Годы риса и соли - читать онлайн книгу. Автор: Ким Стэнли Робинсон cтр.№ 136

– Ты чуть не довёл меня до беды, – сказал он Киёаки, – и себя тоже. Придётся много работать на нас, чтобы загладить свою вину передо мной.

– Извини… я буду работать. Спасибо, что помог мне.

– Ох уж это ядовитое чувство. Не нужно благодарности. Делай свою работу, а я буду делать свою.

– Я понял.

– Теперь старик возьмёт тебя к себе на работу в лавку, и жить ты будешь по соседству. Он будет тебя колотить своими счётами, ты сам видел, но твоей главной работой будет доставлять сообщения и тому подобное. Если китайцы пронюхают о том, что мы замышляем, мало не покажется, предупреждаю. Это война, понимаешь? Пусть тайная, пусть по ночам, в переулках и на берегу залива, но война. Ты хорошо меня понял?

– Я понял.

Гэнь посмотрел на него.

– Поживём – увидим. Первым делом вернёмся в долину и передадим весть в предгорья моим товарищам. А потом обратно в город, продолжать работу здесь.

– Как скажешь.

Один из работников провёл для Киёаки экскурсию по лавке, которую он вскоре уже знал как свои пять пальцев. После этого он вернулся в пансион по соседству. Пэн-Ти помогала старухе резать овощи; Ху-Де грелась на солнышке в корзине для белья. Киёаки сидел рядом с малышкой, играя с ней пальцем и обдумывая ситуацию. Он наблюдал за Пэн-Ти, которая учила японские названия овощей. Ей тоже не хотелось возвращаться в долину. Старуха сносно говорила по-китайски, и женщины переговаривались между собой, но ей Пэн-Ти рассказывала о своём прошлом не больше, чем Киёаки. На кухне было тепло. На улице опять пошёл дождь. Малышка улыбнулась ему, как будто успокаивая. Как будто обещая ему, что всё будет хорошо.

В следующий раз, когда они гуляли в парке у Золотых ворот, поглядывая на всё не стихающий коричневый поток, он присел на скамейку рядом с Пэн-Ти.

– Послушай, – сказал он, – я остаюсь здесь, в городе. Мне нужно вернуться в долину и отвезти шелкопрядов мадам Яо, но жить я буду здесь.

Она кивнула.

– Я тоже, – она обвела рукой залив. – А как же иначе.

Она взяла Ху-Де на руки, подняла её повыше над заливом и развернула лицом к четырём ветрам.

– Это твой новый дом, Ху-Де! Здесь ты вырастешь!

Ху-Де вытаращила глаза на открывшийся вид.

Киёаки рассмеялся.

– Да. Ей здесь понравится. Но послушай, Пэн-Ти… Я буду… – Он задумался, как бы получше выразиться. – Я буду работать на Японию. Понимаешь, о чём я?

– Нет.

– Я буду работать на Японию, против Китая.

– Вот оно что.

– Я буду работать против Китая.

Она стиснула зубы.

– Думаешь, меня это волнует? – процедила она.

Она посмотрела за залив, на Внутренние ворота, где коричневая вода разделяла зелёные холмы.

– Я рада, что выбралась оттуда, – она заглянула ему в глаза, и он почувствовал, как у него ёкнуло сердце. – Я помогу тебе.

Поскольку крепнущая Китайская империя являлась по преимуществу морской, она снова вышла в лидеры мирового судоходства. Китайцы делали упор на грузоподъёмность, поэтому китайский флот раннего нового времени традиционно состоял из массивных и неповоротливых кораблей. Скорость в расчёт не бралась. Впоследствии это вызвало проблемы в морских спорах с индийцами и мусульманами из Африки, Средиземноморья и Фиранджи. В Средиземном и Исламском морях мусульмане строили корабли меньшего размера, но намного быстроходнее и проворнее своих китайских современников, и в нескольких решающих столкновениях 10-го и 11-го веков мусульманский флот победил более крупный китайский, удержав баланс сил и помешав цинскому Китаю достичь мировой гегемонии. Мусульманское каперство в Дахае стало главным источником дохода исламских правительств и причиной трений между исламистами и китайцами, послужив одним из многих факторов, ведущих к войне. И поскольку море в качестве торгового и военного пути значительно превосходило сушу, преимущества мусульманских кораблей в скорости и манёвренности стали одной из причин, позволивших им бросить вызов китайской морской мощи.

Траванкорские разработки паровых двигателей и металлического судостроения вскоре переняли и две другие великие гегемонии Старого Света, но первенство в этих и других технологиях позволило Индийской лиге конкурировать и с более крупными соперниками по обе стороны границы.

Таким образом, 12-й и 13-й мусульманские века, или правление династии Цин по китайскому летоисчислению, стали периодом набирающей обороты борьбы трёх основных культур Старого Света за главенство и право пользоваться богатствами Нового Света, Аочжоу и внутренних регионов Старого Света, к настоящему времени уже полностью заселённых и разрабатываемых.

Проблема заключалась в том, что ставки становились слишком высоки. Две крупнейшие империи были одновременно самыми сильными и самыми слабыми. Династия Цин продолжала расширяться на юг, на север, в Новый Свет и развиваться в своих границах. В то же время исламский мир занимал колоссальную часть Старого Света, а также восточные берега Нового. Восточное побережье Инчжоу принадлежало мусульманам, центр – лиге Племён, запад – китайским поселенцам, а траванкорцы контролировали новые торговые порты. Инка превратилась в поле битвы между китайцами, траванкорцами и мусульманами западной Африки.

Мир раскололся на две большие старые гегемонии, китайскую и исламскую, и две меньшие новые лиги, в Индии и Инчжоу. Морская торговля и завоевания китайцев постепенно устанавливали их главенство по всему Дахаю, в Аочжоу, на западных берегах Инчжоу и Инки; они также совершали морские набеги во многие другие места, становясь Срединным государством не только по названию, но и по факту: центром мира, уже благодаря одной их численности, не говоря о военно-морской силе. Больше того, они представляли угрозу для всех остальных народов на Земле, несмотря на многочисленные проблемы цинского государственного аппарата.

В то же время дар аль-ислам продолжал распространяться по всей Африке, восточным берегам Нового Света, по центральной Азии, включая Индию, откуда он никогда до конца и не исчезал, а также в юго-восточной Азии, и даже на изолированном западном побережье Аочжоу.

А посередине, образно говоря, зажатая в тисках этих двух экспансий, находилась Индия. Здесь правил бал Траванкор, хотя и Пенджаб, и Бенгалия, Раджастан и прочие штаты субконтинента активно и благополучно развивались как внутри страны, так и за рубежом, в смуте и конфликтах, вечно выясняя отношения между собой, зато независимые от императоров и халифов; и они, несмотря ни на какие треволнения, удерживали пальму научного первенства в мире, занимали торговые посты на каждом континенте, постоянно противостояли гегемонам, выступая союзниками всех, кто был против ислама, а часто и китайцев, с которыми они сохраняли сложные отношения, боясь их и нуждаясь в них одновременно. Но шли десятилетия, и старые мусульманские империи проявляли всё возрастающую агрессию в отношении востока, Трансоксианы и всей северной Азии в попытках подобраться к самому Китаю, в то же время рассчитывая, что Гималаи и непроходимые бирманские джунгли уберегут их от гигантского зонта китайского господства.