Самая большая тайна Гитлера - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 78

Шлейхер намеревался проводить более социально направленную политику и привлечь на свою сторону широкие массы, обещав борьбу с безработицей. Выступая по радио, он обнародовал программу создания рабочих мест и назначил имперского уполномоченного по борьбе с безработицей. Но профсоюзы не стали его поддерживать, потому что против генерала выступили социал-демократы.

Шлейхер пытался сформировать коалицию из националистов, католиков, социал-демократов и сторонников Грегора Штрассера, которых считал умеренной фракцией нацистов. 3 декабря генерал принял Штрассера и предложил ему пост вице-канцлера и главы правительства Пруссии. Шлейхер рассчитывал, что за Грегором Штрассером последует как минимум шестьдесят нацистов-депутатов, которые поддержат его правительство.

Некоторые депутаты-нацисты были готовы последовать за Штрассером. Тем более на местных выборах в Тюрингии 5 декабря 1932 года потери нацистов были катастрофическими: они лишились сорока процентов голосов. Видные нацисты полагали, что надо хватать предложенные посты, пока партия не потеряла все.

Но Гитлер был категорически против вступления в кабинет Шлейхера.

Между ними давно существовало нечто вроде соперничества. Экономическое положение Германии улучшалось, и пророчества грядущей катастрофы не так действовали на аудиторию. Выборы показывали, что нацистам стоит искать поддержки не среди рабочего класса, а в деревне и среди мелкой буржуазии. На этих избирателей и делал ставку Гитлер. Но в Берлине ситуация складывалась иначе. Здесь нацисты сражались за голоса рабочих. Поэтому тональность пропаганды была иной, социалистической и революционной. Тут и столкнулись Гитлер и Штрассер. Но внутри партии Штрассер не мог противостоять Гитлеру, который распределял депутатские мандаты и министерские посты в земельных кабинетах.

После разговора на повышенных тонах 8 декабря Штрассер написал Гитлеру заявление об уходе. Он собрал в здании рейхстага своих недавних подчиненных – инспекторов организационного отдела центрального аппарата партии. Гауляйтер Шлезвиг-Гольштейна Хинрих Лозе записал слова Штрассера:

«Как минимум с августа, со времени первых встреч с Папеном, Шлейхером и Гинденбургом, политика фюрера стала непонятной. Понятно только одно – он желает стать рейхсканцлером. Но он должен осознать очевидный факт, что никто не намерен ему этот пост давать и в ближайшем будущем ситуация не изменится. А в результате наше движение находится в состоянии стресса, который подрывает единство рядов. Мы не можем себе позволить заставлять штурмовиков и рядовых членов партии ждать до бесконечности.

Есть два пути выхода из кризиса – законный и незаконный. Я готов идти по любому пути. Но я отказываюсь ждать, когда фюрера сделают рейхсканцлером, потому что к тому времени наше движение развалится. Фюрер должен был принять предложенный Гинденбургом в августе пост вице-канцлера. Войдя в правительство, фюрер должен был объяснить партнерам по коалиции, что восстановление Германии возможно только на базе национально-социалистических идей. Если бы вице-канцлеру Гитлеру это не удалось, он мог бы подать в отставку, что привело бы к крушению правительства…

Что касается личного аспекта, – продолжал Штрассер, – то мне известны интриги, которые ведутся в окружении фюрера и выливаются в оскорбления. Я этого терпеть не намерен. Мне время от времени нужно встретиться и поговорить с фюрером – по личным и официальным делам. Если я приезжаю в отель „Кайзерхоф“ в Берлине или в Коричневый дом в Мюнхене, я застаю там одних и тех же людей. Но никаких деловых вопросов я решить не в состоянии. Я не собираюсь вставать в очередь за Герингом, Геббельсом и Рёмом. Если их приглашают к фюреру, то, полагаю, и меня могли бы почтить приглашением. Но фюрер ни разу меня не пригласил. Я рассматриваю это как личное унижение, которого я не заслуживаю и более не намерен терпеть. Силы и нервы мои на пределе. Я подал в отставку со всех партийных должностей и уезжаю в горы восстанавливать здоровье. А вас я прошу продолжать исполнять свой долг…»

Выступление Штрассера произвело впечатление на партийных работников. Инспектор орготдела партии по Нижней Саксонии Бернгард Руст (вскоре он получит пост министра) сообщил Гитлеру, что было сказано в его адрес. Фюрер не собирался оставлять последнее слово за своим соперником и распорядился собрать партработников в полдень в «Кайзерхофе».

– Я думал, Грегор Штрассер умнее, – сказал Гитлер. – Я поражен позицией, которую он занял, и еще больше удивлен тем, что после двенадцати лет знакомства и совместной партийной работы он не счел необходимым обсудить все это со мной.

Он говорит, что я должен был принять пост вице-канцлера. Но Грегору Штрассеру прекрасно известно, что ни фон Папен, ни фон Шлейхер не являются национальными социалистами. Чтобы не выглядеть предателем, я должен был бы постоянно протестовать против политики главы правительства, выдвигать требования, которые бы отвергались. И господин фон Папен с улыбкой на устах сказал бы мне: «Прошу прощения, господин Гитлер, но я рейхсканцлер и глава правительства. Если мой политический курс вас не устраивает, вы можете уйти». И что бы из этого вышло? Они бы показали стране, что Гитлер и его товарищи ничего не могут добиться! И тогда партия и избиратели повернулись бы к нам спиной, наше движение бы развалилось.

Незаконный путь завоевания власти еще опаснее, – продолжал Гитлер. – Никто не посмеет сказать, что мне не хватит мужества совершить переворот, а если понадобится, то и кровавую революцию. Я доказал это в Мюнхене в 1923 году. Господину Штрассеру это известно: он там был. Так вот, наши отряды не имеют оружия, а если кто-то и запасся оружием – против моей воли и об этом ничего не известно, – то все равно не выстоит против полиции и рейхсвера. Генерал фон Рейхенау сказал мне недавно: «Господин Гитлер, солдаты рейхсвера принесли присягу и подчиняются президенту страны. Если ваши отряды нарушат закон, рейхсвер будет в них стрелять, хотя наши сердца обольются кровью. Когда вы станете президентом и рейхсвер присягнет вам, то мы будем подчиняться вашим приказам и стрелять во врагов государства»…

Грегор Штрассер не решился поднять мятеж против Адольфа Гитлера. Он просто капитулировал и ушел из политики. Но скандал был громким.

8 декабря 1932 года актриса и режиссер Лени Рифеншталь была на концерте и возвращалась домой по Вильгельмштрассе. Она писала в своих воспоминаниях: «Я услышала выкрики продавцов газет: „Грегор Штрассер покидает Гитлера!“, „Конец НСДАП!“, „Звезда Гитлера закатилась!“. Я набрала газет и села в холле гостиницы „Кайзерхоф“, чтобы прочитать сенсационные сообщения. То, что писалось в газетах, было для Гитлера крайне унизительно. Еще месяц назад в Мюнхене я видела Гитлера, уверенного в победе, а теперь я узнаю о крушении его надежд».

Адъютант фюрера Вильгельм Брюкнер увидел Лени Рифеншталь и предупредил Гитлера. Ее пригласили в апартаменты фюрера на бельэтаже. Лицо у него было блеклое, волосы нависли на лоб, покрытый каплями пота. Затем его как прорвало:

– Эти предатели, эти трусы – и это незадолго до окончательной победы! – это дурачье – тринадцать лет мы боролись, вкалывали, отдавали все, пережили тяжелейшие кризисы, и вот у самой цели – предательство!