Годы риса и соли - читать онлайн книгу. Автор: Ким Стэнли Робинсон cтр.№ 125

– А шэнь?

– Шэнь – это разум, сознание. Как наш дух, но и часть тела тоже.

Исмаил заинтересовался.

– Они его взвесили?

Бхакта засмеялась, и все вслед за ней.

– Их врачи ничего не взвешивают. Они думают не о вещах, а о силах и отношениях.

– Что ж, я всего лишь анатом. То, что вдыхает в органы жизнь, выше моего понимания. Три сокровища, одно, мириады – мне неизвестно. Похоже, действительно есть какая-то живительная сила, которая приходит и уходит, прибывает и убывает. Вскрытие не видит её. Возможно, это наши души. Вы верите в возвращение душ, не так ли?

– Да.

– И китайцы тоже?

– По большей части, да. Но для даосов не существует чистого духа, он всегда соединён с материальным. Поэтому их бессмертие требует переселения из одного тела в другое. И вся китайская медицина находится под сильным влиянием даосизма. Их буддизм во многом похож на наш, хотя, опять же, более материалистичен. Преимущественно этим и продиктовано то, что китаянки в преклонном возрасте начинают помогать общине и готовиться к следующей жизни. В конфуцианской культуре в принципе не говорится о душе, хотя и признаётся её существование. В большинстве китайских письмён граница, проведённая между духом и материей, расплывчата, а иногда и вовсе отсутствует.

– Оно и видно, – сказал Исмаил, снова глядя на рисунок меридианов. Он вздохнул. – Что ж. Они долго занимались наукой и помогали живым, в то время как я лишь зарисовывал вскрытия.

Они продолжили. Вопросы поступали всё чаще и чаще, сопровождаясь комментариями и замечаниями. Исмаил старался, как мог, отвечать на все. Циркуляция крови в сердечных камерах, функция селезёнки, и есть ли такой орган вообще, расположение яичников, шоковые реакции на ампутацию ног, затопление проколотых лёгких, непроизвольные движения конечностей при воздействии игл на участки головного мозга – он говорил о том, что видел в каждом из описанных случаев, и по мере того, как тянулся день, толпа становилась всё более настороженной, а выражение лиц слушателей, сидевших на полу, странным. Пара монахинь молча удалилась. Когда Исмаил описывал процесс свёртывания крови после удаления зубов, в комнате воцарилась мёртвая тишина. Многие отводили взгляд, и, заметив это, Исмаил осёкся.

– Как я уже сказал, я простой анатом… Но посмотрим, сможем ли мы согласовать то, что наблюдал я, с вашими текстами по теории…

Он выглядел разгорячённым, словно его лихорадило, но только в лице.

Наконец настоятельница Бхакта поднялась на ноги, подошла к Исмаилу и взяла его дрожащие руки в свои.

– Хватит, – мягко сказала она. Остальные монахи и монахини встали, сложив перед собой руки в молитвенном жесте, и поклонились ему. – Всё, что могли, вы уже сделали. А теперь отдыхайте, а мы о вас позаботимся.

Исмаил поселился в маленькой келье при монастыре, изучал китайские тексты, недавно переведённые монахами и монахинями на персидский язык, и преподавал анатомию.

Как-то раз они с Бхактой шли в обеденный зал из больницы; жаркий и парной, предмуссонный воздух обволакивал их тёплым, влажным покрывалом. Настоятельница обратила внимание Исмаила на маленькую девочку, резвившуюся среди дынных грядок в большом саду.

– Это новое воплощение предыдущего ламы. Она появилась у нас в прошлом году, но родилась в один час со смертью старого ламы, что большая редкость. Нам, конечно, не сразу удалось её найти. Мы всего год назад приступили к поискам, и она незамедлительно объявилась.

– Его душа перешла от мужчины к женщине?

– Как видите. Поиски по традиции велись только среди мальчиков. Это стало одной из причин, почему её было не так легко опознать. Она сама настояла на том, чтобы пройти испытания, невзирая на свой пол. И это в четыре года. Она опознала все личные вещи роши Пэна, намного больше, чем обычно узнают новые воплощения, и пересказала мне наш последний разговор с Пэном практически слово в слово.

– Да вы что!

Исмаил вытаращился на Бхакту, и та ответила на его взгляд.

– Я будто снова заглянула ему в глаза. И вот было объявлено, что Пэн вернулся к нам в облике бодхисаттвы Тары, и с тех пор мы начали уделять больше внимания девочкам и монахиням, что я, конечно, всегда поощряла. Мы переняли китайский обычай и открыли двери монастыря старухам Траванкора, где они могут посвятить свою жизнь изучению сутр или медицины, чтобы потом вернуться в родную деревню и заботиться о ближних, а также обучать наукам своих внуков и правнуков.

Девочка скрылась среди пальм в дальней части сада. Новая луна серпом повисла под яркой вечерней звездой. Лёгкий ветерок донёс звуки барабанного боя.

– Керала задерживается, – сказала Бхакта, слушая барабаны. – Он приедет завтра.

Барабаны снова стали слышны на рассвете, как раз после того как часовые колокола возвестили о начале нового дня. Далёкий бой, похожий то ли на раскаты грома, то ли на залпы орудий, но ритмичнее, чем то и другое, сообщал о прибытии Кералы. Когда взошло солнце, казалось, дрожит сама земля. Монахи, монахини и их семьи, живущие в монастыре, высыпали из келий, чтобы не пропустить прибытие гостей, и большой двор за воротами был поспешно расчищен.

Идущие впереди солдаты танцевали, маршируя быстро и в ногу, и на каждом пятом шаге делали выпады вперёд и с кличем перекладывали винтовки с одного плеча на другое. За ними шли барабанщики, синхронно подпрыгивая в такт таблам, по которым стучали руками. Несколько человек били в кимвалы. Одетые в парадные рубахи с красными нашивками на плечах, они колонной кружили по широкому двору, пока порядка полутысячи человек не выстроились изогнутыми рядами лицом к воротам. Когда во двор въехали верхом Керала и его офицеры, солдаты подняли оружие и трижды вскрикнули. Керала махнул рукой, командир отряда отдал приказ, и барабанщики энергично забили в свои таблы, а солдаты в танце прошли в обеденный зал.

– А они спорые, как все и говорили, – сказал Исмаил Бхакте. – И всё у них так слаженно.

– Да, они существуют в унисон. На поле боя они единое целое. Перезарядка винтовок разбита на десять движений, под десять барабанных ударов-команд, и разные группы солдат сориентированы по разным точкам цикла, поэтому стрельба идёт непрерывным потоком, производя, как мне рассказывают, самое разрушительное действие. Ни одна армия не может противостоять им. Во всяком случае, не могла в течение многих лет. Но теперь, похоже, и Золотая Орда внедряет подобные методы в свои ряды. Но даже они со всем своим современным оружием не могут противостоять Керале.

Сам Керала уже спешился, и Бхакта направилась к нему, ведя за собой Исмаила. Керала отмахнулся от их поклонов, и Бхакта без предисловий сказала:

– Это Исмаил из Константинии, знаменитый османский врач.

Керала смерил его внимательным взглядом, и Исмаил сглотнул, ощутив жар этих нетерпеливых глаз. Это был крепкий мужчина невысокого роста, черноволосый и узколицый, быстрый в движениях. Его туловище казалось слегка непропорциональным в сравнении с короткими ногами. У него было красивое лицо, с точёными, как у греческой статуи, чертами.