Дракон Возрожденный - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Джордан cтр.№ 162

– Прыгун! – Перрин внимательно всматривался, поворачиваясь то в ту, то в другую сторону. Он даже на небо посмотрел. «Ведь теперь он может летать…» А в облаках накапливался дождь. Расстилающаяся у подножия горных пиков земля впитает дождь мгновенно, едва тот прольется из туч.

– Прыгун!

На этот раз мгла закрыла облака, образовав в них другой глазок. Эгвейн, Найнив и Илэйн стояли перед огромной металлической клеткой, дверь которой была поднята и удерживалась тяжелой пружиной. Они вошли внутрь, стопор освободился, пружина сработала, и зарешеченная дверь захлопнулась за ними. Женщина, волосы которой были заплетены во множество косичек, смеялась над пленницами, а другая, одетая во все белое, смеялась над первой женщиной. Дыра в небе затянулась, остались только облака.

– Прыгун, где ты? – снова позвал Перрин. – Ты мне нужен, Прыгун!

И, будто спрыгнув откуда-то сверху, на горной вершине возник седой волк.

Это опасно! Ты был предупрежден, Юный Бык. Ты слишком молод. Слишком еще неопытен.

– Мне нужно знать, Прыгун. Ты говорил, есть вещи, которые я должен был увидеть. Мне надо увидеть больше, больше узнать. – Он поколебался, подумав о Мэте, Эгвейн, Найнив и Илэйн. – Я видел сейчас здесь кое-что странное. Это реально?

Ответ Прыгуна последовал не сразу, будто волк не понимал, стоит ли объяснять столь простые вещи или как это лучше сделать. Наконец ответ был дан.

То, что реально, – нереально. То, что нереально, – реально. Плоть есть сон, и сны часто имеют плоть.

– Это ни о чем мне не говорит, Прыгун. Я не понимаю.

Волк посмотрел на Перрина так, будто тот признался, что не имеет понятия о том, насколько вода мокрая.

– Ты утверждал: я должен что-то увидеть. Потом показал мне Ба’алзамона и Ланфир.

Клык Душ, Лунная Охотница.

– Почему ты показал их мне, Прыгун? Почему я должен был их увидеть?

Настает Последняя охота.

В послании волка ощущались печаль и чувство неизбежности.

Что должно случиться, то случится.

– Я не понимаю! Последняя охота? Что за Последняя охота? Прыгун, сегодня вечером Серые Люди пытались меня убить.

За тобой охотятся Неумершие?

– Да! Серые Люди! За мной! И гончая Тьмы крутилась у порога гостиницы. Я хочу знать, почему они за мной охотятся!

Братья Тени!

Прыгун весь подобрался, поглядывая то в одну, то в другую сторону, будто ожидая нападения.

Много времени прошло с тех пор, как мы видели Братьев Тени. Ты должен уходить, Юный Бык. Опасность велика. Берегись Братьев Тени!

– Почему они преследуют меня, Прыгун? Ты ведь знаешь! Я же вижу, что знаешь!

Беги, Юный Бык!

Волк подпрыгнул, ударив юношу передними лапами в грудь. Перрин сорвался с каменной площадки в пустоту.

Беги от Братьев Тени!

Перрин падал, и ветер свистел у него в ушах. Прыгун и вершина горного пика стремительно удалялись.

– Почему, Прыгун? – выкрикнул Перрин. – Я должен знать почему!

Настает Последняя охота!

Перрин думал, что разобьется. Он знал это. Земля неслась ему навстречу, и он напрягся, приготовившись встретить последний удар, который…

Перрин вздрогнул, проснулся и уставился на свечу, стоящую на маленьком столике рядом с кроватью. За окном сверкали вспышки молний, грохотал гром.

– Что он имел в виду под «Последней охотой»? – пробормотал Перрин. «Я ведь не зажигал свечи!»

– Ты метался во сне и разговаривал сам с собой.

Он подскочил на кровати и выругал себя за то, что не обратил внимания на витающий в комнате травяной аромат. Заринэ сидела на табурете по другую сторону столика со свечой, опершись локтем о колено и положив подбородок на кулак, и следила за ним.

– Ты – та’верен. – Она произнесла это слово так, словно делала для себя зарубку на память. – Каменнолицый считает, что твои необычные глаза способны видеть то, чего он сам заметить не может. Серые Люди хотят убить тебя. Ты путешествуешь с Айз Седай, со Стражем и с огиром. Ты освобождаешь из клетки айильца и убиваешь белоплащников. Кто ты, фермерский сынок? Уж не Возрожденный ли ты Дракон? – Она произнесла последние слова как распоследнюю нелепицу, которую только могла выдумать, но Перрин беспокойно заерзал. – Но кто бы ты ни был, здоровяк, волос у тебя на груди могло бы быть и поменьше.

Ругаясь, он извернулся и натянул до подбородка одно из одеял. «Свет, из-за нее я скоро запрыгаю, как лягушка на сковородке!» Свечка слабо освещала лицо Заринэ. В тени Перрин не мог ясно разглядеть выражение ее лица, и лишь когда за окном сверкнула молния и резкая голубоватая вспышка на миг озарила комнату, он различил широкие скулы Заринэ и ее длинный нос. Внезапно он вспомнил, что Мин велела ему опасаться красивой женщины. Когда Перрин в одном из волчьих снов увидел Ланфир, он решил, что Мин имела в виду именно ее – да и трудно было женщине превзойти Ланфир красотой, – но та появлялась лишь в снах. Заринэ же находилась здесь, в комнате, пристально глядя на него своими темными раскосыми глазами и что-то, видимо, взвешивая в уме, о чем-то размышляя.

– Что ты здесь делаешь? – спросил наконец Перрин. – Что тебе нужно? Кто ты?

Она запрокинула голову и засмеялась:

– Я – Фэйли, фермерский сынок, охотник за Рогом. А ты решил, что я – женщина твоих грез? Чего ты так дергаешься? Можно подумать, я тебя ущипнула.

Прежде чем он успел подобрать слова для ответа, дверь с грохотом распахнулась и на пороге возникла Морейн, мрачная и бледная как смерть.

– Твои волчьи сны, Перрин, столь же истинны, как у сновидиц. Отрекшиеся действительно на свободе, и один из них правит в Иллиане.

Перрин выбрался из постели и принялся одеваться, не особенно смущаясь присутствия Заринэ. Он и так понимал, что нужно делать, но все же спросил Морейн:

– Мы уходим?

– Если ты не захочешь поближе познакомиться с Саммаэлем, – сухо ответила она.

И, будто ставя точку ее словам, громыхнул гром, вспыхнула молния. На Заринэ Айз Седай и не взглянула.

Заправляя рубашку в штаны, Перрин пожалел, что не успел надеть куртку и плащ. Когда было произнесено имя Отрекшегося, в комнате, казалось, мгновенно похолодало. «Ба’алзамон – это совсем плохо, а теперь у нас имеется еще и Отрекшийся на свободе. Свет, какая теперь разница, найдем ли мы Ранда? Не слишком ли поздно?» Размышляя так, Перрин натягивал сапоги. Опоздали или нет, он был родом из Двуречья, а люди Двуречья известны своим упорством и сдаваться не привыкли.