– Мальчики, ой, вы что, мальчики, да что вы, да зачем же вы?..
И одновременно глаза её, плечи, руки, бёдра проделали какое-то очень сложное, мгновенное, слитное движение. Движение, что сводило с ума.
– Ах, сучка!.. – тот, что в кепке, выплюнул папиросину. – Ну, сейчас мы тебя…
Яркий день. Сквер, где играют дети. Распахнутые по летнему времени окна. Куча свидетелей. Множество любопытных взглядов. Те же старушки на лавочках – но у троицы глаза мигом налились кровью.
– Прочистить тебя надо, как есть надо!..
Её схватили, завертели, точно куклу, заваливая, зажимая рот, жадные и отвратные ладони зашарили ей по коленям, по бёдрам, задирая подол платья.
Лой завизжала. Тонко, отчаянно, с настоящим ужасом.
Она не играла. Точнее, уже не играла.
Её грубо толкнули на скамейку прямо рядом с Драконом.
– Ви-и-и-и-ктор!
– Да он так нализался, что ему хоть дрын в пасть, ничего не почует!
– Ви-и-и-и-и-ктор!
– Не визжи, сука, добром давай, добром…
– Что. Здесь. Творится?
В голосе Дракона сталкивались скалы и скрежетала сталь. И, уже прижатая, растрёпанная, с разорванным воротом, поднятым подолом и без белья, Лой увидела, как Владыка вскочил одним движением; бешеный взгляд Дракона скрестился с умоляющим, отчаянным взглядом Лой.
– Ты-то куда, ханыга? – гопник в кепке попытался пихнуть Виктора в грудь, на что Дракон лишь слегка отмахнулся. Кепка взвыл, закрутился и рухнул, хватаясь за вскрытое от виска до подбородка лицо. Второй удар – пинок, поднял его в воздух, отшвырнул на добрый десяток шагов; гопник спиной врезался в заросли сирени, да так там и остался.
Татуированный не растерялся, мягко присел, стремительно выхватил нож, короткую финку с наборной рукоятью. Ткнул умело и быстро, целя в печень. Попал.
Вернее, ему показалось, что попал. За миг до того, как запястье стиснули железные пальцы этого странного «ханыги». Захрустели, ломаясь, кости.
– Ты посягнул… – услыхал татуированный, а потом для него не осталось ничего, кроме боли.
Третий и последний из шайки бросился было наутёк, но ушёл недалеко. Дракон настиг его одним прыжком, ткнул локтем в спину, так что тот пропахал половину дорожки собственной физиономией.
– А-а-а, дядя, не убивай!.. – в смертельном ужасе взвыл бедолага, однако длань Дракона не дрогнула.
Лой кинулась к нему на шею. Уж сейчас-то она имела на это полное право!..
– К-кошка… откуда ты… – взгляд его быстро прояснялся, ярость Дракона уходила, пряталась – до поры.
– Я за тобой. Я пришла за тобой, – шептала она ему в ухо. – Ты нужен нам, ты очень нужен, возвращайся!..
– Но я нужен и здесь, – очень мягко ответил он. И тоже обнял её.
– Этого ничего нет, это иллюзия, Владыка!..
– Нет, Лой, милая, – Дракон говорил с прежней мягкостью. – Это не иллюзия. Но… наверное, ты права. Нам надо вернуться. Вот только… я не знаю дороги, – вдруг признался он с каким-то детским смущением.
«А ведь мы могли бы остаться здесь, – вдруг подумала Лой. – В этом странном городке, где работает моя магия, хоть и не в полную силу. В городке, где Дракон был бы моим…»
Дракон смотрел на неё. И, кажется, всё понимал.
– Я покажу дорогу. Иди за мной, Владыка. Иди за мной… мой Дракон. Но сперва…
«Я знаю, как сделать так, чтобы тебя это не тревожило».
* * *
Виктор открыл глаза. В ноздри лез тяжёлый запах дыма, словно рядом горели шины, хорошо политые соляркой.
А ещё он ничего не помнил.
Тэль была рядом. Совсем рядом – она просто упала ему на грудь, судорожно вцепившись в плечи.
И Лой тоже была рядом. И Ярослав, и остальные.
– Владыка!..
Губы Тэль возле самого уха.
– Ты вернулся, великие силы. Ты вернулся!..
Он попытался ответить – и, к его удивлению, это получилось.
– Конечно – только я ж никуда не уходил!..
Тэль отчего-то взглянула на Лой, и Кошка только развела руками.
– Да, – пальцы Тэль осторожно, нежно касались его висков и лба. – Ты никуда не уходил, всё верно. Тебя просто контузило.
Виктор попытался вспомнить. Голова раскалывалась, несмотря на все усилия Тэль – а она его лечила, и изо всех сил.
Он помнил свой разворот, свой удар. Помнил ярость пламени, помнил свирепую радость, когда там, в огне, трещали, ломались и лопались неведомые конструкции Хаоса, забирая вместе с собой и прорвавшихся Изначальных.
А потом было расточение драконьего тела и падение.
И всё это он поведал Тэль.
Жена кивнула. И вдруг потребовала:
– Отвернись. Я… я не прибрана.
– Я помогу! – кинулась Лой, и Тэль благодарно кивнула. Как-то очень-очень благодарно кивнула.
– А Обжора где? – вдруг вспомнил Виктор.
…Но того и след простыл, а когда и как он скрылся – никто не мог вспомнить.
Потом они прочёсывали опустевшую стройплощадку. Нет, ничего не осталось, и дыры не то в Изнанку, не то в тот странный городок, где так важны счастливые билеты, тоже не обнаружилось.
– Хорошо, – Виктор оправлялся. Всё-таки чары Единорога есть чары Единорога. – Лой! Ты ведь предупредила народ? Там, в Изнанке?
Кошка кивнула. Была она как-то странно тиха и чем-то очень, очень довольна.
– Надо будет связаться с бабой Верой, узнать, как у них там…
– Бабе Вере придётся подождать, – вздохнула Тэль. Торопливые старания её и Лой убрали смертельную бледность со щёк и синеву из-под глаз, вернули цвет губам. – Ты не забыл, милый, что на нас идёт Убийца Драконов?
Она сказала это вслух, не понижая голоса. Все вокруг так и замерли, Ярослав шагнул вперёд, сжимая кулак.
– Мы верны Повелителю!
– Да, на нас идёт Убийца, – уже громче повторила Тэль. – Презренный выродок. Слепое орудие в руках возомнивших о себе Стихийных кланов, твердящих о «святых годах свободы». Все эти чародеи, из сильнейших, бредят властью, хотят вновь прежнего – ссор и свар, интриг, убийств из-за угла, настоящих войн… Прошло двадцать пять лет, но мы помним!..
Ярослав и его стража дружно рявкнули «ура!». К ним присоединились даже Красные Береты, раздувшись от гордости.
– Мы должны их остановить. Убить Убийцу. То, случилось полвека с лишним назад, не должно повториться. Мы не такие, как те, старые Драконы. Владыка правит мудро, милостиво и справедливо. Мы не допустим анархии и хаоса, какими бы красивыми лозунгами это ни прикрывалось.
– Веди нас, Владыка! – Ярослав потряс воздетым мечом. Его примеру последовала остальная стража.