Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Эйг cтр.№ 76

Рок писал в журнал «Гуд Хаускипинг»: «Иерархи церкви противостоят таблетке, называя ее безнравственной. Но все больше причастниц готовы ее признать. Почти полмиллиона женщин предохраняются с помощью таблетки. Мне трудно поверить, что все они – протестантки». Рок догадывался, что большинство католичек вряд ли ожидают официального заявления папы. Они решали сами за себя. Его задачей было – помочь им сделать правильный выбор.

В итоге церковь его разочаровала. Папа Павел VI постановил, что таблетка есть всего лишь способ искусственно контролировать рождаемость, и пользоваться ею не следует. Но Рок не оставлял надежды. Постарев и уйдя на пенсию, он больше не ходил к мессе каждый день, но всегда держал над столом распятие и продолжал верить, что следующий папа – или тот, что будет после него, – передумает и разделит его точку зрения.

• • •

В начале тысяча девятьсот шестьдесят первого года Пинкус вместе с женой и учеными Вустерского фонда приехали в Пуэрто-Рико проверить, как идут испытания. Пинкуса продолжали заботить побочные эффекты, и он жаждал доказать, что таблетка будет прекрасно и безопасно работать и в более малых дозах.

Гуди и Лиззи остановились в отеле «Дорадо Бич» в номере на первом этаже с видом на океан, а большинство прочих ученых поселили в менее дорогом отеле неподалеку.

В один из вечеров, перед ужином, Гуди и Лиззи пригласили всех к себе на коктейль. Атмосфера была как на банкете в честь победы. Дверь патио стояла нараспашку, и внутрь задувал прохладный океанский бриз. Все курили, пили и смеялись. Меньше года прошло с тех пор, как FDA одобрило таблетку, но уже было ясно, что они, эти люди, совершили нечто особенное, возможно, более грандиозное, чем любому из них еще доведется совершить, нечто, фундаментально изменившее не только репродуктивную медицину, но и жизнь людей во всем мире. Вечеринка была в разгаре, когда Пинкус ненадолго вышел наружу. Он прошелся по веранде, потом ступил на поросшую травой тропинку, ведущую к пляжу, и на миг остановился, нагнулся и сорвал цветок.

Жена и коллеги видели, как Пинкус засунул цветок за правое ухо и стал танцевать на ветру под музыку, слышную только ему. Может быть, эта музыка родилась у него в голове – как то изобретение, что освободило мужчин и женщин на многие поколения вперед, подарив им возможность заниматься любовью в машинах холодным зимним днем, в шлюпках под залитыми лунным светом небесами, поздними вечерами в офисных углах, в пентхаусах и общежитиях, в домах, хижинах и гостиничных номерах – всюду, где мужчина желал женщину и женщина желала мужчину, где вспыхивала искра и сдержанность уступала страсти. В грядущих поколениях будут люди, ненавидящие Пинкуса, Сэнгер, Мак-Кормик и Рока за сделанное ими, но будут и те, кто поймет, что в долгу перед ними не только за страсть и наслаждение, которым таблетка открыла дорогу, но и за любовь, возможности и свободу.

С егодня Таблетка прочно вошла в нашу жизнь.

Но если с расстояния более полувека оглянуться назад, кажется невероятным, что кучка отважных отщепенцев-бунтарей – Сэнгер, Пинкус, Мак-Кормик и Рок – совершили такой радикальный прорыв – и без государственного финансирования, на сравнительно небольшие деньги. Процесс мог сорваться в любой момент. Если бы Пинкус не был уволен из Гарварда и не хотел так отчаянно заново выстроить свою репутацию и карьеру, если бы Сэнгер не пережила один из своих инфарктов или смирила бы свою ярость, когда вышла замуж и стала состоятельной, если бы муж Катарины Мак-Кормик не умер и не завещал ей необъятное состояние, если бы клинические испытания тянулись достаточно долго, чтобы американцы успели узнать о трагедии талидомида, тогда таблетка – «самый важный поворот истории со времен изгнания Адама и Евы из Рая», по словам президента Южной баптистской теологической семинарии Альберта Молера, и «центральное событие» нашего времени, по выражению писательницы Мэри Эберштадт, – могла бы так никогда и не родиться.

• • •

В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году Джон Рок опубликовал книгу «Настало время», которую они с издателем описали как «попытку разрешить непрекращающиеся религиозные споры по поводу контроля рождаемости». Все больше католичек, не слушая папу, начинали принимать таблетки, и Рок верил, что церковь может одуматься и дать свое благословение. Яростные дебаты шли повсюду – от местных американских приходов до высших уровней Ватикана, от коктейльных вечеринок до теленовостей. Рок сделался самым известным лицом движения за реформы, и в начале шестидесятых казалось, что его взгляды могут одержать победу.

Вскоре после выхода его книги высшие иерархи католической церкви пригласили председателя Научно-исследовательского комитета «Планирования семьи» встретиться с ними в Ватикане. В кампусе Университета Нотр-Дам прошел еще один саммит, посвященный контролю рождаемости. В тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году папа Павел VI попросил комиссию священнослужителей пересмотреть позицию Ватикана по предохранению. По просочившимся в журнал «Нешнл Католик Реджистер» протоколам заседаний было видно, что аргументы Рока набирают популярность среди членов комиссии, и большинство из них готовы были оставить выбор женщинам. Но папа, не убежденный ими, тянул время, и, пока он тянул, теологи указывали на дыры в аргументах Рока. Таблетка – не улучшение календарного метода, говорили они. Календарный метод подразумевает воздержание в те периоды, когда зачатие возможно, а таблетка просто убирает эти периоды. Большая разница.

Наконец, в шестьдесят восьмом году папа Павел VI выпустил энциклику Humanae Vitae ^[50], в которой ясно обозначил, что все искусственные способы предохранения противоречат учениям церкви. Папа потрудился над формулировками, понимая, без сомнения, что он рискует разойтись во мнениях с тысячами католичек, которые уже все для себя решили иначе. Он напирал на объединяющие качества супружества, называя оное «мудрым установлением Творца для воплощения в человечестве Своего замысла любви». Что до секса, писал папа, то он должен быть «всеохватен» – «особой формой личной дружбы, в которой муж и жена делятся друг с другом всем… с верой и верностью». Но, перебрав все пряники, он перешел к кнуту, говоря, что каждый акт соития должен «оставаться открыт для передачи жизни». Что означало: церковь не дозволит никаких действий до или после секса, нацеленных на предотвращение зачатия. Любое соитие, «намеренно лишенное плодов», писал он, «внутренне нечестиво».

Если разрешить секс для удовольствия, объяснял Павел VI, моральные стандарты неизбежно рухнут. Мужья потеряют уважение к женам. Жены потеряют уважение к мужьям. Начнет процветать неверность. Основы брачного союза ослабнут, возможно, катастрофично. Точно так же, говорил папа, если предохранение сделается признанным инструментом контроля размеров семьи, деспотические правительства могут этим воспользоваться, чтобы заставить людей воздерживаться от деторождения.

Декларация папы стала новой точкой отсчета: кто-то говорил, что церковь упустила возможность адаптироваться к современной этике, другие – что она выступила в защиту важных моральных и религиозных ценностей. Рок получил некоторую поддержку, когда сотни американских теологов выпустили заявление, в котором утверждали, что это конкретное решение папы не есть непогрешимое суждение и католики вправе с ним не соглашаться.