Безмолвие девушек - читать онлайн книгу. Автор: Пэт Баркер cтр.№ 65

За спиной Агамемнона в два ряда выстроились жрецы в красных и черных одеждах и принялись возносить гимны во славу богов.

Поликсену вывели вперед и заставили опуститься на колени в тени кургана. С болезненным видом Пирр шагнул вперед и стал выкрикивать имя отца:

– Ахилл! Ахилл!

И после, дрогнувшим голосом:

– Отец!

В тот миг он показался мне маленьким мальчиком, напуганным темнотой. Схватив Поликсену за остатки волос, Пирр оттянул ее голову назад и занес нож.

Один быстрый и точный удар. Думаю, Поликсена была мертва еще прежде, чем коснулась земли. Или мне хочется верить в это. Так или иначе, нам пришлось смотреть, как ее тело содрогается в предсмертных судорогах.

Никаких церемоний. Всем, включая Агамемнона – в особенности Агамемнону, – хотелось поскорее убраться. А вообще, сомневаюсь, чтобы смерть Поликсены сильно его тронула. Этот человек принес в жертву собственную дочь ради попутного ветра. Я смотрела ему вслед и видела в нем человека, который ничему не учился и ничего не забывал, труса без чести и достоинства. Полагаю, я смотрела на него глазами Ахилла.

Мы с Гекамедой стояли в стороне и подождали, пока разойдутся мужчины, после чего стали спускаться по склону. Мы почти не говорили. Думаю, мы обе замкнулись в себе, сопротивляясь собственным чувствам. В какой-то момент встали и оглянулись на пылающий город. Пламя полыхало красным и оранжевым, и в небо над цитаделью поднимался гигантский столб черного дыма. Меня трясло еще сильнее, чем в тот миг, когда Поликсена упала мертвой. Почему я смотрела на это? Я могла отвернуться или опустить глаза, чтобы не видеть миг ее смерти. Но я хотела, чтобы у меня было право сказать, что осталась с ней до самого конца. Хотела увидеть все сама.

У подножия холма мы остановились. Мы могли вернуться в стан Нестора, засесть в его винном погребе и остаток дня напиваться до бесчувствия. Сомневаюсь, чтобы кто-то попрекнул нас в этом. Но вместо этого, даже не сговариваясь, мы вернулись к хижине, где держали троянских женщин. Внутри стояла невыносимая духота, воздух был пропитан запахом материнского молока и менструальных выделений. Гекуба сидела в оцепенении. Мы сели перед ней на колени и рассказали, как храбро, быстро и легко умерла Поликсена. Гекуба кивала и переминала в руках клочок материи. Не знаю, много ли из сказанного она поняла. Какая-то женщина пыталась дать ей воды, но Гекуба лишь смочила губы и отдала чашу.

Спустя почти час в духоте хижины я почувствовала недомогание, и мне пришлось выйти на арену. Даже там воздух казался раскаленным и напоенным пылью. В дрожащем зное мерцали длинные ряды черных кораблей. Кто-то приближался ко мне сквозь марево, и я присмотрелась к искаженному силуэту: Алким. Он нес в одной руке громадный сияющий щит, а на сгибе другой – сверток, с первого взгляда похожий на связку тростника. Когда он подошел ближе, я увидела, что это мертвый ребенок, и невольно отступила. Я подумала, что должна поскорее вернуться в хижину и предупредить женщин, потому как сразу поняла, что Алким принес маленького сына Гектора. Я не представляла, кто бы еще это мог быть. Но все же я дождалась Алкима у двери.

Мы стояли друг напротив друга, мужчина и женщина, грек и троянка, разделенные мертвым ребенком. Алким рассказал мне, что произошло. Представ перед Пирром, своим новым хозяином, Андромаха упала на колени и молила его не оставлять тело ее сына гнить под стенами Трои, но позволить ему упокоиться рядом с Гектором, на отцовском щите. Ее просьба граничила с безумием – и это касалось не столько погребения, с которым два человека управились бы за час. Андромаха просила щит. Этот щит Ахилл забрал у Гектора в день, когда убил его, и являл собою главную ценность, какую Пирр унаследовал от отца. Щит Гектора занял бы почетное место в чертогах Пелея – в напоминание грядущим поколениям.

Но, стоит отдать ему должное, Пирр согласился. Хоть и не позволил Андромахе самой подготовить ребенка к погребению. Он собирался отплыть, как только переменится ветер, и ей надлежало оставаться на корабле.

– Ну… – произнес Алким. – Вот он. По пути я омыл его в реке. У них не будет на это времени.

Он уложил маленькое тельце на щит и внес в хижину.

Поначалу на него не обратили особого внимания: очередной греческий воин проталкивается сквозь толпу… Но потом кто-то внимательнее взглянул на его ношу. Новость расходилась из уст в уста, и мгновенно хижину наполнил скорбный плач. Гул голосов достиг своего пика, но стал постепенно угасать, когда Алким положил щит у ног Гекубы.

Ничто не помогло бы ей подготовиться к такому. Конечно, она знала, что ее внук мертв, но знать – это одно дело; увидеть же искалеченное, разбитое тело у своих ног – совсем другое. Гекуба рухнула на колени рядом с мертвым младенцем и стала трогать его. В какой-то миг она готова была взять тело на руки, но отстранилась и оставила его лежать в углублении отцовского щита. Не уверена, сознавала ли Гекуба, кого оплакивала в те минуты. Несколько раз она назвала его сыном, словно видела перед собой Гектора – Гектора, каким он был в миг, когда она впервые укачала его на руках.

Алким шепнул мне:

– Я вырою могилу. Мы готовы отплывать; он только ждет, когда сменится ветер. Знаю, это тяжело, но им лучше поторопиться.

Гекамеда сбегала в стан Нестора за белым полотном, и мы помогли подготовить ребенка к погребению. Некоторые из женщин поднесли мелкие украшения – все, что стражи еще не сорвали с них, – и мы повесили их на шею младенца, так, чтобы погребение хоть отдаленно напоминало царственный ритуал.

Гекуба под конец успокоилась, но зияющая рана на голове ребенка причиняла ей страдания.

– Не могу скрыть ее, – повторяла она.

Гекамеда сложила полотно так, чтобы прикрыть младенцу голову, но это не помогло. Гекуба продолжала повторять:

– Не могу скрыть ее, не могу скрыть ее…

Она переминала в руках подол туники и переводила невидящий взгляд с одного лица на другое.

– Не могу скрыть ее.

«Нет, – подумала я. – И никто не сможет».

Потом Гекуба резко села, так, словно ей вдруг стало все безразлично.

– Мы сделали все, что могли, – сказала она, – и теперь должны оставить ребенка. Гектор позаботится о нем в ином мире.

Все мы вздохнули с облегчением. Я только тогда осознала, что проделывала все затаив дыхание.

Алким вернулся с Автомедоном, который помог ему вырыть могилу. Они вместе вынесли щит на улицу.

Гекуба по-прежнему стояла на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону, потирая бедра ладонями.

– Им безразлично, – говорила она о мертвых. – Безразлично, проводят им пышные обряды или нет. Все это имеет значение для живущих. Мертвым нет дела.

После этого она притихла. И мы вместе с ней. Но все переменилось, когда вернулись Алким с Автомедоном.

– Нам пора, – обратился последний к Гекубе громким голосом, словно говорил с глухой или помешанной. – Одиссей готов отплывать.