Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни - читать онлайн книгу. Автор: Хендрик Грун cтр.№ 38

Втащить Эверта в карету и вытащить из кареты было непростой задачей, но для этого у нас имелись Ян и Стеф. Одной ступенькой меньше, одной подножкой больше, им без разницы. Попутно кучер выдавал туристическую информацию, хотя его фламандский был едва понятен. Мы старались угадать, где нужно оживленно кивнуть, и он, по большей части, вежливо кивал в ответ. Если кивнул, значит, угадали. После прогулки нас высадили из кареты у ресторана традиционной бельгийской кухни. Еда была превосходной, но не спрашивайте меня, что мы там ели. Подозреваю, что Эверт подкинул кучерам сотню евро, ибо по мановению его руки они каждый раз останавливались, если нам нужно было выйти из кареты, или появлялись откуда-то, чтобы нас подождать. Что было очень удобно, так как двигаться по булыжным мостовым с роляторами или в инвалидном кресле – не подарок.

В среду немного потеплело, погода благоприятствовала, и мы решились на речную прогулку.

– Мы похожи на беженцев, такая здесь теснота, – проворчал Герт, когда лодка отчалила.

– Рейс в один конец до Лампедузы, – объявила Леония.

Инвалидное кресло Эверта одиноко осталось на набережной, пристегнутое к фонарному столбу надежным амстердамским способом – велосипедным замком с цепью. Хотя Брюгге красив, опрятен и законопослушен. Будь он чуть менее законопослушен и опрятен, это ему не повредило бы. При такой-то тесноте. К счастью, туда, на маленькую экскурсию, еще не понаехали китайцы.

О том, как нас разочаровал Музей картофеля фри, я уже поведал. Затем последовали сиеста и перекус. Все шло как по маслу, если не считать тарелки рыбного супа, опрокинутой на костюм Антуана из-за неловкости Граме.

– Думаю, не стоит подавать жалобу на то, что суп был холодный, – лаконично отреагировал Антуан.

В самом деле, это спасло его от сильного ожога.

Остаток вечера Герт и Эверт не уставали повторять: “Все-таки здесь воняет рыбой”.

На следующее утро был запланирован музей, куда на карете не въедешь. Конная тяга нас избаловала. Так что пеший обход музея завершился через двадцать минут на террасе кафе, под сияющим солнцем. Поболтали и немного подремали, начала сказываться усталость.

Еще одна, последняя, прогулка в карете, краткий пит-стоп у одного из семисот шоколадных магазинов и плотный обед в отеле. Последний всплеск активности в автобусе, когда из сумки Эверта неожиданно появились две бутылки холодного шампанского плюс девять пластиковых стаканчиков. Бутылки быстро опустели, после чего наступила тишина. Когда Стеф на подъезде к Бреде ^[12]оглянулся, он обнаружил, что все путешественники погрузились в сон. Только мы с Эвертом еще бодрствовали, но удовлетворенно молчали.

СУББОТА 6 июня

Вчера было немного больше тридцати градусов, а сегодня девятнадцать. Для стариков – опасный перепад температур.

– Ох, только бы сердце выдержало, – сказала госпожа Квинт.

Она тяжело дышала, а именно испускала глубокие вздохи, что немного действовало мне на нервы.

– Вы похожи на уховертку с зубной болью, – определила госпожа Схансле, указывая на меня пальцем.

Схансле так часто выдает нечто неслыханное, словно каждый вечер сидит в своей комнатушке, изобретая новые слова и поговорки. Я большой поклонник ее таланта. Но этим моя симпатия ограничивается. У нее отвратительная привычка объявлять все, что она собирается сделать.

Например, она может сообщить: “Пойду, пописаю”. Или еще хуже: “Мне нужно по-большому”. А я не желаю этого слушать! Минут через десять она возвращается и объявляет во всеуслышание, удалась ее миссия или нет.

– Пойду к себе в комнату, съем вкусное печенье, почитаю Margriet, сниму туфли, выпью еще одну чашку чая, надену кардиган.

– Меня это ничуть не интересует, госпожа Схансле, не могли бы вы заткнуть ваш фонтан?

Нет, этого я не сказал, я сказал:

– Расскажете обо всем, что бы ни сделали?

Но и это ничуть не помогло.

Мы купили для Яна, сына Эверта, и Стефа, племянника Гритье, ресторанные карты, каждая на две персоны. В надежде как-то подкупить их жен, чтобы они иногда сдавали нам в аренду своих мужей. Без сильных парней мы больше не сможем двинуться в путь. Они приносят роляторы, толкают инвалидное кресло, приносят напитки, помогают надеть куртки, таскают сумки, находят запропавшие очки, если нужно – придержат, если нужно – подтолкнут. И они доставляют нас туда, куда мы хотим. К счастью, Ян и Стеф сами получают от этого удовольствие. Но скажу без ложной скромности, что для нашего возраста мы тоже большие молодцы.

ВОСКРЕСЕНЬЕ 7 июня

Кажется, из всех работников нашего дома самого большого сочувствия заслуживает педикюрша. Уже самый выбор такой профессии немного странен, а если вы к тому же подрабатываете в доме престарелых, значит, вы в полном отчаянии или страдаете какой-то патологией. Еще можно понять дантиста, который целый день ковыряется в чужих зубах, ему светят хорошие гонорары, но возиться с чужими ногтями – вовсе не золотое дно, как я однажды осторожно выяснил у педикюрши. Когда наши жильцы вызывают ее на дом, они платят пять евро из своего кармана, и для многих это достаточная причина, чтобы вызывать ее как можно реже. Натянешь носок, и никто твоих ногтей не заметит. Пока не заметит. Но ногти отрастут и в определенный момент прорвут носок или тапок и даже продырявят стоптанные туфли. И тогда бедной педикюрше приходится орудовать щипцами, так что обрезки огромных ногтей разлетаются во все стороны, прошу прощения за неаппетитные подробности. Должен сказать, что сей феномен типичен прежде всего для мужчин. Лично я взял за правило вызывать педикюршу раз в два месяца. Когда она в первый раз обрабатывала мои ноги, я пространно извинялся за свою беспомощность. Я просто не справляюсь с пальцами на ногах, с большим трудом натягиваю носки и надеваю туфли (к счастью, у меня имеется сапожный рожок). Терпеть не могу зависеть от кого-то. Так что я буквально заставил себя закатать брюки.

Среди нас достаточно жильцов, которые, чуть что, предпочитают вызвать медсестру, чем приложить малейшее усилие. “Ведь медсестры для того и существуют”, вот их аргумент.

Я бы вернул для таких людей наказание смолой и перьями.

ПОНЕДЕЛЬНИК 8 июня

Вчера днем в рекреационном зале состоялся отборочный тур на конкурс песни среди пожилых – ежегодная пытка для ушей.

– Помнится, в прошлом году у вас как раз в этот день была мигрень, – заметила перед началом Ван Димен. – Надеюсь, в этом году она не разыграется.

– А я надеюсь, ради вас же, что разыграется, – прошептал я про себя.

Ван Димен – одна из тех дам, что всякий раз уповают на победу в отборочном туре. Она полагает, что с каждым годом ее голос звучит ничуть не хуже и даже лучше. Ну, тут она права, но происходит это оттого, что ее голос, слава богу, слабеет и теряет пронзительность. Вчера она исполнила непритязательный французский шансон итальянским колоратурным сопрано. Щебетала, как огромная канарейка, да еще в желтом платье. Я постарался занять место в самом последнем ряду, но уйти не рискнул, так как чувствовал, что за мной пристально следят разные артисты. Риа и Антуан из вежливости пришли поддержать меня, но остальные мои так называемые друзья из СНОНЕМа не явились.