Безмолвие девушек - читать онлайн книгу. Автор: Пэт Баркер cтр.№ 57

Алким наклонился и что-то сказал, но я была слишком напугана, чтобы разобрать слова. Я лишь сказала:

– Грею воду для Приама.

– Он проснулся? – спросил Автомедон.

– Да. Нет, мне просто послышалось, что…

– А что Ахилл?

– Спит.

Алким перегнулся через мое плечо и потрогал воду в котле.

– Нагрелась.

Я намотала на руки подол накидки, чтобы не обжечься, взялась за котел и стала подниматься.

– Я отнесу, – сказал Алким.

Я молча уставилась на него. Чтобы один из ближайших друзей Ахилла таскал воду для рабыни? Нет, не для меня – конечно, не для меня! – для Приама. Хоть тот и был врагом, но оставался царем – и требовал подобающего обхождения. Но затем я заглянула в его глаза и подумала: нет, для меня.

Так или иначе, его помощь оказалась некстати. Я хотела остаться с Приамом наедине, а не выслуживаться перед друзьями Ахилла. Возможно, я и убедила бы Алкима, что справлюсь сама, но с Автомедоном такое не прошло бы. Он вышагивал впереди, бодрый и свежий, словно это не он провел полночи на ногах.

Когда мы подошли к ступеням, я сказала так уверенно, как только могла, заглянув Автомедону прямо в глаза:

– Я управлюсь. Он знает меня. Моя сестра замужем за одним из его сыновей.

Кажется, Автомедон впервые увидел во мне человеческое существо, у которого может быть сестра – и более того, сестра, которая приходилась невесткой царю Приаму. Он помедлил, но затем кивнул, и оба смотрели мне вслед, пока я шла по веранде. Я скорее почувствовала, чем увидела, как они сели на ступенях, дожидаясь, когда проснется Ахилл. Мне показалось, что он ворочается в постели, и я замерла, прислушиваясь. Но, видимо, просто скрипнула доска – полы и стены постоянно трещали. В любом случае это меня напугало. Мои шансы и так были ничтожно малы, и, казалось, они таяли с каждой минутой.

Приам по-прежнему лежал на спине, но когда я приблизилась, то заметила, как напряжены мелкие мускулы вокруг его век, чего прежде не было. Поэтому я не очень удивилась, когда он внезапно открыл глаза. Некогда светло-синие, его глаза годами потускнели, и вокруг зрачков появились серые ободки, как у моего деда. Мгновение Приам выглядел напуганным. Потом я поняла, что он не может меня разглядеть, и шагнула на свет лампы. Приам вздохнул с облегчением. Должно быть, он принял меня за Ахилла.

– Владыка Приам, – промолвила я кротко. – Я принесла воды, умыться.

– Спасибо, ты очень добра.

Он приподнялся на локте. Я намочила тряпку в теплой воде и передала ему. Приам вытер лицо и уши, потом пригладил волосы и бороду и, насколько мог дотянуться, отер шею и грудь. Я следила за ним с тоской и любовью. Он был целиком поглощен своим занятием, как мальчик, которому впервые позволили самостоятельно умыться. В эти несколько минут царь Трои позабыл о войне, об этих скорбных девяти годах – позабыл даже о смерти Гектора. Все прочее утратило для него значение: годы царствования и счастливого брака – он смахнул с себя все это теплой тряпицей. Тронутая такой переменой, я поддалась порыву и провела смоченными пальцами по его волосам, убрав за уши выбившиеся пряди. Приам посмотрел на меня и произнес неожиданно:

– Да, так лучше… Брисеида, верно? Маленькая подружка Елены?

Я видела, как он собирается с мыслями, вновь взваливает на себя груз воспоминаний. Беззаботный мальчик исчез, его место занял немощный старец – старец, который так много повидал и пережил. Но по-прежнему царь. Приам скинул одеяла, свесил ноги с кровати и замер так на мгновение. Очевидно, это было для него нелегким испытанием. Несколько раз он пытался выпрямить колени, затем я взяла его под руку и помогла подняться. Когда Приам оказался на ногах и боли его понемногу утихли, я не смогла больше сдерживаться.

– Возьмите меня с собой, – сказала я.

Приам пришел в замешательство.

– Моя сестра в Трое. Ты помнишь ее? Она замужем за Леандром. Кроме нее, у меня никого больше не осталось.

– Да, я помню… Твой супруг был убит, верно?

– И братья тоже, все четверо. Осталась только она.

– Мне жаль…

– Ахилл убил моих братьев, и я теперь сплю с ним в одной постели.

– Значит, тебе известна участь женщин в захваченном городе. Не проходит и дня, чтобы я не думал об этом. Я смотрю на своих дочерей… – Приам помотал головой, словно пытался стряхнуть наваждение. – По крайней мере, я этого не увижу. Если повезет, смерть настигнет меня прежде.

– Прошу.

Он положил руку мне на плечо.

– Подумай же, дочь моя. Да, сестра даст тебе кров. Уверен, она будет рада, и Леандр тоже. Но что потом? Несколько недель свободы, а после Троя падет, и ты снова окажешься в плену. Только возможно, у человека худшего, чем Ахилл.

– Худшего?

– Разве он не добр с тобой?

– Он убил мою семью.

– Но это война. – Теперь он стоял в полный рост – Приам, царь; от прежней немощности не осталось и следа. – Нет, я не могу сделать этого. Что, по-твоему, подумает Ахилл, если я выкраду его женщину? Мой сын Парис соблазнил Елену, будучи гостем, – и посмотри, к чему это привело.

– Сомневаюсь, что он станет возражать.

– Уверена? Он поссорился с Агамемноном из-за тебя.

– Да, но то была лишь уязвленная гордость.

– А это не уязвит его гордость? Когда он впустил меня, принял как гостя? Он мог убить меня… Нет, прости, – Приам покачал головой, – я не могу.

За спиной послышался шорох. Я обернулась и увидела в тени Ахилла. Сердце подскочило к самому горлу. Как долго он стоял там?

– Вижу, Брисеида присматривает за тобой.

Достаточно долго.

– Да, она очень добра.

Приам тронул мое лицо, погладил по щеке. Но я не могла вынести его взгляда.

– Тебе пора, – сказал Ахилл. – Скоро рассветет; нельзя, чтобы Агамемнон застал тебя здесь.

– Что он сделает, по-твоему?

Ахилл пожал плечами.

– Не хочется выяснять это.

– Но ты бился бы за меня?

– Да, я бился бы. И я не нуждаюсь в поучениях троянца.

Приам бросил тряпку в котел.

– Хорошо. Я готов.

Ахилл не только успел одеться, но и вооружился. Его руки покоились на рукояти меча. Очевидно, он не шутил, когда сказал, что готов драться. Не решаясь смотреть ему в глаза, я глядела на его руки – и заметила, что Приам тоже не в силах отвести взгляд от них. Ахилл отступил на шаг и запахнул плащ, так что его руки – эти чудовищные руки – скрылись в складках ткани. Сомневаюсь, чтобы он стыдился того, что совершил этими руками, – скорее уж гордился, – и все-таки они отражали представления окружающих о нем, и он не мог повлиять на это.