Рождество в Ноттингеме - читать онлайн книгу. Автор: Паола Стоун cтр.№ 54

Чтобы добраться до Кюсснахта, Пат выбрала не автобус и не машину, а решила поехать поездом, который сначала шел по берегу Цюрихзее, а потом резко сворачивал через горный перевал прямо к городу. Узнав в кассе, что дорога занимает всего три четверти часа, Пат немного опешила: привыкшая к американским расстояниям, она надеялась, глядя на пустынные горы, как‑то подготовить себя к последней встрече с Мэтью. Что же, он всегда торопился.

Маленькие вагончики, заметно раскачиваясь, вползали на перевал под все сгущающимися тучами, и где‑то высоко в горах уже вспыхивали фиолетовые зарницы. Воздух, рвавшийся в открытые окна, поголубел, но дышать становилось все труднее. И наконец, сразу же за Цугом небо буквально раскололось надвое, на секунду освещая резким неземным светом все вокруг, до малейшей трещинки на кожаных диванах купе. Пат показалось, что обнажилась сама суть вещей, и это было настолько мучительно и бесстыдно, что когда снова наступил мрак, она почувствовала облегчение. В этот момент на диване напротив вдруг появился новый пассажир, который возник совершенно непонятным образом — Пат могла поклясться себе, что во время огненной вспышки его не было. «Вот еще чертовщина», — Пат была недовольна нарушением своего одиночества: порой она слишком тонко чувствовала людей, и потому они приносили ей в такие минуты большие неудобства.

Но ничего загадочного или демонического в появившемся пассажире не было. Перед ней, слизывая еще припухшими, не до конца оформившимися губами капли воды, которые лились с иссиня‑черных крупных завитков его волос, сидел юноша, почти мальчик. Видимо, ему хотелось достать платок и обтереться как следует, но присутствие напротив женщины стесняло его. Не собираясь никак помогать мальчику выкручиваться из этой ситуации и, таким образом, мстя ему за свое нарушенное одиночество, Пат с любопытством рассматривала его чуть ли не в упор. Он был явно не швейцарец — об этом говорили и его бедная одежда, купленная, скорее всего, где‑нибудь на блошином рынке, и резкие крупные черты сумрачного лица, каких не бывает у довольных всем и вся жителей кантонов. Мальчик неловко поджимал длинные ноги и осторожно встряхивал головой, чтобы поторопить последние текущие с волос капли.

Пат невольно улыбнулась: мальчишка ужасно напоминал породистого щенка какой‑нибудь крупной породы, вроде дога или ретривера. И она сжалилась:

— Можете достать ваш платок, а то скоро здесь будет целое озеро.

Юноша испуганно дернулся, и лицо его стало кирпично‑красным.

— У меня нет платка, мадам, — прохрипел он густым, но еще ломающимся баском. Выговор у него был странный — для английского слишком шипящий, спотыкающийся. Мальчик словно проглатывал гласные.

— Ну, тогда возьмите мой. — Пат перешла на французский и подала ему тонкий, слабо надушенный платок, но, к ее удивлению, мальчик взял его, абсолютно не стесняясь, и спокойно и обстоятельно вытер лицо и мокрую голову. — Ничего, до Лозанны (смешные вагончики шли до самой столицы кантона Во) времени много, высохнете.

— Но я выхожу сейчас, в Кюсснахте, — улыбнулся наконец мальчик, и две детские ямочки мелькнули у него на щеках. С немецким языком у него было значительно лучше, но и на нем мальчик говорил с некоторым усилием.

«Наверное, эмигрант, откуда‑нибудь из Чехии или Польши», — подумала Пат, совершенно забыв, что в Швейцарии эмигрантов не бывает, а вслух сказала:

— Замечательно! Тогда не скажете ли вы мне, молодой человек, где в этом городе находится кладбище?

Мальчик снова дернулся и затравленно посмотрел на Пат.

— Вам нужно пройти назад по… то есть, вперед к горам, вы увидите. Это очень старое кладбище и сбиться с пути невозможно. Там еще… — Он поднял на Пат свои широко распахнутые темно‑серые глаза, и на мгновение ей почудилось, что она знает этого юношу давным‑давно. — Но вы найдете, обязательно найдете…

— Благодарю вас. — Пат одарила мальчика улыбкой королевы и отвернулась к окну, потеряв к своему мимолетному спутнику всякий интерес.

А поезд уже шел берегом Ройсса.

Крошечный городок с шипящим названием выглядел как макеты фахверковых деревень, которые Пат очень любила клеить в детстве. Всюду какие‑то часики, колокольчики, изгибы и углы, кованые висячие вывески… И цветы, пестрые гирлянды цветов на каждом доме. Выходя на круглую, как клумба, привокзальную площадь, Пат краем глаза увидела, что ее недавний сосед убегает от вокзала вверх, в гущу лепящихся по склону горы квадратных домиков, над которыми одиноко белела церковная колокольня.

Пат не торопилась. Она устроилась в маленькой гостинице под удивительным, совершенно средневековым названием «У епископа и медведя». Гостиница, вероятно, была в городе единственной. Номер с порога ослепил Пат яркой густой желтизной: сверкал ореховый пол, солнечные лучи плясали на деревянных стенах, золотом отсвечивала обивка мебели. Множество пушистых, как цыплята, желтых цветов фонариками освещали старинную высокую кровать.

Пат неожиданно почувствовала себя совсем как дома. Она заказала себе в номер еду, потом переоделась в летнее платье, каких уже давно не позволяла себе в Штатах — летящий, шуршащий бирюзовый сарафан, весь на каких‑то завязках и шнурках, то скрывал, то обнажал ее стройное тело. И в этом сарафане Пат уселась у открытого окна, ощутив себя кем‑то вроде фаустовской Маргариты. До нее доносился гул толпы, но это не был напористый и механистичный шум, как дома, в Америке, — здесь на улице стоял живой, лепечущий говор, в котором явственно можно было различить отдельные голоса и звуки.

И Пат буквально упивалась этими звуками, потягивая из пузатых простых бокалов легкое вино с берегов Неккара и хрустя знаменитыми швейцарскими претцелями. ^[19]

Идти на кладбище в том состоянии, в каком она находилась сейчас, было немыслимо. В ней, казалось, кипела сама жизнь, такая же сочная и радостная, как этот никому не известный городок. И, не отрывая глаз от малолюдной улочки, Пат вдруг подумала: хотелось ли ей разделить сейчас с кем‑то эту свою так неожиданно, после горького прощания на голландских болотах, вернувшуюся юность?

И совершенно ясно она ответила себе: нет. Этот мир был выстрадан ею и принадлежал только ей.

* * *

Ночью снова бушевала гроза, но Пат, переполненная ощущениями новой жизни, спала крепко, без снов. Лишь под самое утро ей привиделись какие‑то райские кущи, и она сама в них — босая, с длинными, развевающимися волосами, совсем юная и почему‑то рыжая.

А вставшее солнце опять наполнило ее номер медовым настоем. Вздохнув, Пат надела джинсы и неприметную футболку, зачем‑то взяла дорожную сумку и отправилась искать кладбище.

Поскольку весь городок можно было обойти за полчаса, она, пойдя по направлению, указанному черноволосым мальчиком в поезде, без труда нашла дорогу, ведущую к подножью горы. Уже давно столько раз мысленно пройдя этот путь в страданиях и слезах, Пат шла медленно и спокойно, удивляясь теперь лишь тому, куда же он ведет, потому что впереди, казалось, стоит сплошная стена леса. Однако, дорога не кончалась — она каждый раз слегка изгибалась и проходила между вековыми деревьями, незаметно забирая все выше и выше.