— Я думаю что двадцать плетей тебе помогут его почувствовать..
— Сожаление, — задумчиво проговорила я, — какой ты плохой менталист, господин Кайл, — я усмехнулась, — сожаление не отступает ни секунды все то время, пока я здесь.
Он замахнулся на меня. Разозлился. Тут не надо уметь читать мысли, чтобы понять, насколько он зол. Но ударить себя я не позволю! Я им не вещь! Пульсар врезался в стену, конечно же, Кай увернулся. Но вот второй достиг цели, немного обжег плечо. Все же базовые щиты у целителя неслабые. Кажется, я услышала дверь, кто-то вошел. Я хотела оглянуться.
Но меня уже схватил Кай и потащил куда-то в сторону. Я пыталась обратиться к своим каналам, вырываться физически, что угодно. Но не выходило. Мне будто перекрыли доступ к Силе. Задыхалась. Это физически больно, когда не можешь вдохнуть… вдохнуть Силу. Тонкие металлические браслеты защелкнулись и тут же срослись на моих запястьях.
А я даже не заметила, как он их и откуда достал. Боль. Все потемнело вокруг. И крик. “Нет”. Это был Ирвин. Он зашел в зал и увидел все, что происходило. Подбежал, схватил меня за запястья. Но судя по ругани, было уже поздно.
Братья ссорились. И сильно. Из обрывков фраз, которые с трудом долетали до меня, лежащей на полу, через вату слабости, я поняла одно. Я, пока эти браслеты на мне, больше не маг. И снять их сможет только Кай. А он этого не сделает. Потому что рабы должны знать свое место. И бить меня точно будут.
Признаться, наказание плетьми я даже не запомнила. Эти удары только меняли, разбавляли ту бесконечную, зудящую, мучительную боль, которую я испытывала теперь постоянно. Помню глаза Кая. И руки Ирвина. Он что-то мне шептал, пока нес. Куда-то. Как оказалось, в темную комнату без всего. Камера для заключенных…
Ну конечно, я же преступница. Теперь так. Голоса, снова вокруг голоса. Едва ощутимый поцелуй Ирвина. Его искреннее сожаление. Боль Кая. Все смешивалось вокруг меня в одно. Холодный пол, вонючая, прогнившая солома, на которой я лежала. Наконец-то сознание оставило меня.
Глава 16 Без тебя
Ирвин порой приходил. Он что-то рассказывал, я сильно не концентрировалась. Уговаривал поесть. Насильно вкачивал чуть-чуть Силы: а больше и нельзя. Становилось лучше, но немного. И ненадолго. И все равно тошно, больно, ужасно. Меня не трогала обстановка. Спина саднила. Конечно же, никто меня не лечил.
Хотя, вру, мне промывали раны, мазали чем-то. Но… но Кай так и не пришел. Он не хотел меня видеть и, уж тем более, лечить. Наверное все думали, что я молчу назло. Но я просто не могла говорить. Наверное уже даже хотела. Заплакать, рассказать. Чтобы меня пожалели. Но не могла никак.
Сегодня меня навещала Лесна. Она молчала и гладила меня по голове сидя рядом на полу. Принесла мои любимые пироги. Ничего не стала рассказывать. Есть было трудно, тошнило и резало живот. Но я захотела, наконец. Компаньонка быстро отобрала у меня куски, осознав, что я все это время голодала.
Я положила голову ей на колени и, наконец, смогла заплакать. Не помню, когда она ушла. Кажется, я так и уснула. Проснулась когда появился Ирвин. Он проверил мою спину, дал немного Силы. И принялся рассказывать, как прошел день.
— Сегодня у меня в отряде был почти бунт, — маг сидел на полу, стульев тут не было, и смотрел в щелочку зарешеченного окна, — молодые парни, из наемников, недовольны муштрой. Им кажется, что я над ними издеваюсь…
Ирвин вздохнул и поджал под себя ноги. Ну да, неудобно на голом полу… почему он не принесет себе стул? Это мне не положено… он тут причем?
— Мол, все это лишнее, — продолжал сетовать маг, — они не должны как новички бегать с мешками песка и вообще, они матерые маги, и…
— Сильно размотал их? — спросила я с почти смешком в голосе.
Ирв замер. Он изо всех сил старался не отреагировать. Но, конечно же, отреагировал. Он так рад. И я рада. И благодарна. За заботу, за то что он здесь, со мной.
— Ох, да… — покачал маг головой, — признаться, вошел в раж. Еле для тебя Силы оставил…
— Ну, так им и надо, неженки выискались, — я с трудом села на пол.
— Если ты попросишь прощения, я смогу попробовать уговорить…
— Прости меня, пожалуйста, — спокойно извинилась я.
— У Кая… — добавил он.
— Нет.
— Ольга…
— Нет. Слова он от меня не услышит.
— Я бы забрал тебя в спальню. Купальни… там так хорошо, — принялся уговаривать он, — мы бы катались гулять на лошадях, ходили бы в город. Рихон рассказывал, — Ирв вздохнул, — что тебе там очень понравилось. И можно дальше заниматься, учиться, тренироваться…
— Да, — кивнула я, — мне так хорошо, когда ты приходишь. Я так по тебе скучаю и жду.
Ирвин выругался. Грубо и отвратительно. Он прекрасно понимает меня. И брата.
Дерьмовая ситуация. Конечно же, я в ней проиграю. Но не приползу к нему!
Маг еще посидел немного со мной и ушел. У него забот полон рот. Тигры сказали мобилизоваться и быть готовыми ко всему. Буквально. Мол, назревает что-то нехорошее.
Они надеются, что все обойдется и помощь людей господствующей расе не понадобится. Но лучше быть готовым и не пригодиться, чем подвести.
Посему Ирвин целыми днями муштрует магов, учит офицеров, создает полноценную армию, словом. И все эти толпы вояк квартируются в Мерсонересе, часть в городе. Потому и Кай, наверняка, весьма занят. Мысли о нем ранили. Я понимала, что братья меня за все это по головке не погладят, если я попадусь. Но не верила: что все будет настолько ужасно.
Этой ночью Ирвин пришел ко мне спать. Прямо тут: на вонючей соломе. Он обнял меня со спины, устроил мою голову на своей руке. И уснул. Устал. Мне хотелось поерзать, комфортнее устроиться, может быть даже поесть. Несколько раз в день мне меняли еду; но я не находила сил и желания ее трогать. До этого момента.
Наконец голод взял верх, и я тихонько вылезла из объятий и впилась зубами в кусок хлеба. Жадно запила молоком. Я помню, что нельзя сразу много есть. Лесна сказала. Какая же я, все же, эгоистичная дрянь. Они меня любят, берегут, заботятся. Даже сейчас Ирвин идет против брата и все ради меня.
Я снова вернулась на солому, но уснуть так и не удалось. Всю ночь пролежала с открытыми глазами и сумела забыться только с первыми лучами солнца. Когда открыла глаза, мага со мной уже не было. Зато пришла Лесна.
— Я рада, что ты приходишь в себя, — улыбнулась она.
— Как дела в замке? — постаралась направить разговор в нейтральное русло.
— Да обычно, — пожала та плечами, — работы много, у нас квартируется целое войско. А так хорошо все. Вот в город меня завтра отпустят, на выходной.
— Как здорово! — обрадовалась я, — а у тебя часто выходные?
— Каждые десять дней.