Диктатура - читать онлайн книгу. Автор: Карл Шмитт cтр.№ 62

Страница

В декрете конституционно-учредительного Национального собрания от 23 февраля 1790 г. (Duvergier, I, 120) к общинным властям обращаются с призывом объявлять военное положение при всякой угрозе общественной безопасности и при наборе войск взаимно поддерживать друг друга. Декретом от 2 июня 1790 г. (Duvergier I, 235) общинам тоже вменяется обязанность по поддержанию общественной безопасности и порядка, все добропорядочные граждане (honnetes gens) должны содействовать им в обезвреживании нарушителей общественного порядка, последних следует объявить врагами конституции, Национального собрания, народа и короля, они подлежат аресту и должны быть наказаны по закону, но все это «без ущерба исполнению закона о военном положении» (sans prejudice de l’execution de la loi martiale). Национальная гвардия, жандармерия и войска должны идти навстречу прошениям административных органов, чтобы пресечь нарушения общественного спокойствия и следить за уважением к законам. Наряду с этим уже вводятся чрезвычайные суды, коим в виде комиссарского поручения передается принятие решений о мятежах и тому подобных преступлениях ^[348]. О том, что Национальное собрание само просит короля отдать требуемые приказы его военачальникам и комиссарам, уже упоминалось выше ^[349].

Когда восстание начало разрастаться, закон о военном положении был расширен в том смысле, что там, где общественному спокойствию угрожают повторные беспорядки, военное положение объявляется на длительный срок и остается в силе на всем его протяжении. В течение этого времени, пока военное положение не будет снова официально отменено, все собрания остаются под запретом. Одновременно с этим добавлением вышел закон от 26 июля 1791 г. против народных сборищ, который регламентировал полномочие гражданских властей мобилизовать для разгона таких сборищ вооруженную силу и обязывал каждого гражданина при известных условиях содействовать подавлению мятежей ^[350]. На общины возлагается ответственность за ущерб, нанесенный массовыми беспорядками. Но важно, что теперь начинает сказываться неизбежное следствие чрезвычайного права, и тот, кто его осуществляет, принимает и решение о том, наличествуют ли его предпосылки: в некоторых особенно неотложных случаях вмешательство вооруженной силы может теперь происходить и без реквизиции, особенно в случае разбоев и грабежей. Если волнения охватили целый департамент, то король отдает под ответственность министров приказы, необходимые для восстановления порядка, и обязательно извещает о принятых им мерах Законодательное собрание или же, если его заседания в данный момент не проводятся, немедленно велит его созвать. Эти определения закона (ст. 30, 31) вошли в конституцию 1791 г. (раздел IV, ст. 2). В этом законе вновь воспроизводится характерное определение, что если в соответствии с указанными в нем предпосылками (призыв разойтись) военная сила оказывается на деле применена против мятежников, то ответственности за возможные при этом последствия никто не несет (ст. 27).

В законе от 26 июля 1791 г. об осадном положении речь не ведется, хотя вопрос об état de siège был незадолго до этого урегулирован законом от 8 июля. Здесь дело рассматривалось, конечно, в совсем иной связи, нежели в отношении пресечения беспорядков и восстановления общественной безопасности. Закон от 8 июля касается главным образом военно-технических вопросов, а именно содержания и классификации военных позиций и постов (places de guerre et postes militaires), которые подразделяются на три класса, полицейского надзора за укреплениями, служебных отношений между офицерами, расквартирования подразделений, сооружения долговременных укреплений и возмещения за неизбежное при этом вторжение в права частной собственности и т. п. Об осадном положении речь заводится в связи с тем, что помимо прочего тут регламентируются и взаимоотношения между военными и гражданскими властями в укрепленных пунктах. Закон содержит точное перечисление укрепленных позиций и пунктов, для которых он будет иметь силу (109 укрепленных позиций и 59 военных постов). О том, что военное или осадное положение может быть введено в других местностях или округах, речь не ведется, равно как и о посягательствах внутренних врагов, бунтовщиков и мятежников. Различаются три «состояния» (etats), в которых может пребывать каждый из названных укрепленных пунктов: состояние мира (etat de paix), состояние войны (etat de guerre) и состояние осады (état de siège). В мирном состоянии военная инстанция имеет властные полномочия только в отношении войсковых подразделений и только в вопросах, непосредственно касающихся военного дела, в остальном полицейский надзор подлежит исключительно ведению гражданских властей. В состоянии войны гражданские органы сохраняют свои полицейские полномочия, однако комендант может испрашивать у них принятия мер, касающихся охраны порядка и полицейского надзора, если такие меры нужны в интересах военной безопасности в данном пункте. При этом он должен предъявить гражданским властям решение военного совета крепости (conseil de guerre), в силу чего ответственность с этих властей снимается. Наконец, в состоянии осады все правовые полномочия гражданских властей, насколько они касаются поддержания внутреннего порядка и полицейских мер, переходят к коменданту, который и осуществляет их под свою личную ответственность. При этом речь идет не об исполнительных полномочиях, скорее, коменданту отходят все конституционные полномочия всех гражданских властей. Ему должны быть доступны те же самые правовые возможности, что имеются у той или иной гражданской инстанции, в чью компетенцию входит поддержание общественного порядка и безопасности. Это не передача исполнительной власти в современном смысле слова, скорее тут подразумевается, что военный командующий сам исполняет всю совокупность полномочий. Запросы к гражданским властям, имеющие место в случае etat de guerre, тут не упоминаются. Только в декрете 1811 г., о котором речь пойдет ниже, предусматривается, что командующий должен уступить свои полномочия гражданской власти. Поэтому, в отличие от комиссара Конвента, комендант крепости не вмешивается своими запросами в сторонние компетенции, он уполномочен лишь самостоятельно делать все то, что в другом случае могли бы сделать гражданские власти, но только «в порядке исключения» (exclusivement), как сказано в законе. Все это регламентирование становится понятным лишь в том случае, если принять во внимание осадное положение, о котором здесь идет речь, фактически представляет собой состояние крайней опасности с детально описанными предпосылками: как только укрепленная позиция оказывается отрезана от всех внешних связей (конкретные детали указываются в законе), осадное положение вступает в силу само собой ^[351]. Военное же положение объявляется, причем по решению Законодательного собрания, о котором ходатайствует и которое обнародует король, или же, если введение военного положения необходимо, когда заседания законодательного органа не проводятся, его объявляет сам король, а позднее подтверждает Законодательное собрание (ст. 8, 9). Основание такого регламента состоит в том, что следствием военного положения является право военных властей адресовать запросы властям гражданским, а кроме того становится допустимым такое вмешательство в права частной собственности, как осуществляемый без возмещения снос зданий, находящихся вблизи от укрепленного пункта (ст. 31, 32). В экстренных случаях закон вообще позволяет коменданту, когда он не может получать приказы от короля, принимать все необходимые для обороны меры на основании постановления военного совета (ст. 37). Чисто фактический характер всего этого регламентирования очевиден сам по себе. Слово etat означает здесь фактическое состояние, из которого вытекают ситуативно-технические следствия, признаваемые действенными согласно праву. Осадное положение крепости, как и состояние обороны (etat de defence) или состояние готовности войскового подразделения (etat de requisition permanente), является чисто фактическим состоянием военно-технического рода. Если его объявляет военный командующий, то в правовом отношении это равнозначно ситуации, когда человек, действующий в рамках вынужденной самообороны, обращает внимание своего противника на то, что он собирается воспользоваться правом на необходимую самооборону. Осадное положение еще не стало здесь исходным пунктом тех вымыслов, с помощью которых позднее были выведены известные правовые следствия ^[352].

Страница