Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Юрасова cтр.№ 48

— Он не поможет, Пуэлла. Ты здесь одна. Наедине со мною.

— Что тебе нужно от меня?!

— Понимание и принятие своей судьбы. Почетной судьбы. Ты ведь была избрана, понимаешь? Удостоена величайшей участи из возможных. — Оракул зубоскало улыбнулась. — Ты станешь тринадцатой жертвой для Антарса, последней из юных дев, которые требовались длязавершения Ритуала.

— Я не желаю умирать, — твердо ответила девушка и снова попыталась дернуться в сторону, но у нее не вышло. — Выбери себе другую жертву. Не меня.

— Но как это возможно, если избрана именно ты? — притворно удивилась Оракул. — Ты ведь уже знаешь о Проклятой Череде, о Тринадцати Душах, о… — она посмотрела в глаза Пуэлле и улыбнулась еще шире с громким, отвратительным треском. — Так ты не знаешь! Твой фамильяр что, не нашел еще минутки рассказать?

— Я знаю, что Корвус подыгрывал вашему с Кунктией плану, потому что тот каким-то образом приближал его ко мне, а я, очевидно, значила для него освобождение. У нас не было времени обсудить все, что случилось, от и до. Но Корвус обещал поведать мне свою историю, когда вся эта свистопляска кончится, и мне позволят нормально приступить к учебе.

— О, так вот что тебя интересует. Учеба. Что ж, теперь понятно, почему ты не желаешь, чтобы декурсии исчезали. Какая-то крошечная частичка тебя желает крови, желает сражений, славы — всего того, что существует лишь при войне. Твой садизм…

— Нет, ничего такого! — возразила Пуэлла. — Я лишь…

— Да брось. Я знаю тебя дольше, чем ты — себя. Тринадцатая дева и Тринадцатая Душа. Последняя в Проклятой Череде. У тебя всегда было сердце истязательницы, и в этом ты превзошла даже своего клятого прихвостня.

— Я никогда не была и не буду истязательницей! Тебе не переубедить меня!

— Ах, так вот оно что. А кто же тогда убил члена моей семьи ради забавы? Аминий остался без брата-близнеца, зато ты повесила восхитительный череп у себя в гостиной.

«Тот череп…»

Пуэлла вспомнила картину. Пухлая женщина с черными кудряшками, худой альбинос с сальными длинными волосами за ее спиной. В его руке — череп рогатого существа, слишком вытянутый и огромный, чтобы принадлежать обыкновенному скоту.

«Так вот чья это была голова. — Девушка решительно сжала губы. — И все же…»

— Ты не переиграешь меня, Оракул, — сказала она уже вслух. — Либо тот, кого я убила, был действительно злом во плоти, либо после прошлой меня больше ничего не осталось.

— О, Пуэлла… — создание снова приблизилось к ней, закружилось вокруг, принялось гладить волосы и плечи, будто страстная любовница в порыве безжалостной страсти. — Нельзя просто взять и стереть свои грехи.

— Это я и сделаю.

— Как же?

— Возложу свою жизнь на вторую чашу весов и сделаю столько благих дел, сколько успею. И ты мне в этом не помешаешь!

Оракул расхохоталась. Ее загробный голос был жутким и унылым, будто эхо, преследующее одинокого ночного путника в заброшенном склепе.

— Как раз это я и предлагаю тебе сделать. Сотворить добро, отдав себя Антарсу — единственный выход для такой грешницы и отступницы, как ты. Возьми мою руку, прочти клятву, что я тебе скажу. И тогда все закончится, а твоя душа навенчо очистится. Ведь твоя жертва поможет уничтожить всех декурсий разом, а Совет Эрусов и Клан Аристократов разом вздохнут спокойно.

— Корвус небезосновательно прятал Главный Элемент. Он не желал, чтобы артефакт был активирован, и я предполагаю, что для этого были причины.

— Разумеется, были! — воскликнула Оракул. — Заполучить тебя. Спасти. Словно богатый трофей, нуждающийся в помещении за стекло. Но разве ты трофей? Разве у тебя нет своего разума, своего сердца? Разве ты желаешь, чтобы декурсии окончательно прорвали защиту Демиургов и ринулись за Золотую Стену не маленькими порциями, а целой армией, круша все на своем пути?

— Пока что никто из простых людей не подозревает даже об их существовании, — парировала Пуэлла, — а это значит, что вы хорошо справляетесь.

— Да брось? Можно подумать, я сама этого не знала! — трескучая улыбка исчезла с губ Оракула, и теперь жуткое лысое создание указало рукою в сторону темноты, что окружала их. В один миг все вокруг превратилось в липкую воронку, воздух сделался невыносимо жарким, а пыль полетела в глаза и забилась в рот. — Вот только мой дар предвидения говорит, что совсем скоро произойдет непоправимое.

Они стояли посреди выжженого пустыря под палящими лучами Златолика. Пуэлла осторожно сделала шаг вперед, затем — еще один и еще. Она медленно узнавала это место. Шикк, родной маленький городишко, еще совсем недавно начавший именовать себя так с полной гордостью. Правда вот, никаких зеленых оград, цветов, что валяются на дорожках, стройных деревьев с раскидистыми кронами здесь не было.

Только покосившиеся дома, похожие на горы хлама, и полуистлевшие трупы, валющиеся в пепелище.

— Ты узнаешь это место? Прелестная деревенька, не так ли? А домик? Взгляни, ну что за чудо!

Пуэлла подняла глаза, всматриваясь в унылую постройку неподалеку. Крыша подсела, почтовый ящик превратился в кривой штырь, торчащий из земли. В пыли, на земле у разбитых окон, лежали шторки и тюль, наполовину сгоревшие и испачканные золой. Знакомые, родные. Те, что она раздвигала каждое утро, чтобы посмотреть на домик Амики.

— Ты лжешь мне. — Твердо сказала она. — Это лишь мираж.

— Пока что да, — кивнула тварь. — Но весь этот ужас случится совсем скоро, если ты будешь упрямиться и дальше. Все-таки, я Оракул, глашатай воли Демиургов при их жизни и величайшая из чтецов жизней и судеб — сейчас. Мои видения никогда мне не лгут, пусть и бывают они в последнее время крайне редко.

Словно завороженная этой жуткой, душераздерающей красотой, Пуэлла медленно направилась к разрушенным дверям своего маленького домика. Сбитые ступеньки почти полностью провалились, балясины валялись тут и там, на них виднелись следы огромных острых зубов. Девушка собралась с силами и ступила внутрь, в маленькую прихожую, что теперь была сырой и неуютной. Откуда-то из-за угла повеяло привычным ароматом травяного чая и печенья вперемешку с чем-то тошнотворно отвратительным. Тихо вздохнув, девушка юркнула на кухоньку, которую покинула всего несколько жалких деньков назад.

Амика и дайра Лакрим были внутри: первая сидела, как обычно, на столешнице, облокотившись об уцелевший участок стены рядом с огромной зияющей дырой, вторая — за круглым столиком, скукожившись, прижавшись щекой к пыльному дереву. Ее лицо было высушенным, словно принадлежало древней мумии, седые волосы торчали в разные стороны.

«Должно быть, они умерли внезапно».

Поза Амики была непринужденной, рыжие волосы, чуть подпаленные, лежали на иссушенных плечах. На тощих коленях осталась упаковка печенья, которую та крепко сжимала в руках в момент неожиданной гибели. Пуэлла поняла, что плачет, горько и беззвучно, а тело пронизывает такая боль, словно прямо сейчас кто-то резал ее заживо огромным ножом для мяса. Никогда прежде она не думала, что печаль может быть такой ощущаемой, такой жуткой, такой физически реальной.