Последняя истина, последняя страсть - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 31

– Это мы сейчас тихонько… очень аккуратно… снимем, – сказал Фима Кляпов.

Он протянул руку, коснулся ее ноги. Взял ее ступню. Поднял взор свой на Герду. И снял присоску. Провел большим пальцем по нежной коже. Наклонился… хотел поцеловать ступню возле ее миниатюрных пальчиков с ноготками, выкрашенными розовым лаком.

– Вы с ума сошли? – Герда отдернула ногу и плюхнулась на диван.

Фима Кляпов отпустил ее. Поднялся с пола.

– Вы вломились ко мне в дом. – Герда не смотрела на него.

– Должен же я был осуществить курьерскую доставку.

– Откуда вы адрес мой узнали?

– Из судебного определения по иску. Там адресные данные ответчика.

– Вы вообще соображаете, что вы делаете?

– А что такого я делаю? – спросил Фима Кляпов.

– Явились сюда, ко мне домой! А если…

– Что?

– Если нас увидят вместе? Если нас увидят мои соратники из комитета, что они обо мне подумают? Они… да я… И ваши сторонники – что они о вас скажут?

– Плевал я на них. Мне все равно, когда я… когда я вот так с вами… у вас.

– А мне не все равно! – воскликнула Герда. – Есть такое понятие, как репутация! Если только меня увидят в вашей компании, меня растопчут, с грязью смешают в интернете, меня – мои, а вас – ваши!

– Так давайте отправимся туда, где нас никто не найдет и не увидит. Герда… одно ваше слово. – Фима Кляпов, взволнованный до крайности, надвигался на нее. – Сейшелы, например… частный курорт, закрытый остров… лагуна… пляж… Ирочку с собой возьмем. Ирочка, ты хочешь на необитаемый остров? Пальмы, крабы, кокосы?

– Да! – выпалил клоп-левша – крошечный предатель материнских политических амбиций. – Хочу! Вау!

– Ира, иди к себе в комнату, – велела Герда дочери.

– Я играю.

– Оставь игрушки. Они чужие. Иди к себе.

– Но мама…

– Заберите у нее вашу коробку, – сказала Герда Кляпову.

– Чтобы я забрал у ребенка игрушки? За кого вы меня принимаете, Герда?

– За того, кто вы есть. Я всегда людям говорю в глаза то, что о них думаю.

– И что я такое, по-вашему?

– Вы бандит, Фима.

Он усмехнулся меланхолично.

– Звучит как комплимент. Или это упрек?

– У вас немало талантов. Я это признаю. Но вы… вы настоящий головорез! Капер!

– А вы феминистка. Воображаете о себе невесть что. Ах, что будет, если эти ваши ботаны – трепло из комитета нас увидят вместе! А сказать, что будет? Да челюсть у них отвиснет. И позавидуют они нам с вами.

– Есть чему завидовать.

– Есть! – страстно выпалил Фима Кляпов. – Есть, Герда. Я прожил на этом свете дольше вашего. Уж поверьте моему опыту капера и бандита – есть чему завидовать.

– Я хочу, чтобы вы немедленно покинули мой дом.

– Сейчас уйду. Но помните, что я вам сказал в прошлый раз. Для меня препятствие – это лишь стена, которую надо проломить. Потому что за ней – приз… драгоценный приз, который я заберу себе и ни с кем не поделюсь.

– Я не ваш приз, Фима. Запомните это раз и навсегда.

– Мы это с вами обсудим в следующий раз, – пообещал Фима Кляпов. – При более лояльном душевном настрое с вашей стороны.

Он не хлопнул дверью квартиры. Очень аккуратно закрыл ее.

– Мама, он Тролль, – подвел итог клоп-левша-провидец. – Он милый!

Герда рухнула на диван и в бессилии откинулась на подушки. Лицо ее горело. А сердце в груди… черт… вот ведь черт…

Интерактивный робот-динозавр словно ждал момента – ожил, зашипел торжествующе, заковылял на полусогнутых, отправился на ночную охоту – не зевайте, олухи!

Покинув кафе-кондитерскую, Катя прогулялась по Староказарменску до отдела полиции. Солнечный день – пограничье между уходящим за горизонт летом и сентябрьской прозрачностью небес. Городок воистину оживился, потихоньку зализывая свои душевные раны. Катя проходила мимо городского парка, и в этот момент ей позвонила Клара Порфирьевна Кабанова. Катя присела на скамью – разговор предстоял не на бегу, это уж точно.

– Вы узнали хоть что-нибудь? – спросила Кабанова вместо «добрый день».

– Информация есть, и ее довольно много. Но она пока еще не проверена и крайне противоречива. Сначала надо понять, на что следует обратить внимание, а что отмести как сплетни и домыслы.

– Вы не очень-то проворны. Я думала, как журналист вы проявите больше рвения.

Катя слушала и думала: самая главная новость для тебя, Клара, которую я узнала, убийственна. Сказать, что твой младший Петя давал деньги на митинги и палаточный лагерь протестующих против мусорозавода твоего старшего Лесика? Сказать это тебе сейчас? Нанести еще одну глубокую рану твоему материнскому сердцу? Отравить твой ум, смутить душу, вторгнуться в семью? Чтобы ты возненавидела и младшего сына Петю, как ненавидишь всех остальных, кого считаешь причастными к гибели того, кого так любила?

Нет, пусть пока для тебя эти сведения останутся тайной. Быть может, навсегда. Или… Время покажет.

– Я делаю все, что в моих силах, Клара Порфирьевна. Шеф подтвердил мою командировку от Пресс-службы, так что я здесь теперь на законных основаниях.

– Хоть это радует. А я, в отличие от вас, кое-что узнала и намерена с вами поделиться. Это по поводу Борщова.

– Клара Порфирьевна, он на киллера ну никак не похож. Это просто ваши фантазии.

– А я вам снова говорю – много вы понимаете в этом! – Кабанова уже злилась. – Мне Лесик говорил. Да и сама я справки кое-где навела. Он годы служил в элитном подразделении спецопераций. Навыки такой профессии – они вечны. С годами добавляются лишь опыт, осторожность и умение отводить глаза. Он участвовал в секретных миссиях, воевал на Кавказе. Они раньше всегда работали на пару с братом.

– С братом? – Катя вспомнила разговор в ресторане – Гек и Чук.

– Его брат-близнец. – Кабанова на секунду запнулась. – Они были напарники. Два киллера, профи. Борщов очень опасный человек. В этот их 66-й отдел других и не берут. Я вам уже говорила – ничего святого за душой. На уме одно оголтелое стяжательство. Его отец генерал-полковник Борщов, у них поместье в Серебряном Бору. Генерал давно уже не у дел, стар, болен. Владеет большим состоянием, недвижимостью – это по документам. Фактический владелец и приобретатель всего его сын – Гектор Борщов. И ему все мало, мало. Там ничего человеческого, понимаете? Одна голая корысть. Одно стяжательство и шантаж.

– Борщов не скрывает, что он из обеспеченной семьи.

– Еще бы ему это скрывать, когда всем это и так известно. Он мог Лесика убить не только по приказу об устранении, но… из-за того, что Лесик ему в финансах перешел дорогу.