* * *
Всю дорогу до сада сьерра пыталась выяснить, здорова ли я, не болит ли что-то, хочу ли чего-нибудь особенного, и зачем-то постоянно повторяла, что я ни в чем не виновата, отчего становилось лишь хуже. Я кивала, отвечала односложно и все больше погружалась в состояние тоски. Чувство вины за ночную прогулку лишь усиливалось, а страх вернуться в тело принца заставлял мои пальцы холодеть; из-за страха я сбивалась с шага, то и дело кусая губы и взволнованно проверяя, ничего ли во мне не изменилось.
Мэделин также была удивительно молчалива. Она не шутила, не вставляла шпильки в увещевания гувернантки и ни разу ни о чем не спросила за всю дорогу.
В итоге в сад мы пришли с такими лицами, будто отправляли дорогого человека в последний путь.
Однако царившая там атмосфера праздника и оживления заставила оставить мысли о плохом в стороне и переключиться на самое важное.
Это был второй раз в моей жизни, когда я видела его величество. Все дело в том, что мы с сестрой вышли в свет несколько лет назад, тогда же были представлены ко двору, и… уровень моего невезения резко возрос до пределов. После нескольких несчастных случаев, грозящих закончиться трагично, отец приказал мне оставаться дома, запрещая посещать все более-менее масштабные мероприятия. В то время принц путешествовал в Чаруи и познакомиться нам так и не довелось.
— Ох, как славно! — услышала я уверенный мужской голос, как только Тин оставил нас, дабы сообщить его величеству о прибытии. — Нас не забыли!
Король обернулся, но я не успела рассмотреть его сразу.
Слегка отведя одну ногу назад, коснувшись кончиком носка земли, склонила голову, опустила взгляд и присела в реверансе, элегантно придерживая юбку руками.
— Ваше величество, — сказала тихо.
И, словно эхо, услышала те же слова от сестры.
Возникший из ниоткуда светловолосый мужчина, одетый в черную ливрею с басонами, официально представил каждую из нас правителю, и я совершенно некстати подумала, что, должно быть, это «правая рука» самого короля. В голове сразу появилось воспоминание, где принц глумливо водит туда-сюда сжатым кулаком и хохочет, как ненормальный. А ведь я знала, что имел в виду Максимилиан: откровенные, хорошо проиллюстрированные любовные романы нашей гувернантки, привезенные ею с родины, многое прояснили для меня еще несколько лет назад. Выяснилось даже такое, что приходилось втайне чертежи рисовать, чтобы понять, как это вообще возможно…
— Очаровательные дочери Ивара Айгари! — раскатисто поприветствовал нас правитель Флоириша, Марк Буджерс, выслушав слугу. — Мне сообщили о вашем недомогании, но, смею надеяться, ничего серьезного не случилось?
— Благодарю, все хорошо, ваше величество, — заверила я, снова бросая на него любопытный взгляд.
Звучный, немного насмешливый голос правителя Флоириша ничем не выдавал осуждения за опоздание, а лицо напоминало застывшую маску вежливого внимания. Король, как и несколько лет назад, выглядел величественно. Он все еще был красив и мужественен, а каждое его движение, несмотря на нарочитую небрежность и неспешность, разило точностью и силой. Марк Буджерс, в отличие от своего сына, держался достойно и смотрел так, будто видел каждого насквозь. Максимилиану, по всему видно, от отца достались лишь внешность и магический дар.
Стоило вспомнить о принце, как холод вновь пробрался внутрь меня, пощекотав кожу и заставив повести плечами.
— Он ведь не обладает ментальным даром? — шепнула я Мэделин, стоило королю утолить жажду общения с нами и наконец отвлечься на другую девицу, требующую его внимания. — Глаза карие, с огненными вкраплениями, как у меня и у принца.
— Ему и не нужен такой дар. Для того чтобы заглядывать в чужие головы, у его величества есть эр Геррард с помощниками, — тихо ответила Мэди, — так что расслабляться рано. Старайся думать о чем-нибудь нейтральном и незамысловатом, как и положено женщинам. О вышивке там, об украшениях…
Сестра хмыкнула, а я испытала облегчение: она снова начала говорить в свойственной ей презрительно-насмешливой манере. Добрый знак!
— Да, но перевести дух можно, ведь советник далеко, — напомнила я, радостно улыбаясь.
— А вот и нет, — сестра кивнула в сторону фруктовых деревьев.
Я, словно бы невзначай, повернула голову и встретилась взглядом с Андрисом Геррардом. Он говорил с неким седовласым мужчиной, но смотрел точно на меня. От встречи взглядами стало дико неловко, и снова щеки опалило жаром, будто я юная глупая вертихвостка, а не почти старая дева. Резко отвернувшись, собралась было попросить прощения у его величества и удалиться, ссылаясь на новую волну недомогания, но не успела.
— Аннет! — воскликнул король, вскинув и протянув вперед руки. — Дитя мое. Ты уже уходишь?
Я передумала прощаться и с жадностью посмотрела на девушку, приближающуюся к нам.
Принцесса Аннет Буджерс, воспитанница школы благородных девиц, явилась нашему взору! Ее портреты мне видеть доводилось, и не раз, но вот саму красавицу вряд ли удалось встретить многим. Девушка, в лучших традициях королевской семьи, с детства оттачивала манеры и знания в элитном учебном заведении Флоириша и только после смерти королевы — чуть больше года назад — вернулась домой, в замок.
Она была прекрасна. Воздушная, чистая и нежная — вот первые пришедшие в мою голову определения. Насколько я знала, златоволосой зеленоглазой красавице было шестнадцать лет, хотя выглядела она даже младше. В расшитом кружевом платье кремового цвета и миловидной шляпке девушка, взявшаяся за руки короля, смотрелась хрупкой куклой, а голос ее напоминал звон колокольчиков:
— Я немного устала, папа, — сказала она королю, — и хочу вернуться к себе, если ты не возражаешь.
— Конечно, дорогая, конечно, — его величество расплылся в горделивой отеческой улыбке. — Я и сам вынужден покинуть дам. Дела-дела…
Жадно разглядывая девушку, я вдруг ощутила на себе чей-то взгляд и посмотрела за спину принцессы, чтобы недовольно отвернуться. По пятам Аннет Буджерс следовала та самая сьерра, что совсем недавно сидела на мне голой! Как же ее?
— Лорен, — будто услышав мои мысли, позвала свою сопровождающую принцесса, — я, кажется, забыла в беседке зонтик. Вернись за ним, прошу.
— Да, конечно, ваше высочество, — ответила та, моментально бросаясь исполнять поручение.
Тем временем его величество громогласно поблагодарил дорогих гостей за прекрасную прогулку и сообщил, что вынужден покинуть сад, но желает видеть всех на торжественном ужине этим вечером. Король ушел, а принцесса осталась ждать свой зонтик.
— Вы ведь эра Айгари? — обратилась она ко мне, очаровательно улыбаясь. — Та самая таинственная дочь эра Ивара Айгари?
«Таинственная» звучало гораздо мягче и приличней, чем «проклятая на несчастья», потому я улыбнулась принцессе в ответ:
— Вы абсолютно правы, ваше высочество.