Острие копья - читать онлайн книгу. Автор: Рекс Тодхантер Стаут cтр.№ 36

После того обеда в среду я мог бы добавить к этой тысяче и доктора Натаниэля Брэдфорда. Вулф заполучил его с потрохами, как и всегда заполучал любого, если брал на себя труд. С шести до семи, до появления Брэдфорда, я кратко отчитался о событиях дня и за обедом сразу же понял, что Вулф согласился со мной исключить Брэдфорда из списка подозреваемых. Вулф вел себя естественно и непринужденно, тогда как, по моим наблюдениям, всегда держался строго официально с теми, кому мысленно выписывал путевку на электрический стул в Синг-Синг или в камеру тюрьмы в Оберне.

За ужином они обсуждали сады камней, экономику и демократов. Вулф выпил три бутылки пива, а Брэдфорд бутылку вина. Я потягивал молоко, но предварительно опрокинул стакан виски у себя наверху. Я передал Вулфу замечание Брэдфорда о постыдном способе заработка и присовокупил к этому свое мнение о докторе. На это Вулф ответил:

– Угомонись, Арчи. Принимать на свой счет общее утверждение есть варварский пережиток идолопоклонничества.

– Еще одно ваше эффектное высказывание, не содержащее никакого смысла, – парировал я.

– Нет. Не переношу бессмысленных высказываний. Если кто-нибудь делает куклу, наряжает и раскрашивает ее до точного внешнего сходства с тобой, а потом бьет ее по лицу, потечет ли у тебя из носа кровь?

– Нет, у него потечет, прежде чем я покончу с ним.

В ответ на мою усмешку Вулф лишь вздохнул:

– По крайней мере, тебе понятно, что мое замечание отнюдь не бессмысленно.

После обеда в кабинете Вулф сказал Брэдфорду, что хотел бы задать ему ряд вопросов, но начнет с того, что знает сам. И выложил ему всю историю про Маффеи, вырезку из газеты, вопрос о клюшке для гольфа, на который Анна Фиоре отказалась отвечать, про уловку с Андерсоном и письмо с сотней баксов, полученное Анной. Он изложил все полностью и без обиняков, а затем подытожил:

– Вот так вот, доктор. Я не требовал от вас никаких обещаний, однако теперь прошу сохранить все сказанное мной в тайне. На то у меня есть причины личного свойства: я хочу заработать пятьдесят тысяч долларов.

Брэдфорд размяк. Он все еще пытался разобраться в Вулфе, но больше не бросался обидными замечаниями, а благодаря вину и вовсе разглядел в Вулфе старого друга.

– Поразительная история! – произнес он. – Поразительная. Естественно, я никому ничего не расскажу. Я признателен вам за доверие. Не могу сказать, что уловил весь смысл, однако мне понятно, что снять подозрение с семьи Барстоу вам помогли усилия, приложенные к изобличению убийцы Маффеи. И мне понятно, что вы освободили Сару и Ларри Барстоу от нестерпимого бремени страха, а меня – от груза ответственности, который оказался значительно тяжелее, чем я изначально предполагал. Я весьма вам признателен, поверьте мне.

– Конечно, тут есть свои тонкости, – кивнул Вулф. – И вполне естественно, что часть из них ускользнула от вас. В действительности мы лишь доказали, что из вас четверых ни миссис Барстоу, ни ее сын или дочь, ни вы не убивали Карло Маффеи и что смертоносный драйвер не был в сумке с клюшками девятого апреля. Однако все еще сохраняется вероятность, что кто-либо из вас или же все вы, вступившие в сговор, убили Барстоу. Данная теория подразумевает соучастника для устранения Маффеи.

Брэдфорд, внезапно несколько насторожившийся, пристально посмотрел на Вулфа, однако настороженность вскоре рассеялась, и он снова расслабился.

– Чушь! Вы сами в это не верите. – Затем он вновь устремил на Вулфа пристальный взгляд. – Но почему?

– К этому мы еще вернемся. Пока же позвольте спросить вас, заслужила ли, по-вашему, моя откровенность ответной откровенности от вас?

– Да.

– Тогда сообщите мне, например, когда и как миссис Барстоу ранее покушалась на жизнь своего супруга.

На Брэдфорда было даже смешно смотреть. Сначала он перепугался, затем напрягся и замер, а потом до него дошло, что он себя выдает, и почтенный доктор попытался придать своему лицу выражение естественного изумления. Наконец он завопил:

– Как вы смеете?! Это же нелепо!

Вулф направил на него палец:

– Полегче, доктор. И прошу вас, не подозревайте меня в подлом коварстве. Я лишь выискиваю факты, подтверждающие мои заключения. Пожалуй, лучше мне все-таки сначала объяснить вам, почему я отказался от мысли, что виновным можете быть вы или члены семьи Барстоу. Я не чувствую за вами подобной вины. И это все. Я могу, конечно, рационально обосновать свое ощущение, точнее, отсутствие такового. Рассмотрим необходимые условия. Жена, или сын, или дочь планируют убийство, обнаруживая незаурядную осторожность, проницательность и терпение. Заранее подготавливается замысловатое орудие убийства. Если убийца – жена или дочь, то должен быть соучастник, убивший Маффеи. Если сын – то же самое требование, поскольку сам он этого не делал. Арчи Гудвин побывал в доме. Он не смог бы, проведя часы в подобном семействе, не учуять гнили и не донести это впечатление до меня. Будь вы убийцей, вам тоже потребовался бы соучастник для устранения Маффеи. Я провел с вами целый вечер. Хотя вы и могли бы убить, но никогда не стали бы делать этого подобным образом и не доверились бы ни одному сообщнику. Это все рациональные доводы, но гораздо важнее их ощущение.

– Тогда почему…

– Нет, позвольте мне закончить. Вы, опытный и компетентный эксперт, констатировали сердечный приступ, хотя множество очевидных признаков заставляли предположить другое. Для чего уважаемому врачу идти на такую авантюру? Естественно, вы кого-то покрывали. И заявление мисс Барстоу показало кого. Став свидетелем смерти Барстоу, вы наверняка сразу же предположили, что его убила жена. И вы бы не пришли к столь потрясающему выводу, не имей на то достаточных оснований, гораздо более веских, чем то обстоятельство, что в периоды обострений душевного недуга миссис Барстоу желала смерти мужу. Если бы это вменялось в вину, сколько домохозяек в нашей стране закончили бы свою жизнь на виселице. Нет, у вас были более веские основания. Вы знали либо о ее подготовке к подобному преступлению, либо о предыдущем покушении на жизнь мужа. Поскольку полученные факты первое отвергают, я склоняюсь ко второму и просто спрашиваю вас: когда и как она предпринимала попытку убийства? Спрашиваю лишь для полноты картины, чтобы предать забвению данные аспекты дела.

Брэдфорд размышлял. Его мягкости как не бывало, и, следя за объяснением Вулфа, он весь подался вперед в кресле. Наконец он поинтересовался:

– Вы кого-нибудь посылали в университет?

– Нет.

– Там об этом знают. Значит, вы действительно догадались. В прошлом ноябре миссис Барстоу стреляла в своего мужа из револьвера. Она промахнулась. Потом у нее был нервный срыв.

– В припадке, конечно же… – кивнул Вулф. – О, не оспаривайте это слово. Как бы вы его ни назвали, ведь это был припадок? Но я все же удивлен, доктор. Разве вспышка агрессии, вызванная расстройством психики, совместима с длительно вынашиваемым дьявольским умыслом?