Благовещенский сидел за столом, и на миг, только на миг, дрогнул огонек свечи…
Если бы кто-то видел его сейчас, сомнений в отцовстве Храмова не возникло бы. Копия, как есть – копия. Да, если что – я отобьюсь, какая разница, кто наследует, сын или внук, но рисковать не хочется.
– Здравствуйте, Александр Викторович.
– Здравствуйте, Мария Ивановна.
Глаза – потухшие, тоскливые. Да и лицо такое…
Плохо человеку, сразу видно. Даже на зрелище меня в пеньюаре не отреагировал. А что было делать? Платья местные – неудобные, мои рассчитаны на помощь служанки. Если я его не снимаю, служанка будет ждать вызова, не спать, мало ли что она увидит или услышит. А так – все. Я спать собираюсь, она свободна.
Так что картинка была забавной.
С одной стороны генерал-губернатор, одетый, как рабочий, с другой – я, в роскошном пеньюаре цвета шампанского, впрочем, разглядеть что-то под этой волной кружев возможным не представляется. Я в нем похожа на розу или хризантему, сплошные лепестки во все стороны. Пока до сердцевины докопаешься, озвереешь.
И Ваня, одетый по-домашнему, в джинсовку. Понравилась ему эта мода, он теперь где может джинсы цепляет. Но удобно же!
Я и сама бы, но нельзя. Не поймут. Дикари-с!
– Примите мои соболезнования.
Благовещенский махнул рукой, мол, слышал уже. Наслушался и накушался. И я расценила этот жест, как предложение перейти к делу.
– Демидов.
Глаза генерал-губернатора сверкнули яростью.
– Да.
Так-то лучше. А то тоска зеленая.
– Я могу поехать на рудник, – просто сказала я. – Или в гости. Или к любовнику – вариантов много. Главное, я буду вне города и с небольшой охраной. Думаете, удержится?
Храмов посмотрел на меня очень внимательно.
– Вы были против еще пару дней назад, Мария Ивановна. Что изменилось?
– Ирэна.
Благовещенский покачал головой. И правильно, я бы тоже не поверила на его месте.
– Мария Ивановна, моя дочь для вас всего лишь имя. Что еще изменилось?
– Это мои личные причины, – отрезала я. – Вы согласны на мое предложение?
– Ваши условия?
Однозначно, умный мужчина. Андрюшка тоже будет умным. Это хорошо.
– они простые. Мои условия – моя семья. Если со мной что-то случается, вы позаботитесь о них?
– Да, Мария Ивановна.
– Мои сыновья не должны оказаться в приюте. И братья тоже. Они должны получить наследство и жить спокойно.
– Это я обещаю. Более того, если с вами что-то случится, я выращу ваших мальчишек, как своих.
– Всех четырех?
– Слово дворянина.
Я кивнула. Лучшего и пожелать было нельзя.
– Тогда – куда я поеду?
Благовещенский хмыкнул.
– Полагаю, провести время с любовником. На небольшую заимку.
– Что?
– А других вариантов у нас нет. На рудник вы просто так не поедете – вас должны вызвать. В гости – пригласить. Это просто некому сделать, остается любовник. Высокопоставленный, недавно потерявший дочь…
– Вы сами?
– Разумеется.
Я покусала губу, задумалась.
А вот при таком раскладе я могу отбивать все обвинения. И говорить, что мы специально притворялись, чтобы заманить Демидова в ловушку. Это я могу…
А если мы и правда станем любовниками?
Нельзя.
Хотя… можно или нельзя, вот вопрос? Кто там помнит всех шлюх с которыми довелось спать?
Ладно, начнется игра, там и посмотрим, какую масть играть.
– И где же эта заимка?
– У вас есть карта района?
Я кивнула на стену. Там, пришпиленная кнопками, висела карта Березовского и его окрестностей. Храмов для себя делал.
Благовещенский подошел к ней, провел пальцем в противоположную от Лощины сторону.
– Примерно вот здесь.
– Остается разработать план.
– Подозреваю, Мария Ивановна, у вас уже есть свои идеи?
Идей у меня не было. Уж точно не по выманиванию Демидова. Вместо этого я составляла заклинания. А что?
Я ведь буду безоружна. И моя магия… вот есть такой вопрос. Магия земли – это магия стихий, она может быть заблокирована. А магия крови Полоза?
Магия змеедевы?
Ох, подозреваю я, что на нее никакая блокировка не действует. Но как ей правильно воспользоваться?
Ничего, я еще придумаю.
* * *
На следующий день игра началась.
В моей спальне, под кроватью, нашли мужской носовой платок. Казалось бы – откуда?
Вот и горничная задалась тем же вопросом. Я покраснела (надеюсь, получилось убедительно), выхватила у нее из рук платок и сказала, что это Ванечкин.
Учитывая, что платок был из лучшего батиста, да еще и с монограммой "А.В.Б.".
Конечно, Ванечкин! И все в это дружно поверили!
Ровно через два дня я опять удалила прислугу. А вернувшись, садовник (он же сторож) обнаружил помятые кусты, через которые прошел кто-то массивный и следы под моим окном.
А я… вот неосторожность-то, вот беда, пролила на простыню кувшин с морсом. Целый.
Захотелось мне в час ночи клюквенного морса, я и пошла его пить. И взяла с собой, а то ж! В спальню.
И пролила на кровать.
Беда, беда…
Почему-то мне никто не поверил и поползли слухи. О любовнике.
Я не сомневалась, до Демидова они тоже дойдут. Пришлось вызвать портниху и заказать пару платьев. И – конечно для себя! – несколько пеньюаров. Изящных, красивых, с вышивкой и разрезами!
Дальше?
Дальше – больше.
Туфли и шляпки.
Внезапные отпуски для прислуги, странным образом совпадающие с проблемами. То я кисель пролью на простыню, то на нее ребенок пописает, то еще что.
Ссора с братом, который выговаривал мне, что так вести себя нельзя. Потом мы "заметили" служанку – и я ее выгнала.
Давно хотела, кстати говоря. То, что у меня есть деньги, совершенно не повод у меня воровать, а ее уже пару раз ловили. Вот, теперь она была выгнана с пользой.
Якобы – за воровство, а уж что она разнесет по городу – ее проблемы.
Потом меня навестил отец Александр.
Этого разговора я побаивалась, потому как священников мы в наш план решили не посвящать. Никого не посвящать, мы же не наем, кто в городе работает на Демидова, а кто на моих убийц. А потому – нагнетаем обстановку.