Невеста со скальпелем. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Мстислава Черная cтр.№ 33

— Добрый день, Ваше Царосское Величество.

Я прошла в комнату и, не дожидаясь приглашения, села на жёсткий табурет. Не знаю, кто занимал его раньше, вряд ли свекровь, скорее целитель, который сейчас вытянулся по струнке у спины. Царос вопросительно выгнул бровь, но не возмутился вопиющим нарушением этикета.

— Ваше Царосское Величество, позвольте вашу руку?

Электрокардиограмму бы сделать, но придётся довольствоваться пульсом.

Царос с лёгкой заинтересованностью протянул мне ладонь. Я аккуратно обняла пальцами его за запястье и про себя вздохнула. Пульс прощупывался слабо, а сердце билось с перебоями. Я невольно покосилась на целителя. Поймав мой взгляд, мужчина поклонился:

— Приношу свои глубочайшие извинения за то, что вмешиваюсь.

— Говори, — разрешил царос.

Мужчина сглотнул и выпалил на одном дыхании:

— Графиня, я должен признать, что наши усилия не дают ни малейшего результата.

Чёрт, я рассчитывала на магов жизни.

— Не удивлена.

— Графиня?

— Ваше Царосское Величество, вы лучше меня знаете, какой яд был применён. Не удивительно, что против этого яда целители бессильны. Остаётся радоваться, что яд поразил не тело полностью, а только сердце.

— Значат ли ваши слова, что я не смогу вернуться на трон?

Я повторила то, что говорила свекрови:

— Такое возможно, но пока слишком рано оценивать.

— Я понял.

Царос устало прикрыл глаза.

В особняк Дарс я вернулась ближе к вечеру.

Сейчас бы поужинать, искупаться, смыть тревоги прошедшего дня, немного почитать и лечь пораньше. Наивно. Я недооценила мачеху.

Баронесса встречала меня в холле сладким оскалом матёрой гадюки:

— Графи-и-ня, — протянула она, становясь у меня на пути.

Раунд очередной бессмыслицы. Я про себя вздохнула. Дам баронессе минуту высказаться, видно, что её аж распирает и легко она не отстанет, а затем пошлю леди в дали дальние.

— Да, баронесса? — я голосом выделила её титул.

Баронесса продолжала скалиться:

— Графиня, оказывается, вы ненастоящая дочь моего мужа. Я не буду винить вас в том, что вы нас обманывали. Но зачем же вы явились после того, как ложь вскрылась?

— Баронесса, ваш супруг сейчас в заключении. Наверное, вы не смогли получить постановление храма по моему делу?

— Я получила! — уязвлённо возмутилась она и махнула у меня перед носом документом. Печать засветилась, выдавая подлинность бумаги.

— Хм… Тогда вы просто невнимательно читали, да? Ничего страшного, бывает. Леди Милимая передала мне своё имя, свою память и свою жизнь, и храм подтверждает факт дарения. Таким образом, я остаюсь полноправным членом семьи до тех пор, пока глава рода не исключит меня. Поскольку глава рода арестован, у него с моим исключением явно возникнут трудности. Баронесса, вы убедились, что я имею полное право находиться в этом доме?

— Я это так не оставлю!

Сколько угодно.

Я спокойно прошла во флигель, поднялась к себе и упала на застеленную кровать. Не трогайте меня, пожалуйста, хотя бы год. Год нельзя? Ну хотя бы час, пока Сита организовывает ужин. Мачеха до нашего приезда отдала распоряжение запереть кладовки, кухню, забрала ключи, а повара, посудомойку и прочих причастных осчастливила внеплановым выходным, якобы в честь праздника Батиты. Сите пришлось повозиться.

— Госпожа, нам стоило пообедать в ресторане.

Тогда уж в резиденции герцога.

— Сита, у нас есть деньги на ресторан?

Кошелёк я отдала няне, когда провожала её в монастырь. Себе оставила несколько кубиков серебра и меди на самый крайний случай, так что немного денег у меня есть, но именно, что немного, и это неприкосновенный запас.

— Госпожа? — Сита заметно растерялась.

Я качнула головой. Несмотря ни на что, я не жалею, что отдала золото. Обидно, что няня не оценила, но не более, потому что прежде всего я выполняла свой долг перед Милимаей, и моя совесть чиста.

— Госпожа, у вас нет денег?!

— Сита, откуда бы им взяться?

— Но почему вы не сказали герцогу?

Я пожала плечами:

— Зачем? Мелочь у меня есть, просто её на ресторан не хватит.

— Герцог будет расстроен. Он упустил, а вы не подсказали.

Хм? С такого ракурса я об этом не думала.

Сита в мгновение подобралась, метнулась к двери, и почти одновременно створка распахнулась, словно с той стороны её пнули. Сита встала в боевую стойку, однако за порогом тяжело дышала всего лишь личная горничная баронессы. Сита приняла своё обычный вид и холодно спросила:

— В чём дело?

Горничная баронессы стиснула передник:

— Моя госпожа вернулась в прекрасном настроении, бросила взмыленную лошадь и направилась в сокровищницу.

Ч-что?

В отличии от меня Сита явно поняла, что имелось ввиду, она вытащила из кармана блеснувший серебром кубик и передала горничной. Горничная низко поклонилась, пролепетала невнятную благодарность и метнулась прочь. Наверное, боялась попасться баронессе.

— Сита?

— Похоже, баронесса получила власть главы рода.

— Хм? Как она могла?

— Скоро узнаем, госпожа.

Что стоит поторопиться, вслух сказано не было, но я без прямых подсказок сообразила, что с ужином стоит расправиться побыстрее. И не ошиблась. Горничная вернулась через четверть часа, без спешки чинно постучалась и доложила, что у баронессы ко мне неотложное дело.

Я спокойно поднялась и в сопровождении Ситы последовала за горничной.

Пришлось подняться на второй этаж, баронесса ждала меня в рабочем кабинете мужа. Хм… Из воспоминаний Мили я точно знаю, что барон в свой кабинет не допускал никого, и новую жену тоже. И вдруг она изображает хозяйку. Даже любопытно стало, что она успела провернуть всего за час с хвостиком.

В кабинете меня ждала сама баронесса, но сидела она за столом не посередине, а сбоку. Посередине расположилась её старшая дочь. С другого конца стола приткнулась младшая. Для меня кресло не подготовлено, то есть мне предлагают стоять наравне с дворецким, высокостатусным, но слугой. Ну-ну. Я ухмыльнулась и даже позволила леди начать разговор.

— Дочь, — припечатала баронесса.

Верно. Я могла бы возмутиться неподобающим приёмом, но баронесса чётко показала, что ориентируется на внутрисемейную иерархию.

— Леди.

— Герцог Варильский всегда относился к барону предвзято, а в последнее время и вовсе открыто демонстрировал ненависть.