Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни - читать онлайн книгу. Автор: Хендрик Грун cтр.№ 24

Шварцман считает свой ежегодный доход справедливым. Я бы запер его в лечебнице для душевнобольных как страдающего манией величия. И посадил бы на хлеб и воду. В неограниченном количестве.

Когда вечером я спросил Эверта, что он считает лучшим во мне, у него вытянулась физиономия.

– Н-ну… твое искреннее участие и интерес к другим, – сказал он, немного подумав.

Меня это устроило.

– А что во мне самое дурное?

Тут Эверт долго не раздумывал.

– То, что иногда ты ведешь себя как страшно трусливый безвольный слизняк.

Пришлось проглотить. А я-то думал, что сделал большие успехи в этой области.

– А как насчет моих достоинств и недостатков? – спросил Эверт.

– Ты страшно грубый тип. Но проявляешь внимание к другим людям.

После чего мы выпили за наши слабые места.

СРЕДА 8 апреля

Набожная госпожа Ван Дален, по примеру своего Господа, умерла в Страстную пятницу. Ее кончина вызвала небольшой скандал. Потому что покойница четыре дня пролежала в своей комнате. Соседка заметила ее отсутствие за обедом уже в первый день Пасхи, но только во вторник утром зашла наконец ее проведать. Ван Дален упала со стула и лежала в такой позе, “как будто вздремнула под столом”.

Так как по праздникам уборка не производится и так как Ван Дален была довольно самостоятельной подопечной, никто из персонала не заглядывал в ее комнату. Правда, медсестра два раза стучалась в дверь, но, не получив ответа, решила, что жиличка ушла пить кофе. Госпожу Ван Дален, как и меня, никто никогда не навещал, иначе кто-нибудь нашел бы ее раньше.

По правилам проживания, покойник не должен четыре дня лежать необнаруженным у себя в комнате. Стелваген подсуетилась и “нанесла несколько визитов”, чтобы история не получила большой огласки.

Она представила дело так, словно это был недосмотр покойницы, а не персонала. Я даже подумал, не написать ли об этом, но не смог представить, кому предложить такой материал. Господи, может, наш персонал и оплошал немного, но в безжалостном внешнем мире старики месяцами лежат мертвыми в своих домах. Для Нидерландов, где проживает 200 000 одиноких стариков, подобная ситуация не редкость.

Сегодня едем на экскурсию всем клубом СНОНЕМ. Наши гиды – Риа и Антуан, поэтому я ожидаю чего-то, связанного с едой.

Как же мне жаль Гертруду Уивер. Всего одну неделю она могла гордиться титулом самого старого человека на планете и вот скончалась. Ей было сто шестнадцать лет. Такой рекорд долго не удержишь. Приходится с этим смириться.

Но жить до ста шестнадцати? Не дай бог!

ЧЕТВЕРГ 9 апреля

Из вчерашней экскурсии СНОНЕМ сделал настоящую конфетку. Риа и Антуан преподали нам краткий курс изготовления конфет. Таким угостили шоколадом – любо-дорого было поглядеть. Мы устроили там некоторый беспорядок, был такой грех. Но многие конфеты вместо того, чтобы получаться ровными и симметричными, нечаянно принимали форму арахисового ореха. А ромовая начинка то и дело стекала не в ту сторону. Ничего страшного. Ведь все, что не получалось, мы должны были устранять путем поедания. В результате за два с половиной часа ювелирной работы мы сотворили штук двадцать настоящих шоколадных шедевров. Господи, да за те деньги, которых стоил курс, мы могли накупить у банкетного кондитера десять кило конфет. Но какая в этом радость?

Под конец нам всем захотелось вина и пива. Но после такого количества шоколада мы отказались от традиционной закуски – мясных шариков.

По причине хорошей погоды сад при нашей богадельне “в порядке исключения” открылся на неделю раньше. Покорнейше благодарим, госпожа директриса. Почему его вообще закрывают на зиму, непонятно. Возможно, дирекция опасается, как бы жильцы нечаянно не замерзли насмерть. Сад принадлежит пансионату, так что директрисе пришлось бы отвечать за замерзших стариков. Одно дело – чувствовать себя хозяином, а другое – брать на себя ответственность. По правилам проживания, сад открывается для жильцов 15 апреля. А тут – на целую неделю раньше! Видите, какая у нас расторопная дирекция? На дворе 18 градусов. Так что шанс замерзнуть невелик.

ПЯТНИЦА 10 апреля

Во время вчерашней вылазки СНОНЕМа мне бросилось в глаза, как сильно похудел Эверт. Вечером за кофе я сказал ему об этом, но он ответил, что мне просто показалось. Он чувствует себя превосходно.

За четверть часа до открытия сада перед входом уже собралась небольшая группа жильцов. Народ толкался и пытался пролезть вперед. Какая уж тут учтивость и культура поведения… Медсестре с ключом пришлось протискиваться к дверям. Когда двери распахнулись, люди повели себя, как старые коровы, всю зиму простоявшие в хлеву и теперь выпущенные на луг. Они устремились в сад старческой рысцой, и я было подумал, что они жаждут насладиться солнцем и природой, но они торопились занять местечко на скамейке. Чтобы захватить последнее свободное место, госпожа Слотхаувер спихнула в кусты госпожу Схаап. Схаап было не до смеха, она чуть не расплакалась. Кроме нее, еще человек пять не успели занять места под солнцем. Они в полном замешательстве ковыляли вдоль скамеек: взад-вперед. Кажется, Слотхаувер, к радости ее многочисленных врагов, совершила ошибку – забыла перед выходом из дома посетить туалет, а теперь ей приспичило. Она оказалась перед выбором: либо встать и уступить место, либо помочиться в штаны. Скрежеща зубами, она встала. Свободное место досталось госпоже Схаап, и она заняла его, сияя от счастья. Слотхаувер уже не вернулась.

Господин Хелдер попытался творчески подойти к проблеме нехватки мест, а именно – принести стул из столовой. Но госпожа Де Рооз, заведующая хозяйством, категорически этому воспротивилась.

– Куда это вы направляетесь со стулом, господин Хелдер?

– В сад, – пискнул тот.

– Нет, не положено. Представьте, что будет, если все начнут разгуливать со стульями.

– Я отнесу его потом обратно, – попробовал упереться Хелдер.

Но об этом, заявила Де Рооз, не могло быть и речи.

СУББОТА 11 апреля

Я все чаще не могу вспомнить слово, хотя знаю, что оно существует и точно выражает то, что я хочу сказать. Нужное слово ускользает, не дается, но чуть позже вдруг выскакивает из какого-то угла памяти. Когда оно, увы, больше не нужно.

С именами собственными дело обстоит еще хуже.

Если ребенок не знает, как зовут другого ребенка, он зовет его просто “эй, девочка”, “эй, мальчик”. Но когда я прошу соседку по столу передать мне сахар, я не могу обратиться к ней “эй, тетенька”. Ведь эта дама много лет живет в соседней квартире. Таких обитателей здешних мест много, но это слабое утешение.

Рональд Рейган ближе к концу своего президентства все чаще прибегал к определениям типа “кое-что” и “все такое”. Дотошные исследователи проанализировали его лексикон на материале спонтанных ответов на вопросы журналистов. И пришли к выводу, что оскудение словарного запаса может быть прелюдией к болезни Альцгеймера. В лице Рейгана американцы, кажется, впервые выбрали в президенты маразматика. И, возможно, впервые выберут старушенцию, так как Хилари Клинтон собирается выдвинуть свою кандидатуру. А ей под семьдесят. Что она о себе воображает, эта дама?