Самая большая тайна Гитлера - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 134

Интерес к фюреру в Германии, гитлеровская волна, огромное количество книг и документальных фильмов о Гитлере – это попытка немцев примириться с недавним преступным прошлым Германии. Многие смотрят такие фильмы, чтобы увидеть хроникальные кадры с фюрером. Нельзя не отметить, что сила инфицирующих, распространяющих заразу кадров намного сильнее закадрового голоса, критикующего деяния Гитлера.

Многие молодые немцы не хотят чувствовать себя виновными в нацистском прошлом Германии, ведь все это происходило задолго до их рождения. Они хотят найти нечто положительное в своей истории, снять с себя тяжкий груз трагического наследства. Очень хочется видеть историю своей страны великой и героической.

В этом сходство жизнеощущения немцев и русских. И те и другие в массе своей считают излишним и неверным по сути призыв к покаянию. Они недовольны теми, кто «мажет историю черной краской». Трудно удержаться от сопоставлений Гитлера и Сталина. Немцы и русские словно заворожены этими фигурами; часто они абсолютно некритичны. Может быть, даже уместно говорить о некоем восхищении. От тридцати до сорока процентов немцев и сейчас причисляют Гитлера к величайшим государственным деятелям Германии. В нашей стране к Сталину относятся еще снисходительнее, в России вновь стали устанавливать памятники вождю.

«По-настоящему мы до сих пор еще не освободились от Гитлера, – пишет немецкий историк. – Возможно, он будет сопровождать нас на протяжении жизни многих поколений…»

Как «вечный памятник» или как наваждение?

Подростки обычно жалеют, что, родившись слишком поздно, опоздали, лишились возможности участвовать в чем-то героическом и прекрасном. Когда Гельмут Коль был канцлером Германии, он ввел в оборот формулу обратного свойства: «Милость позднего рождения».

Он выступал в Иерусалиме, и его слушатели прекрасно поняли, что хотел сказать этот высоченный немец: если бы наше поколение родилось так же рано, как те, кто начал войну и построил Освенцим, кто знает, может быть, и мы стали бы преступниками. Сомнительное признание: не совершил преступления только потому, что не представилось подходящего случая? Но у Гельмута Коля на руках весомые доказательства его правоты. Миллионы немцев были вполне добропорядочными гражданами, однако в Третьем рейхе они оказались соучастниками величайших в истории злодеяний.

Почему добропорядочные люди при определенных обстоятельствах ведут себя преступно? Преступников по натуре, от рождения, по призванию не так уж много. В грехопадении остальных виноваты обстоятельства?

Большинство немцев на поверку оказались крайними детерминистами: в широком диапазоне ответов от «я ничего не знал о концлагерях» до «я вынужден был выполнять приказ» скрывается твердое убеждение, что во всем виновато само время, когда просто нельзя повести себя иначе.

Есть люди, которые уверены, что они бы не поддались обстоятельствам, не позволили бы превратить себя в палачей и садистов. К счастью для себя, они лишены возможности проверить свою убежденность на практике.

Но ведь были участники Сопротивления, которые сохранили свою честь. Это для нас они – герои, борцы с абсолютным злом – фашизмом. Но в нацистской Германии они считались предателями, которые вместе с врагами сражались против собственной родины. Опасности подстерегали участников Сопротивления со всех сторон. Их ловила тайная полиция, они не могли раскрыться перед самыми близкими людьми, боясь обвинений в измене родине, да и теперь ими не спешат восхищаться.

Летом 1943 года английские бомбардировщики за три налета почти полностью разрушили портовый город Гамбург. Эта воздушная операция ныне ставится англичанам в вину: нельзя было наносить удар по густонаселенному городу, где гибло в основном гражданское население. А вот как воспринимал это немец, который не участвовал в Сопротивлении, но считал Гитлера преступником:

«Те три дня налетов я стоял на крыше моего домика в пригороде Гамбурга. Над головой пролетали английские бомбардировщики. „Наконец-то! – кричал я снова и снова. – Наконец-то!“ Союзники слишком долго тянули – Гитлер безостановочно побеждал, собираясь добиться мирового господства. Миллионы убитых лежали вдоль улиц и дорог, по которым проходило его триумфальное шествие.

Наконец-то они появились, англичане.

А потом, после отбоя воздушной тревоги, мне нужно было пройти по разрушенным улицам с полуобгоревшими трупами. Что я тогда испытывал? Ужас и сострадание, конечно. Но я думал также: вы, мертвые, этого хотели и потому принесли смерть нашим детям и тем, кто этого не хотел.

И за кого же я боялся во время того налета? За английских пилотов, которых проклинали другие немцы. Они были смелыми людьми и делали то, что я от них ожидал и на что надеялся. Я всегда любил свою страну. А тогда мне пришлось желать чуть ли не гибели ее самому красивому городу…»

Был ли этот человек меньшим патриотом Германии, чем тот немецкий зенитчик, который, когда другие орудия уже замолчали, разбитые прямым попаданием, продолжал в одиночку вести огонь по английским самолетам, сжигавшим его родной город?

Эта моральная ловушка становится еще более сложной, если сказать так: помогая Сталину, немецкие подпольщики приблизили крушение Гитлера, но уготовили своим соотечественникам в восточной зоне оккупации новую диктатуру (ГДР), которая будет свергнута народным восстанием осенью 1989 года.

Что же из этого следует? Не было смысла сражаться против Гитлера, чтобы из огня попасть в полымя?

Есть только один ответ: порядочный человек обязан бороться с тираном в своей стране. Борьба с любой диктатурой, любым преступным режимом – это нравственный императив. В подлые времена человеку бывает трудно и страшно принять решение. Гнуться или сопротивляться? Можно ли уйти от этой схватки? Не сотрудничать с режимом, но и не бороться против него? Бежать? Спрятаться в глухой деревушке или башне из слоновой кости? Конечный пункт бегства – все та же ловушка. И все тот же выбор. Гнуться или сопротивляться?

И все-таки характерно, что немецкие политики, даже те, кто родился после войны, считают своим долгом неустанно говорить об исторической вине Германии за преступления нацистского режима.

Иногда создается впечатление, писал один американский ученый, что память немцев – как гигантский язык, который непрерывно ощупывает больной зуб. Слава богу, что демократически мыслящие люди в Германии не боятся этой зубной боли и не позволяют стране и народу забыть о преступлениях, совершенных нацизмом. Они вновь и вновь возвращаются к позорным страницам отечественной истории. Они убеждены – опыт Германии тому подтверждение, – что процветание страны зависит от верности демократии, высоким моральным принципам и от памяти о преступлениях, совершенных еще до их рождения.

Лучше всех об этом сказал Томас Манн: «Если ты родился немцем, тебе не уйти от Германии, германской судьбы и германской вины».