Рассказывая сказки - читать онлайн книгу. Автор: Энн Кливз cтр.№ 5

– Наверное, это она.

Один из мужчин, несших носилки, споткнулся и упал на одно колено, и носилки угрожающе накренились. Эмма с Кристофером переглянулись и как-то неловко и смущенно хихикнули.

Часы на церкви пробили два. Ребенок закричал во сне, как будто увидел кошмар. Эмма начала дремать и вспомнила, будто сквозь сон, что женщину из полиции звали Кэролайн. Кэролайн Флетчер.

В начале было Слово. Даже будучи подростком, Эмма в это не верила. Как может быть слово, если нет никого, кто бы его произнес? Слово не может появиться первым. Впрочем, ей никогда толком не объясняли эту фразу. Ни на службах, где она сидела с семьей по воскресеньям утром. Ни на унылых вечерних уроках перед конфирмацией.

По ее мнению, фраза означала: Вначале была история. Вся Библия состояла из историй. Что еще могло в ней быть? Единственным способом придать смысл ее собственной жизни было обернуть ее в историю.

С возрастом вымысел – вымысел ли? – становился все более продуманным.

Жила-была семья. Обычная семья по фамилии Уинтер. Мать, отец, сын и дочь. Жили они в симпатичном доме на окраинах Йорка, на улице с мостовой и деревьями. Весной деревья покрывались розовым цветом, а осенью листья становились золотыми. Роберт, отец, был архитектором. Мэри, мать, полдня работала в университетской библиотеке. Эмма и Кристофер ходили в школу в конце улицы. Они носили форму – ярко-красный пиджак с серым галстуком.

Повторяя сейчас эту историю у себя в голове, Эмма видела сад перед домом в Йорке. Стена из красного кирпича, вдоль которой росли в ряд подсолнухи. Цвета были настолько яркими, что было больно смотреть. Кристофер сидел на корточках перед терракотовым горшком с лавандой, поймав между ладонями бабочку. Она чувствовала запах лаванды, слышала журчание флейты из открытого окна – играла девочка, иногда приходившая посидеть с Кристофером.

Я больше никогда не буду так счастлива. Мысль пришла на ум против ее воли, но она не могла позволить ей стать частью повествования. Слишком больно. И она продолжила рассказ, как обычно…

Потом Роберт обрел Иисуса, и все изменилось. Он сказал, что больше не может быть архитектором. Оставил свой прежний офис с большими окнами и пошел в университет, чтобы стать инспектором по надзору.

– Почему не священником? – спрашивала Эмма. Теперь они начали регулярно ходить в церковь. Ей казалось, он был бы хорошим священником.

– Потому что я не чувствую в этом призвания, – отвечал Роберт.

Он не мог быть инспектором по надзору в Йорке. Вакансии не было, и в любом случае на содержание большого дома на тихой улице не хватало бы денег. Им пришлось переехать на восток, в Элвет, где земля была плоской и были нужны инспекторы по надзору. Мэри ушла из университета и нашла работу в крошечной общественной библиотеке. Даже если она и скучала по студентам, она об этом не говорила. Она ходила в деревенскую церковь с Робертом каждое воскресенье и пела псалмы так же громко, как и он. Эмма не могла сказать, что она думала об их новой жизни в холодном доме, о бобовых полях и грязи.

Но конечно, это было не все. Даже в пятнадцать лет Эмма понимала, что так быть не могло. Роберт не мог просто взять и обрести Иисуса под вспышки молний и звуки цимбал. Что-то его к этому привело. Что-то заставило его измениться. В книгах, которые она читала, у всякого действия была причина. Если что-то происходило на ровном месте, внезапно, без объяснений, это вызывало чувство неудовлетворенности. В жизни Роберта была какая-то травма, какая-то неутоленная тоска. Он никогда о ней не говорил, и Эмма была вольна придумать свое объяснение, свой вымысел.

Было воскресенье, а по воскресеньям вся семья ходила вместе на причастие в церковь на другой стороне площади. После рождения Мэттью Эмме позволили несколько недель отдохнуть, но через месяц к ней зашел Роберт. Было утро, рабочий день, и она удивилась его появлению.

– Разве ты не должен быть на работе? – спросила она.

– Я еду в «Спинни Фен». Есть время выпить кофе и посмотреть на внука.

«Спинни Фен» – женская тюрьма с высокими бетонными стенами, стоящая на скале, рядом с конечной станцией газопровода. У него там были клиенты – правонарушители, за которыми он наблюдал на свободе, и те, которых должны были отпустить на поруки. Эмма терпеть не могла проезжать мимо «Спинни Фен». Зачастую она казалась окутанной туманом, и бетонные стены бесконечно возвышались, теряясь в облаках. Когда они только переехали в Элвет, ей снились кошмары о том, как его пропускают внутрь через узкие металлические ворота и не выпускают обратно.

Она сделала ему кофе и дала подержать Мэттью, но все это время думала о том, зачем он пришел на самом деле. Уходя, он остановился на крыльце.

– Мы увидим тебя в церкви в воскресенье? Не волнуйся насчет ребенка. Ты всегда сможешь вынести его, если заплачет.

И конечно, в следующее воскресенье она была там, потому что после смерти Эбигейл Мэнтел у нее не было сил противостоять ему. Противостоять кому-либо. Он все еще заставлял ее чувствовать себя виноватой. Какая-то ее часть ощущала, что, если бы она повиновалась ему в то воскресенье, десять лет назад, все могло бы быть иначе. Если бы она не была там и не обнаружила тело, Эбигейл могла бы быть жива.

Роберт и Мэри всегда приезжали к церкви Святой Марии Магдалины раньше, чем Эмма и Джеймс. Роберт был церковным старостой. По особым случаям он одевался в белое платье и разносил вино из большой серебряной чаши. Эмма не знала, чем он занимался еще полчаса до начала службы. Он исчезал в ризнице. Может, были какие-то дела, может, молился. Мэри всегда шла в маленькую кухню в холле, чтобы включить электрический кофейник и выставить чашки – после службы пили кофе. Потом она возвращалась в церковь и стояла у двери, раздавая книги с псалмами и брошюры с описанием службы. Если бы Эмма еще жила дома, она должна была бы ей помогать.

Когда Эмма только познакомилась с Джеймсом, он не был религиозен. Она заговорила с ним на эту тему на первом свидании, просто чтобы проверить. Даже сейчас ей казалось, что он не верил в Бога по-настоящему и вообще не верил ни во что из того, что произносил, зачитывая Символ веры. Он был самым рациональным человеком из всех, кого она знала. Он смеялся над предрассудками иностранных моряков, с которыми встречался на работе. Ему нравилось ходить в церковь по тем же причинам, почему нравилось жить в Доме капитана: это символизировало традицию, надежность и респектабельность. У него не было семьи, и семейные встречи тоже его привлекали. Зачастую Эмме казалось, что он с Робертом и Мэри ближе, чем она, и уж конечно ему было с ними комфортнее.

Они пришли в церковь с опозданием. История о самоубийстве Джини была на первой странице газеты, которую всегда доставляли по воскресеньям. Ее фото таращилось на Эмму с коврика перед дверью, сбивая с мысли. Потом в последний момент Мэттью стошнило на одежду, как раз когда они уже собирались выходить. В итоге им пришлось спешить через всю площадь, как нерадивым детям, опаздывающим в школу. Подул порывистый ветер, и Эмма укрыла ребенка пальто, чтобы защитить его от дождя. Она подумала, что так она снова выглядела беременной. Журналисты, курящие перед церковью, побежали к машинам.