Почка на экспорт - читать онлайн книгу. Автор: Александр Охотин cтр.№ 63

— Сволочь ты, — сказал я.

— Саша, вы же не так глупы, как хотите казаться. Как вам в голову могло взбрести, что кто-то осмелится причинить вред дочери самого Богданова? Тем более что в будущем у нас есть шанс стать деловыми партнёрами.

— Это вряд ли, — усмехнулся я. — Богдан вас в порошок сотрёт.

— За что?

— За ту засаду после стрелки с Гномом. Только не надо говорить, что там были не ваши люди.

— Ну, это маленькое недоразумение мы как-нибудь уладим. В конце концов, я и сам был введён в заблуждение Гномом. Он попросил об услуге, я оказал её, не имея ни малейшего представления, против кого будет проведена акция. Что ж, Гномом придётся пожертвовать. Он привлекает к себе слишком много внимания в последнее время. Но это мелочи, главное, чтобы не пострадало наше маленькое дело.

— Ты что, ещё не понял? — удивился я. — Вашим делам в этом городе пришёл конец.

— Отчего? Вы, мой друг, склонны всё трагедизировать. На самом деле, всё не так плохо. Мы отдадим Богданову Гнома, а вместе с ним — и Восточный. А взамен попросим о небольшой услуге — закрыть глаза на наших людей, работающих на его территории. Естественно, не бесплатно.

Я молчал, размышляя. Может, Сысой не так уж ошибается в своих расчётах? Ведь Богдан закрывает глаза на наркотики. Почему бы ему не согласиться с предложением Сысоя?

— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — я снова потянулся к сигарете. Вторая попытка закурить прошла более удачно. Голова немного кружилась, но тошноты не было.

— Хороший вопрос, — хмыкнул он. — Скажи, Саша, ты хочешь жить?

— Угу, — ответил я, прикидывая, что будет, если перегнуться через стол и ткнуть ему в глаз горящей сигаретой.

— Правильно, Саша. Но жизнь твоя, уж извини, почти закончена. Максимум через час тебя закопают в лесу так, что и следа не останется

— Зачем тогда эти разговоры? — Нет, не дотянуться мне до него. Слишком далеко сидит.

— Затем, что лишь в твоих руках сейчас твоя дальнейшая судьба. Если ты действительно хочешь жить — значит, согласишься с моим предложением. Если нет — я позову своего бойца, что стоит за дверью, и он тут же, на моих глазах и, признаюсь, к моему большому удовольствию, удавит тебя, тварь. Понял?

Я хотел гордо кинуть ему в лицо, что никогда не приму его предложение, но передумал. Судя по всему, он не шутит. Возьмёт, и в самом деле позовёт своего громилу с удавкой. И буду я корчиться и дёргать ногами на потеху публике. Поэтому я ограничился кивком.

— Тогда слушай. Ты и жив ещё лишь потому, что нужен нам, как ни странно это звучит. Ты уже понял, что дело своё прикрывать мы не собираемся. Да и захотели бы, не смогли. Ты хоть представляешь своей разбитой головой, какие это деньги? Это же экспорт, Махницкий, всё идёт прямиком за границу, в обмен на очень серьёзные суммы. А уж там наш товар ждут, не дождутся богатые больные, нуждающиеся в пересадке органов. По сути, мы делаем благое дело. Наша родина переживёт, если освободится от десятка-другого недоумков. Новых бабы наплодят. А взамен получат возможность жить и работать сотни других людей, заслуживших на это право. Тебе что, и в самом деле жаль тех, кто прошёл через операционную вивария? Это же недочеловеки, Махницкий. Нормальные люди никогда не станут жить в тех условиях, в которых живут наши. Ты со мной согласен?

Опять он сел на своего любимого конька, философ хренов. Я на всякий случай кивнул. А то ещё, не дождавшись ответа, позовёт этого Чикатилу с удавкой, и стану я следующим в списке недочеловеков.

— Вот и хорошо, Саша. Я знал, что смогу тебя убедить. Теперь о деле. Тебя предстоит занять место Хохлова у операционного стола.

— А чем вас Хохлов не устраивал?

— Слишком много пил и болтал, — вздохнул он. — Вообще, если бы он сразу сообщил мне, что кто-то вышел на наш след, всё было бы по-другому. А он вместо этого кинулся к Гному, они вместе решили своими тупыми головами, что ничего страшного не произошло и вас с этим журналистом достаточно лишь припугнуть. Поэтому время было упущено, и когда меня ввели в курс дел, ты уже знал всё. Или почти всё, — поправился он.

— Ясно. А где гарантия, что и меня со временем вы не уберёте, как Хохлова?

— Будешь правильно себя вести — не уберём, — пообещал добряк Сысой. — Других гарантий, извини, дать не могу.

— И на том спасибо. Я хочу подумать.

— До вечера у тебя есть время, — пожал он плечами. — А потом — либо в лес, либо на свободу. Выбирай сам.

— Как до вечера? — удивился я, поймав себя на мысли, что понятия не имею, сколько пролежал без сознания в своей темнице.

— Сегодня суббота, Саша, три часа дня, — он посмотрел на часы. — Даю тебе шесть часов на раздумья.

Здорово. Я-то считал, что всё ещё пятница. Чем они брызнули мне в лицо? Сысой вызвал конвоира, и тот опять отвёл меня в погреб.

— Хочу сигарет и чая, — заявил я, видя, что мой цербер собирается закрыть двери.

— Обойдёшься, — ответил он.

— Сысой разрешил, — нагло соврал я.

Он пытливо посмотрел на меня, но идти к Сысою выяснять истину поостерёгся. Вместо этого кинул мне на пол пачку сигарет и зажигалку.

— Эй, а чай? — крикнул я, приободрившись.

— Обойдёшься, — видимо, других слов он просто не знал.

Я, поёрзав, угнездился на полу, подложив безнадежно испорченный пиджак под себя, и закурил, раздумывая, как мне быть. Можно, конечно, согласиться с предложением Сысоя, а потом, оказавшись на воле, кинуться в милицию. И что дальше? Что я им скажу? Что в охотничьей заимке окопался маньяк-кровопийца, удачно маскирующийся под представителя респектабельной фирмы, занимающейся поставкой медицинского оборудования?

Надо мной посмеются, и в лучшем случае проверят у него документы, которые окажутся в полном порядке. Дальше что? А дальше меня возьмёт за горло какой-нибудь весельчак, вроде того, что сейчас караулит за дверью, и я окончательно отправлюсь в гости к Толе Тоске.

Нет, так дело не пойдёт. Я ещё раз внимательно осмотрел подвал. Отсюда был лишь один выход — через дверь. Выкурив ещё сигарету, я поднялся и принялся барабанить в неё ногами.

— Ты что шумишь, гад? — дверь, скрипнув, приоткрылась, и на пороге нарисовался мой конвоир.

— Есть хочу.

— Обойдёшься.

— Отведи меня к Сысою, — заорал я, видя, что он опять собирается закрыть дверь.

— Это ещё зачем?

— Поговорить надо.

— Уехал он. Если есть, что сказать, говори мне, — ухмыльнулся он.

— Ты слишком тупой, чтобы с тобой разговаривать, — отрезал я. — Когда выйду отсюда и разобью твою голову об стену, то наверняка обнаружу, что все извилины у тебя давно распрямились.

— Да ну? — хмыкнул он. — Пацаны, вы слышите, что здесь этот чижик поёт?