внимание родному острову; но теперь он не стал медлить. На Сицилии объявили чрезвычайное положение. Не имея никаких доказательств, Криспи обвинил fasci в заговоре (при содействии Франции и России) с целью «оторвать» остров от материковой Италии. Итальянский флот приблизился к побережью; 40 000 солдат направили восстанавливать порядок, что и было проделано грубой силой, ценой буквально тысяч арестов и периодических казней арестованных. 16 июня 1894 года сам Криспи чудом избежал смерти: некий анархист пытался его убить; в результате был принят ряд законов против анархистов. Кроме того, премьер воспользовался ситуацией для проведения новых выборов на собственное благо и благо своего правительства, устранив имена сотен противников из избирательного списка (в том числе имена нескольких университетских профессоров, которых уличили (!) в неграмотности) – и выпуская на свободу осужденных в обмен на обещание поддержать правительственных кандидатов. По словам одного оказавшегося не у дел социалиста из Катании, Джузеппе де Феличе Джуффриды, Франческо Криспи был худшим мафиозо из всех.

В 1896 году Криспи «наследовал», во второй раз, его соотечественник-сицилиец маркиз Рудини, который первым провел эксперимент с предоставлением острову частичной автономии. Он действовал медленно и осторожно – и, разумеется, не собирался создавать местную ассамблею, как предлагал Гарибальди; вместо того он назначил специального регионального комиссара, парламентария по имени Джованни Кодрончи. Эксперимент провалился – по причинам, которые к тому времени были всем очевидны. Во-первых, Кодрончи был северянином (из Имолы) и, следовательно, пришел в растерянность от островного населения, языка и обычаев. Выбрав местом пребывания Палермо, он немедленно настроил против себя Мессину. Все его действия и устремления регулярно натыкались на сопротивление, он испытывал постоянное разочарование и оттого решил вдруг попробовать одолеть сицилийцев их собственным оружием, а именно – фальсифицировать итоги новых выборов столь же нагло и беззастенчиво, как это когда-то сделал Криспи; дошло до того, что даже де Феличе Джуффриду, на протяжении многих лет подвизавшегося в парламенте, признали слишком молодым для участия в голосовании. Но все было напрасно. Сицилия снова выиграла.

Наконец, на самом рубеже столетий, ситуация в восточной части острова начала улучшаться. Впрочем, тамошние условия никогда не были настолько плохими, как в Палермо и на западе. Многие приписывали эту разницу тому обстоятельству, что запад Сицилии в прошлом занимали арабские государства, тогда как восток был по преимуществу греческим; либо же Мессина и Катания были просто физически ближе к материку, чем Палермо или Трапани. Какова бы ни была причина, деловые сообщества на востоке оказались гораздо менее подвержены влиянию мафии, чем крупные поместья на западе, и если появлялись разбойники, они сразу же принимали меры. На всем острове самой законопослушной была провинция Сиракузы, где вдобавок лучше всего была налажена связь.

Постепенное улучшение социально-бытовых условий на востоке побуждало сравнивать восток с западом, где условия неумолимо ухудшались. В провинциях Палермо, Трапани, Кальтаниссетта и Джиргенти ^[188] в 1910 году было зафиксировано больше преступлений мафии, чем за предыдущие сорок лет; число убийств в Кальтаниссетте почти в десять раз превысило аналогичный показатель в Мессине (одно из объяснений состояло в том, что многие мафиози провели несколько лет в Нью-Йорке, где преступления совершались куда более утонченно и изощренно). Сицилийским преступным миром заправляла организации, известная как «Черная рука». В 1909 году лейтенант Джузеппе «Джо» Петрозино, родившийся в Салерно сотрудник Департамента полиции Нью-Йорка, который за минувшие четыре года арестовал или репатриировал свыше шестисот итальянских мафиози, прибыл в командировку к Палермо, чтобы изучить контакты преступников Америки на Сицилии. Мартовским вечером, когда он стоял под монументальным бюстом Гарибальди на площади Марина в ожидании парочки потенциальных информаторов, двое мужчин подошли к нему и застрелили в упор. Главным подозреваемым был первый capomafiа ^[189] Сицилии дон Вито Кашоферро – человек огромного влияния, всевластный в Палермо. Много лет назад в Нью-Йорке он был арестован Петрозино по обвинению в убийстве; его оправдали, но впоследствии он решил, что будет разумнее вернуться на Сицилию. Едва ли нужно уточнять, что дон Вито имел железобетонное алиби: Доменико де Микеле, сицилийский парламентарий, поклялся, что Кашоферро тем вечером находился у себя дома. Никого, похоже, не смутило, что де Микеле приходился сыном «Барону» Пьетро де Микеле, печально известному убийце и насильнику, а также боссу мафии в Бурджо, недалеко от Агридженто; свидетельство приняли безоговорочно. (На самом деле это вполне могло быть правдой: дон Вито, конечно, использовал наемных убийц, а не стрелял сам.) ^[190]