Голый завтрак - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сьюард Берроуз cтр.№ 26

Во время его первого серьезного заражения ртутная пуля, вылетевшая из закипевшего термометра, угодила прямо в мозг медсестре, и та с душераздирающим воплем упала замертво. Завидев это, доктор захлопнул стальные ставни выживания. Он приказал немедленно убрать загоревшуюся койку и ее обитателя из помещения больницы.

– Сдается мне, он сумеет выработать собственный пенициллин! – прорычал доктор.

Но та инфекция напрочь выжгла всю плесень… Теперь Ли жил, достигая различных степеней прозрачности… Невидимым он, строго говоря, не стал, но, по крайней мере, его было трудно разглядеть. Его присутствие не привлекало особого внимания… Люди, занятые своими делами, не замечали его или старались не замечать, принимая его за отражение, тень: «Это, наверно, оптический обман или неоновая реклама».

Ли уже почувствовал первые сейсмические толчки Доброго Старого Холодного Жара. Одним из усиков он мягко, но решительно вытолкнул дух Мигеля в коридор.

– Господи! – сказал Мигель. – Мне пора!

Он выбежал из комнаты.

Розовое пламя гистамина полыхнуло из раскаленной докрасна сердцевины Ли и охватило его чувствительную периферию. (Комната была жизненепроницаемой, железные стены покрылись пузырями и пятнами лунных кратеров.) Он принял большую дозу, нарушив свой график.

Ли решил навестить коллегу, Непутевого Джо, который подсел на джанк в Гонолулу, во время приступа банг-утота.

(Примечание: Банг-утот, буквально – «пытающийся встать и стонущий»… Смерть наступает во время ночного кошмара… Эта болезнь встречается у мужчин родом из Юго-Восточной Азии… В Маниле ежегодно регистрируется около двенадцати случаев смерти от банг-утота.

Один из тех, кто выздоровел, рассказывал, что у него на груди сидел «маленький человечек» и душил его.

Жертвы нередко знают, что умрут, они испытывают страх перед собственным пенисом, который непременно вонзится им в тело и убьет их. Иногда они сжимают пенис в руках и, истерически хохоча, зовут людей на помощь, зная, что пенис может вырваться и проткнуть тело. Особенно опасной считается эрекция во сне, способная вызвать смертельный приступ… Один человек придумал дурацкое сложное приспособление для предотвращения эрекции во время сна. И все-таки умер от банг-утота.

Тщательное вскрытие жертв банг-утота органических причин смерти не выявило. Часто встречаются признаки удушения (чем они вызваны?); иногда – незначительное кровоизлияние в поджелудочную железу и легкие, слишком слабое, чтобы привести к смерти, и также неизвестного происхождения. Автору пришло в голову, что причиной смерти является смещение точки приложения сексуальной энергии, вызывающее эрекцию легкого, результатом которой становится удушение… [Cм. статью доктора медицины Нильса Ларсена «Мужчины и их смертельные сны» в «Сатердей ивнинг пост» за 3 декабря 1955 г., а также статью Эрла Стенли Гарднера для журнала «Тру».])

Непутевый жил в постоянном страхе перед эрекцией, так что его доза стремительно повышалась. (Примечание: Это хорошо известная скучная истина, истина печальная и давно набившая оскомину. Каждому, кто плотно подсаживается из-за какого-либо физического недостатка, каким бы он ни был, в периоды нехватки или отсутствия наркоты [а это куда как весело, сами знаете] предъявляется непомерно раздутый, растущий в геометрической прогрессии счет.)

Электрод, прикрепленный к одному яйцу, заискрил, Непутевый проснулся от запаха опаленной плоти и взял наполненный шприц. Он свернулся калачиком и вонзил иглу себе в позвоночник. Вытащив иглу с легким вздохом наслаждения, он осознал, что в комнате находится Ли. Из правого глаза Ли, извиваясь, выполз длинный слизень и вывел на стене надпись радужной липкой грязью: «Матрос в Городе, он скупает ВРЕМЯ».

Я жду у аптеки, она должна открыться в девять часов. Двое мальчишек-арабов катят бачки с мусором вверх, к высокой, массивной деревянной двери в побеленной стене. Пыль перед дверью исполосована мочой. Один из мальчишек катит тяжелые бачки, наклонившись, и штаны плотно прилегают к его тощей юной жопе. Он бросает на меня спокойный, бесстрастный взгляд животного. Просыпаюсь потрясенный, как будто мальчишка был наяву и я пропустил назначенное с ним на сегодня свидание.

– Мы ожидаем дополнительных уравниваний, – говорит Инспектор в интервью Вашему Корреспонденту. – А не то начнется, – Инспектор приподнимает ногу – типично нордическое телодвижение, – кессонная болезнь, разве не так? Хотя мы, возможно, сумеем запастись подходящей декомпрессионной камерой.

Инспектор расстегивает ширинку и принимается искать мандавошек, потом намазывается дегтем, взятым из бочки меда. Ясно, что интервью подходит к концу.

– Вы что, не уходите?! – восклицает он. – Ну что ж, как сказал один судья другому, будь справедлив, а не можешь быть справедливым, будь своеволен. Жаль, не могу употреблять привычные ругательства. – Он поднимает правую руку, испачканную вонючим дегтем.

Чей-то Корреспондент бросается вперед и сжимает в ладонях грязную руку Инспектора.

– Было очень приятно, Инспектор, несказанно приятно, – говорит он, стянув перчатки, скатав их в комок и выбросив в корзину для бумаг. – Представительские средства, – улыбается он.

Позолота и красный плюш. Бар в стиле рококо, отделанный розовым черепаховым рогом. Воздух перенасыщен ужасной приторной субстанцией, напоминающей испорченный мед. Мужчины и женщины в вечерней одежде потягивают через алебастровые трубочки многослойные напитки из разноцветных ликеров. У стойки, на табурете, обитом розовым шелком, сидит голый Отщепенец с Ближнего Востока. Длинным черным языком он лижет теплый мед из хрустального кубка. У него гениталии идеальной формы: обрезанный член, блестящие черные лобковые волосы. Губы у него тонкие и лилово-синие, как губки пениса, а глазки пусты и равнодушны, как у насекомого. У Отщепенцев нет печени, и для поддержания жизни они питаются только сладостями. Отщепенец заталкивает на диван стройного белокурого юношу и со знанием дела раздевает его.

«Встань и повернись», – приказывает он телепатическими пиктограммами. Он связывает мальчику руки за спиной красной шелковой веревкой. – «Сегодня мы проделаем все до конца».

– Нет, нет! – пронзительно кричит мальчик.

«Да. Да».

Хуи извергают семя в немом «да». Отщепенец раздвигает шелковые занавески, и на фоне освещенного экрана из красного кремня видна виселица из тикового дерева. Виселица стоит на помосте, украшенном ацтекской мозаикой.

С протяжным «О-О-О-О-ОХ» мальчик падает на колени, обсираясь и обоссываясь в ужасе. Он чувствует теплое говно у себя между ляжками. От мощного прилива горячей крови у него опухают губы и горло. Его тело сжимается, принимая позу эмбриона, и горячая сперма струей бьет ему прямо в лицо. Отщепенец задумчиво моет мальчику жопу и хуй душистой горячей водой из алебастровой миски и вытирает его мягким голубым полотенцем. Теплый ветерок овевает тело мальчика, и его волосы развеваются. Отщепенец подсовывает руку под грудь мальчика и поднимает его на ноги. Потом, схватив его за локти связанных рук, толкает вверх по ступенькам – и под петлю. Он стоит перед мальчиком, держа петлю обеими руками.