Последняя истина, последняя страсть - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 15

– Квартиру надо снять, – объявил он, поздоровавшись. – Только мы сейчас сутками в отделе прикомандированы. Так что я здесь пока обитаю. Эксперты-криминалисты уехали в Малаховку. Осмотры уже начались. Они мне звонили – Петр Кабанов у своей невестки Ульяны дома. Утром. Открыл им дверь в неглиже. Так что, кажется, все ясно с ними. И с этим любовником дамочки. Кто такой, искать не надо. Я дал экспертам полтора часа, они все в доме обработают реагентом на выявление следов крови. Они забрали ключи от дачи, которую снимает Петр Кабанов. Кстати, он через две улицы от брата поселился, там же, в Малаховке. Это знаменитая бывшая дача Меркадера – убийцы Троцкого. Он там жил… Символично, что Лесику Кабанову, как и Троцкому, тоже башку проломили. Так что кроме следов крови на даче Меркадера у братца Пети наши ищут еще и ледоруб. Шутка.

– Значит, брат убитого сейчас у его жены, то есть вдовы? – уточнила Катя.

– Да. В такой момент не с матерью, а со вдовой. Он ночевал у нее. – Вилли Ригель гладил, кое-как управляясь с утюгом.

Катя смотрела, как он разглаживает складочку на форменной рубашке.

– Вилли, хотите, я поговорю с Лизой Оболенской?

Он застыл с утюгом в руке.

– Мне с ней придется говорить об этом убийстве, о ее подруге Герде Засулич. Об их противостоянии компании Кабанова, о стройке. Она вовлечена в это дело плотно. Хотите, я с ней поговорю и о вас?

– Бесполезно. – Вилли Ригель задвигал утюгом, потом выпрямился, оставив утюг на рубашке. – Но спасибо.

– Спасибо – да или спасибо – нет?

Он не отвечал.

– Знаете, Вилли, когда женщина сбегает с собственной свадьбы, то… не обязательно она бежит от жениха.

– А от кого?

– От собственных химер.

Он и на это ничего не ответил.

– И такой поступок, если до этого были сильные чувства, а они у вас с ней были, говорит уже не о любви.

– А о чем говорит такой поступок?

– О страсти. Вилли, осторожно, вы прожжете рубашку. – Катя сама сняла злополучный утюг и поставила его.

Вилли Ригель выдернул вилку из розетки.

В начале одиннадцатого они отправились в Малаховку. К патрульной машине с мигалкой, которую майор Ригель взял для поездки, подошел Гектор Борщов, подруливший на стоянку на нелепо огромном черном внедорожнике.

– Кто как, а мы скромненько на гелендвагенах по традициям конторы, – объявил он вместо приветствия. – Но я в вашей машине поеду, не возражаете? А то еще заплутаю по дороге.

Катя ничего на это не ответила и устроилась впереди. Борщов вольготно расположился на заднем сиденье. Вилли Ригель надел на выглаженную форменную рубашку кожаную гаишную куртку, в которой всегда ездил на ралли, сдвинул кобуру с бока слегка назад под куртку, чтобы в глаза не бросалась, и пристегнул к поясу наручники. Сел за руль. В этот момент к машине подошел тот красивый парень с внешностью киногероя на роли разведчиков – Аристарх Бояринов.

– Я с вами поеду. – Он хотел сесть в машину.

– С какой стати? – Вилли Ригель окинул его взглядом. – Вы не полицейский, не из ФСБ, как сами сказали, вы седьмая вода на киселе.

– Она тоже, журналистка, а всюду суется. – Красавец, похожий на молодого Штирлица, глянул на Катю с неприязнью.

– Ведомственная пресса, Главком прикомандирована, – отрезал Вилли Ригель.

– Но я ездил на свалку вчера, когда нашли тело! Вы не были против.

– Вы шефа своего Кляпова сопровождали. А сейчас его нет. Ему сейчас не до нас. – Вилли криво усмехнулся. – Так что занимайтесь своей пиаровской белибердой и не путайтесь у меня под ногами.

Красавец Штирлиц-Бояринов остался у отдела несолоно хлебавши.

Они ехали по Староказарменску, выглядящему гораздо более оживленным, чем вчера вечером.

– Городок подпольно ликует, – констатировал Гектор Борщов. – Новость о смерти Кабанова облетела поля, города и веси, в интернете шквал комментов, я утром читал. Кто-то оказал городишке неоценимую услугу. Компания Кабанова обезглавлена, инвесторы скоро разбегутся, никакого мусорного завода здесь уже не построят. Вряд ли найдется охотник связываться. Кабанов был инициатором и вдохновителем всего. Теперь его нет. Интересно, кому достанутся компания и деньги? Его брату, матери или жене? Или всем по куску? В любом случае мусорной стройкой они уже не займутся. Сколько сразу версий выплывает, а? Сколько подозреваемых? Сколько мотивов!

– Будем все проверять, – лаконично ответил Вилли Ригель.

– Все скоро здесь устаканится. Якобинцев палаточного лагеря выпустят из застенков. Страсти улягутся. Городок снова впадет в спячку. Останется лишь это убийство… Раскрытое или не раскрытое, как карты лягут. А вы меня так огорчили вчера, коллеги. – Гектор Борщов вздохнул. – Я прям полночи не спал, горевал. И разговаривать со мной не хотите, и общаться не желаете. Вы, коллега, вчера вечером в отеле мимо меня как мимо пустого места прошли. – Он из зеркала смотрел на Катю. – Я в баре сидел у ресепшен, топил тоску в стакане, а вы меня и не заметили даже. В баре девочки классные, и все такие передовые. Я сейчас замечаю – как красивая девица, так из протестного движения, баррикадница, декабристка. Гламур усох, теперь модно громко заявлять о своей активной гражданской позиции. Прямо наказание – ее в койку завлекаешь, очаровываешь, а она тебе про экологию и реформы бухтит. Я, между прочим, поселился в той же гостинице, что и вы. Ездить в папино генеральское поместье в Серебряный Бор как-то не с руки, далеко. Вижу, вам и этот мой треп глубоко неприятен. Ах, слыхал я, что нигде нашу контору так не любят и так не презирают, как в полиции. Но не верил! – В тоне Борщова появились снова ноты Коровьева-Фагота, и он снова намеренно понизил голос, который был удивительно высок для его крепкой комплекции. – А как же святое братство «силовиков»? Как же общие ценности щита, меча и орала? Вы вчера заявили мне, что я вам не друг. Вы имели в виду, что гусь свинье, Екатерина… не товарищ?

Вилли Ригель, даже не притормозив, крутанул руль и съехал на обочину. Вышел из машины, обошел капот, рванул заднюю дверь и схватил Борщова за пиджак, за грудки.

– Выходи!

– Майор, майор…

– Это кто свинья? Ты кого свиньей назвал? – Вилли был сильнее и почти выволок Борщова наружу.

– Только без рук! – голосом капризного регента Фагота завопил Борщов.

– Я сейчас научу тебя в лесу политесу. – Вилли коротко кивнул на чахлый придорожный сосновый бор. – Извинись перед ней здесь и сейчас, пока я там тебе язык в печень не забил!

– Вилли, пожалуйста! Вилли, не надо!! Оставьте его! – Катя вновь ощутила, что они на волоске от грандиозной межведомственной разборки.

– Да, да, пылко прошу прощения. Припадаю к стопам! – вопил Борщов. – Я, я свинья – такая мерзкая, грубая, наглая свинья… а вы, вы – гусь. Ну, это же поговорка, это как песня – слова не выкинешь!