Книги крови. I–III - читать онлайн книгу. Автор: Клайв Баркер cтр.№ 62

Но клоун не слышал ни единого слова.

До него доносился только шум в голове: свист, уханье, вой, гул. Клоун укрылся там, откуда никакие рациональные доводы, никакие угрозы не могли его выманить. Где законом был стук сердца, а вой крови – музыкой.

Как он танцевал, этот глухой мальчик, танцевал, как безумец, видя, что его мучитель выпотрошен, словно рыба, и мерзость этого интеллекта навеки замолкла. Как лилась кровь! Как она била струями, взметалась фонтанами!

От такой потехи маленький клоун заливисто смеялся. Он подумал, что впереди его ждет целая ночь веселья. Теперь топор – его друг навсегда, и друг проницательный, мудрый. Он мог резать вдоль и поперек, снимать мясо слоями, ампутировать, но они сохранят этому человеку жизнь, если будут достаточно хитры, сохранят жизнь надолго, очень надолго.

Стив был счастлив, как агнец. Впереди их ждала целая ночь, и вся музыка, которую он хотел слышать, теперь звучала в его голове.

И Куэйд понял, сквозь кровавую пелену увидев пустой взгляд клоуна, что в мире есть вещи куда хуже ужаса. Куда хуже самой смерти.

Это была боль, боль без надежды на излечение. Это была жизнь, которая отказывалась заканчиваться даже тогда, когда разум умолял тело умереть. И, что еще хуже, это были сны, сны, обернувшиеся реальностью.

В этом сентябре Ад пришел на улицы и площади Лондона, ледяной Ад глубин Девятого круга, слишком холодный, чтобы его могло согреть даже тепло бабьего лета. Свои планы он строил тщательно, как обычно, хрупкие, сложные планы. В этот раз они, возможно, были еще более изысканные, чем обычно, а каждая их деталь проверялась по два, по три раза, ибо в этот раз проигрыша не должно было быть.

Аду был присущ дух соревнования: тысячи тысяч раз он насылал огонь на живую плоть – долгие столетия – и иногда выигрывал, но чаще проигрывал. В конце концов ставки все повышались. Ведь без людской потребности соперничать, держать пари и заключать сделки обиталище демонов могло бы зачахнуть в безлюдье. Танцы, собачьи бега и игра на скрипке – все было одно для этой бездны – все было игрой, в которой, если повести себя ловко, она могла отыграть душу-другую. Вот почему Ад и пришел в Лондон в этот голубой ясный день – состязаться и победить, и выиграть, если удастся, достаточно душ, чтобы было чем заняться, предавая их смертным мукам, до следующего раза.

Камерон включил радио: голос комментатора то усиливался, то затухал, словно тот говорил не с собора Святого Павла, а, по меньшей мере, с полюса. До начала забега было еще больше получаса, но Камерон хотел послушать согревающие комментарии, просто для того, чтобы услышать, что там говорят о его мальчике.

«…атмосфера наэлектризована… Вдоль дорожек скопились десятки тысяч…»

Голос исчез. Камерон крутил ручки настройки, пока этот придурок не появился вновь.

«…и назван забегом года. Что за день! Разве не так, Джим?»

«Ну конечно, Майк…»

«Это Большой Джим Делани, который вверху со своим небесным глазом, и он будет наблюдать за забегом вдоль всего маршрута, давая вам обзор с птичьего полета. Верно, Джим?»

«Уж конечно, Майк».

«Ага, за стартовой чертой уже зашевелились, соперники готовятся к старту. Я могу разглядеть там Ника Лоера, он под номером три и, должен сказать, он в неплохой форме. Когда он прибыл, он сказал мне, что обычно не любит бежать по воскресеньям, но на этот раз он сделал исключение для этих состязаний, потому что это благотворительное мероприятие и вся выручка пойдет на борьбу с раком. Тут и Джуэл Джонс, наш золотой медалист, на 800 метров, и он будет состязаться со своим великим соперником Фрэнком Макклаудом. А за нашими великими парнями мы различаем и новые лица. В майке с номером пять южноафриканец Малькольм Войт, а на последней дорожке Лестер Киндерман, неожиданный победитель марафона в Австрии в прошлом году. И я должен сказать, что в этот великолепный сентябрьский денек все они свежи, точно маргаритки. О лучшем дне и мечтать было нельзя, верно, Джим?»

Джуэла разбудил кошмар.

– Все будет хорошо, кончай волноваться, – сказал ему Камерон.

Но он вовсе не чувствовал себя хорошо, его мутило и у него болел желудок. Это не была обычная предстартовая лихорадка, с ней он научился справляться: два пальца в рот, и порядок – вот лучшее средство, и оно столько раз было опробовано. Нет, это не была предстартовая лихорадка, ничего похожего. Для начала она была глубже, так, словно там, в середке, кто-то поджаривал его внутренности.

Камерон не проявил сочувствия:

– Это благотворительный забег, а не Олимпийские игры, – сказал он, оглядев мальчика, – не валяй дурака.

Это был метод Камерона. Его медовый голос был создан для лести, но он использовал его, чтобы запугивать. Без такого запугивания никогда не было бы золотых медалей, восторженных толп, влюбленных девочек. Один из опросов показал, что Джуэл – самый популярный чернокожий в Англии. Это так приятно, когда тебя как друга приветствуют люди, которых ты никогда не встречал – ему нравилось это обожание, хоть и было оно недолговечным.

– Они любят тебя, – говорил Камерон. – Бог знает почему, но они любят тебя.

Он засмеялся, его мимолетный приступ жестокости прошел.

– Ты будешь в порядке, сынок, – сказал он. – Соберись и беги так, словно от этого зависит твоя жизнь.

Теперь в ярком дневном свете Джуэл оглядывал остальных и чувствовал себя чуть более жизнерадостным. У Киндермана было хорошее дыхание, но он не годился на средние дистанции. Вообще техника марафонского забега требует совсем другого искусства. Помимо этого, он был близорук и носил очки в металлической оправе, которые придавали ему вид удивленной лягушки. Тут опасности нет. Лоер тоже был неплох, но это была не его дистанция. Он хорош был в барьерном беге и иногда как спринтер – 400 метров были его пределом, да и это для него было слишком. Войт, южноафриканец. Ну о нем мало что известно. С виду он неплох и нужно бы за ним поглядывать, чтобы избежать всяких неожиданностей. Но самой серьезной проблемой был Макклауд. Джуэл состязался с «молниеносным» Фрэнком Макклаудом три раза. Дважды он отодвинул его на второе место, на третий раз (увы!) все было наоборот. А теперь Фрэнки хотел бы сравнять счет, отыграться за Олимпиаду – он не любил получать серебро. Фрэнки был из тех, кто любит побеждать. Благотворительный там забег или нет, Макклауд будет выкладываться сполна ради зрителей и своей собственной гордости. Он уже был за чертой, пробуя стартовую позицию, и казалось, было видно, как он насторожил уши. Да, Фрэнки крутой мужик, это уж точно.

Какой-то миг Джуэл видел, что Войт внимательно наблюдает за ним. Это было необычно. Соперники редко глядели друг на друга перед забегом, это было что-то вроде суеверия. Лицо у Войта было бледное, линия волос отодвинута назад. Ему было, похоже, лет тридцать или больше, но тело у него выглядело моложе, стройнее. Длинные ноги, большие руки. Словно тело и голова не подходят друг к другу. Когда их глаза встретились, Войт отвернулся. Тонкая цепочка, охватившая его шею, блеснула в солнечном луче, и распятие, которое он носил, сверкнуло золотом у основания шеи.