Двоепапство - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Поляков cтр.№ 62

Объяснять это Людовику XII Джулиано делла Ровере сейчас не осмеливался. Он пытался было намекнуть на грозящую в не столь далёком будущем опасность, но не добился желаемого. Король считал всё это не более чем мышиной вознёй в тёмном углу комнаты. И даже взрыв в центре Авиньона не послужил веским доводом для монарха. Лишь добавочным камнем на чаше весов в пользу того, что ему, Папе Юлию II, требовалось не медля «посадить на цепь» своих инквизиторов.

Меж тем Людовик XII Валуа перешёл от дел духовных к военным. К тем, от коих никак не получалось отстраниться, да и французские войска уже почти готовы были грузиться на корабли и отплывать… А вот куда именно, тут пока не было ясности. В Риме вновь изменили положение фигур на шахматной доске самым неожиданным образом.

- Союз с османским султаном был хорош, но только до того, как Александр VI объявил о Крестовом походе на Иерусалим, а его сын отправил к берегам Мамлюкского султаната свой флот и закалённые во множестве сражений войска, - чеканил слова Луи де Ла Тремуйль, не испытывая от этого ни малейшего удовольствия. – Ваше Величество, сейчас любые подозрения в союзничестве с Баязидом II изваляют нас в грязи. И эту грязь Борджиа сумеют использовать вам во вред.

- И что же мне теперь, присоединиться к остальным, кто отправится освобождать Иерусалим, делать его «открытым для всех городом»? – лицо короля искривилось в горькой гримасе. – Такое унижение мне до конца дней будут припоминать в самой глухой провинции. Про иные страны я и вовсе молчу!

- О нет, сир, я осмелюсь предложить вам совсем иное. Вернуться к истоку, сделать ложный манёвр истинным, ведь его сейчас и не подумают воспринять всерьёз.

- И этот исток…

- Хафсидский халифат, сир, - склонился в поклоне де Ла Тремуйль. – Халиф Абу Абдалла Мухаммад V аль-Мутаваккиль ибн аль-Хасан слаб, изнежен, не занимается государственными делами, посвятив себя только лишь радостям плоти. Эмиры погрязли в междоусобицах, арабские и бедуинские племена почти не подчиняются ему. А от флота Хафсидов, как и от флотов иных магометан, мало что осталось. В этом Борджиа, делая лучше себе, случайно помогли и нам. Этот враг будет удачным выбором, Ваше Величество. Малые потери, богатая добыча, показательное рвение в защите веры и… И возможность миссионерства, столь брезгливо отвергнутого Римом.

- Свой собственный «крестовый поход». Это интересно, маршал. Золото, земли, слава, которой не придётся делиться. И не будет обвинений в том, что Франция предала веру, вступив в союз с мусульманами. Борджиа не смогут нас обвинить в том, в чём хотели бы.

Король Франции изволил серьёзно задуматься. Настолько серьёзно, что сидя на троне, смотрел в пустоту и лишь время от времени шевелил губами, перестав видеть и слышать троих своих советников. Мешать движению королевской мысли? Таких смельчаков тут не было. Легче уж подождать. Ну или тихо удалиться, если сим опытным царедворцам подобное покажется лучшим выходом из ситуации.

Долго ждать не пришлось. Людовик XII глубоко вздохнул и, словно переступив незримую черту, приказал:

- Хафсидский халифат должен быть покорён нами. Маршал, теперь вам известна цель. Кардинал д’Амбуаз!

- Ваше Величество…

- Подготовьте указ о двукратном снижении тальи на два года и оповестите о начале подготовки к созыву Генеральных штатов. Задумайтесь о том, что ещё стоит там обсудит для пользы моей и Франции.

- Для меня это будет большим испытанием и великой честью, - улыбка кардинала показывала знающему человеку, что всё услышанное его вполне устраивает.

- Ваше Святейшество. Буллы о важности миссионерства и необходимости покарать злокозненного хафсидского халифа. Вам нужны пояснения?

- О да, Ваше Величество, - воспользовался случаем делла Ровере. – Миссионерство может напомнить иным государям…

Если что и может обсуждаться долго, усердно и во всех подробностях, так это война, дела управления государством и вопросы веры. А так как этим днём во дворце французского короля были затронуты все три эти области, то… Собравшихся ожидали многочасовые, а то и многодневные разговоры. Но кто сказал, что в серьёзных делах нужна спешка? Особенно в таких, эхо от которых способно пронестись сквозь десятилетия.

Глава 7

Италия, Рим, февраль 1497 года

Вот уж не думал не гадал, что когда-либо буду выходить из покоев Лукреции, оставляя там почти обнажённую девушку, с которой только что имел вполне себе определённые отношения, пусть и довольно своеобразные. И нет, плохо обо мне думать не стоит. Точно не стоит, поскольку…

- Чезаре, - встревоженный голос Лукреции раздался почти сразу, стоило мне как следует прикрыть дверь даже не спальни, а прилегающей к ней комнаты. – Всё… в порядке?

- В порядке, если эти слова вообще применимы к нашей общей подруге. Как мне показалось, она уснула, что после того количества вина, которое в ней булькает, ни разу не удивительно. А вот когда это чудо проснётся, лучше бы, чтоб с ней рядом была именно ты. Обнять там, поцеловать, прошептать нечто подбадривающее и утешительное. Демоны, вот зачем я вообще во всё это ввязался?

- Потому что тебя попросили лучшая подруга и любимая сестра. Мы вместе попросили, - хитренько так прищурилась Лукреция. И не изображай страдальца и невинную жертву! Не поверю, вот.

Стервочка. Да и всегда ею была, только до того, как я приложил руку к её становлению, стервозность развивалась бы медленнее и несколько иным путём. А ещё в голосе и поведении не было даже толики ревности, ну вот от слова ва-аще. Всё ж распущенность Борджиа историками не была высосана из пальца, это явно опиралось на исторические факты. Стоило только как следует приглядеться к Лукреции, как становилось ясно, что случившееся её заметно возбуждает. Уверен, что когда одна совсем не безразличная ей девушка проснётся, просто беседами и утешающе-подбадривающими объятьями дело не ограничится.

Ага, той девушкой, спящей сейчас крепким алкогольным сном, была Бяьнка. Та самая Бьянка де Медельяччи, герцогиня Форли, моя лучшая подруга и не просто подруга, а вовсе даже первая и пока единственная любовь для Лукреции. Какого чёрта вообще произошло и почему убеждённая сторонница «розовых» граней интимной жизни решила что-либо менять? О, это хороший вопрос, но со вполне логичным ответом.

Собственно кардинально менять Бьянка ничего не собиралась, да и её неприятие мужчин как спутников в интиме никуда не пропало. Просто… до неё не просто дошли слова Катарины Сфорца, но и были должным образом восприняты. Какие слова? Те самые, касаемо крайней нежелательности увядания только что возникшего рода новых повелителей Форли. Скептическое отношение Львицы Романии к тому, что младшая сестра Бьянки. Риккарда, обладает хотя бы малой долей всех достоинств первой. И пожелание как следует поразмыслить, что Бьянка оставит после себя, помимо собственных достижений, которые не пойми кем унаследуются.

Для женщины подобные аргументы были реально весомыми. Более того, сейчас на дворе конец XV века, а значит волей неволей, а в головах всех представительниц прекрасной половины человечества крепко засела мысль, что семья и дети – явление не то что необходимое, а прямо таки первостепенное. Та же Катарина Сфорца, несмотря на всю свою независимость и амазонистость в высочайшей степени, в другой грани своего характера являлась чуть ли не идеальной женой и матерью. Так было и это есть непреложный факт.