Плачь, принцесса, плачь - читать онлайн книгу. Автор: Ульяна Соболева, Вероника Орлова cтр.№ 60

Снова пискнул селектор, и Дмитрий пригубил из черной чашки, нажимая на кнопку.

— Дмитрий Лазаревич, звонит Лазарь Вениаминович. Соединять?

— Соединяй.

Короткий шум в телефоне, и на том конце провода раздался голос его отца:

— Я отказываюсь признавать твое право на МОЮ фамилию! — Тихо, но очень твердо, — Я отказываюсь принимать тебя в МОЁМ доме! — Глубокий вздох, от которого Белозерова — младшего прошибает холодным потом, — Я отказываюсь отдавать всё то, на что жизнь свою положил, ущербному, бесчеловечному ублюдку.

Отец кинул трубку, пока Дмитрий пытался осознать услышанное. В спешке набрал домашний родителей, но никто не подходил. Кинулся к сотовому — абонент временно недоступен, вот почему он позвонил на рабочий. Чтобы лишить попытки связаться.

Начал набирать мобильный матери, но успокоился. Тело колотило крупной дрожью. Он был сыном своего отца и поэтому знал, как никто другой, что тот не бросает слов на ветер. Что существовала некая, действительно важная причина, раз уж всегда хладнокровный и сдержанный в проявлении чувств Лазарь Вениаминович Белозеров опустился до подобного тона. В голове мысли закрутились вихрем, сталкиваясь и разлетаясь каждая в разные стороны, пока не осталась одна, от которой вдруг стало холодно, так холодно, что он вскочил к открытому окну и захлопнул его. Эта идиотка Мира позвонила отцу и рассказала о полученном с неделю назад видео, а тому удалось выяснить, кто его отправил. Хотя нет, это бред. Отправлял один знакомый. За деньги. Обещал намудрить так, чтобы даже по айпи — адресу пробить не смогли. Но других причин Дмитрий пока не видел.

Чёртова сестра, Будь она неладна! Испортила ему жизнь одним своим появлением. Бесхребетная дурочка, которой удалось своей беззубой улыбкой завоевать сердце отца много лет назад. Самое смешное, Дима знал, что сестра была уверена в абсолютном безразличии папы по отношению к себе. А он своими ушами слышал, как тот говорил матери, что любит ее больше сына. Еще детьми они были. Мать тогда всё на шутку свела, увидев спрятавшегося за дверью старшего, но он не был дураком даже в детстве и понял, что отец говорил серьезно. Это было накануне того дня, когда он столкнул сестру в бассейн. Его идеальный план по устранению соперницы за сердце родителей испортила прибежавшая на ее крики прислуга, и мальчику пришлось еще и самому вытаскивать эту маленькую дрянь из холодной воды. Правда, всё же Дмитрий Белозеров умел извлекать пользу из всего, и он стал героем в собственной семье и в школе.

А потом случилось то, что Дима так и не смог простить своей матери. Она родила еще одного мальчика… больного. Нет, с виду он был абсолютно нормальный, он смеялся и разговаривал, хоть и развивался позже сверстников, но уже сам факт, что у него был изъян, эта лишняя хромосома, злил Дмитрия. Он смотрел на широко расставленные глаза, на плоское лицо младшего брата и чувствовал острую необходимость причинить тому боль, указать его место. Кривился только от одной мысли, что теперь он тоже не совершенен. Ведь Саша своим появлением на свет бросал тень на него самого. Он становился братом «того больного Белозерова». И Дмитрий знал, что он не одинок в своих чувствах. Он видел эти же эмоции в глазах отца, когда тот кидал быстрый взгляд на младшего ребенка и отворачивался. Ни разу за всё время Дима не увидел Сашу на руках у папы. Только то же пренебрежение на лице, которое охватывало его самого рядом с братом.

А эта дура Мира носилась с ребенком как курица с яйцом. Дима смотрел на них и не верил ей. Она таким образом подлизывалась к родителям, он знал. Потому что смотрел на Сашу и не мог представить, как и за что она могла его любить. Он возненавидел ее за эту ложь больше, чем самого «карлика».

Именно поэтому и решился тогда на тот пожар. Зная, что отец только вздохнёт с облегчением, избавившись от этого позора для своей семьи. Единственная, кто, конечно, должна была искренне горевать — это мать. Но ее Диме не было жалко вовсе. Он относился к ней с каким-то унизительным снисхождением, осознавая, что для него она, в первую очередь, щит перед отцом, стена, которая всегда встанет на его сторону и будет успокаивать и помогать в любых авантюрах.

Чего Дима не ожидал, так это реакции в очередной раз выжившей сестры, что та едва с ума не сойдет от пережитого. Ночью открывал дверь в ее спальню и с улыбкой слушал, как та плачет и что — то вскрикивает во сне. Кретинка действительно сомневалась в своей непричастности к произошедшему, а родители жалели ее. Это приводило в еще большее недоумение старшего сына. Когда вместо сближения с отцом, он получил холод, еще больший, чем был до смерти Саши. Этим холодом обдавал каждый взгляд, брошенный Белозеровым на наследника, а тому не оставалось ничего, кроме как стараться вызвать в отце другие эмоции.

Дмитрий Лазаревич очнулся от мрачных мыслей, когда в правом нижнем углу монитора высветилось уведомление о новом сообщении в электронной почте. Щёлкнул на него, допивая уже остывший кофе и раздумывая, заказать ли Ирине еще один. А уже через несколько секунд крошечная чашка с шумом упала на пол, забрызгав блестящие чистотой туфли адвоката коричневыми брызгами.

Откинувшись на спинку стула, Дмитрий Лазаревич лихорадочно пытался расстегнуть непослушными пальцами воротник рубашки, ощущая острую нехватку кислорода. На мониторе в полноэкранном режиме двое мужчин занимались любовью прямо на том столе, за которым он сейчас сидел. Смазливый блондин открывал и закрывал в беззвучном крике рот, цепляясь тонкими пальцами за гладкую поверхность, но Белозеров смотрел не на него, а на темноволосого брюнета со взъерошенными волосами, стиснувшего челюсти и ожесточенно вбивавшегося в него сзади.

Зазвонил телефон и истерический голос Котова ворвался ему в уши, приводя в сознание:

— Дима, это конец! Дима, что делать? Это конец всему, Димааааа…

Вы когда-нибудь летали? Нет, не на самолете, не с парашюта, а по-настоящему, чтобы крылья за спиной шелестели, рассекая волны океана из счастья? Мне казалось, я летаю. Он подарил мне крылья. Пришил их ржавыми медицинскими скобками чуть ниже лопаток, так, чтоб чувствовала каждый взмах натяжением кожи. Болезненное счастье. Такое же хрупкое, как и полет по грозовому небу. Приезжать к нему из офиса и бросаться в объятия, чтобы снова взлететь к его дну. Утопая в черных глазах, в омуте бешеной страсти и невероятной нежности. Бешеное сочетание. Но только он умел так смотреть на меня, слегка прикрыв веки и облизывая чувственные губы.

Писать ему на работе смску, сжимая колени и поглядывая на Никиту через плечо. Это непередаваемо. С отголосками тех самых фантазий, но уже в полной уверенности, что они воплотятся. Каждая из них. И новые, невыносимые, яркие, сумасшедшие. Нет никаких пределов безумию, разделенному на двоих. Где мы оба упиваемся нашей реальностью, непонятной никому. И перешептывания коллег за спиной. Невозможно удержать в тайне то, что разлетается огненными искрами по воздуху. Взгляд через стеклянную дверь на то, как он что-то отбивает пальцами по клавиатуре и сосредоточенно смотрит на монитор.