Стася и Тим. - читать онлайн книгу. Автор: Лана Черная cтр.№ 9

— Я забираю свою жену, — отчеканивает, четко ловя на себе не просто удивление, а дичайшее изумление Русалки. — Прямо сейчас.

— Вы не можете ее забрать.

— Могу, — и пересекает расстояние до ее кровати. Удерживая взгляд Русалки, отдирает от нее все датчики, подхватывает на руки. Она тут же вцепляется своими тоненькими пальчиками в его рубашку. И молчит. Ничего не спрашивает. Только смотрит и держится так, будто он ее спасательный круг, без которого она точно утонет. Улыбается ей мягко, давя в себе желание зарыться в ее волосы. Разворачивается на носках и натыкается на Гурина, за спиной которого каменным изваянием застыл доктор.

— Гурин, я все равно ее заберу, — ухмыляется Тимур, прикидывая, куда и как ударить, чтобы не отпускать Русалку. Она такая мягкая, теплая и родная как будто. У него внутри стало светлее, когда он только коснулся ее. А когда прижалась, носом уткнувшись в его шею – слетели все тормоза.

— По закону…

— По закону, — перебивает Тимур доктора, — ты, сука, сядешь первый за неоказание медицинской помощи. Поверь, у меня найдется с десяток свидетелей, которые подтвердят, что именно ты мешал доктору Туманову спасать мою жену.

И с неприкрытым удовольствием отмечает, как с холеного лица доктора стекают все краски.

— А ты… — уже Гурину, но тот поднимает руки ладонями вверх, признавая поражение, и отступает.

Уже в машине Эльфа, ключи от которой он отдал Тимуру без слов, Русалка заговаривает тихо.

— Зачем ты соврал? — в ее голосе столько неприкрытой боли, что впору удавиться. — Он ведь проверит и тогда…

— А кто тебе сказал, что я соврал? — усмехается он.

— Но ты не мой муж.

— Пока нет, — теперь улыбается широко, а когда в зеркале заднего вида видит ее большущие глаза, светящиеся солнцем, смеется, наслаждаясь целой палитрой эмоций на ее хорошеньком и даже порозовевшем личике. — Но это пока. Минут через двадцать мы это исправим, Русалка.

Я смеюсь. Бэтмен смотрит на меня с ухмылкой. Похоже, такую реакцию он вполне предвидел. И очень хочется сбить с него эту самоуверенность, аж до чесотки в пальцах. Странное желание, но…он ничерта не знает обо мне. А я…

— И с чего ты решил, что я пойду за тебя замуж, Тимур Крутов?

Надеялась удивить? Зря. Он даже бровью не ведет, а ведь своего имени он мне точно не называл. И никто не мог, кроме отца. Значит, мои подозрения, закравшиеся еще в палате, верны – и эти двое знакомы. Причем настолько близко, что успели возненавидеть друг друга. Любопытно, хоть и давно известно, что оное никогда не заканчивалось добром. Но я добровольно сую голову в петлю. Зачем - не знаю.

— А я разве спрашивал твое мнение, Анастасия Гурина? — возвращает мне мой бросок, вот только его удар гораздо сильнее моего, потому что страх обнимает липкими пальцами. А он морщится, как будто дерьма зачерпнул горстью. Ему противно одно мое имя. Тогда зачем ему весь этот фарс? Мстит отцу? Смешной. Отцу нет никакого дела до меня, и никогда не было.

— Если ты хочешь насолить Гурину, то зря стараешься, — пусть знает правду. Она вполне способна разрушить все его головокружительные планы, а мне дать шанс получить хотя бы крупицы ответов. — Я ему неинтересна.

— Зато я интересен, Русалка.

Изгибаю бровь, ожидая продолжения, но напрасно. Бэтмен явно не горит желанием со мной откровенничать. А я пользуюсь моментом, когда он притормаживает на светофоре, и сбегаю. И не потому, что хочу убежать. Так уж складывается, что бежать мне некуда: мать давно умерла, брату нужна лишь доза, а друзья…друзей у меня никогда не было. Мне просто нужно пространство, чтобы прийти в себя. Нужен воздух и город с его гамом и неповторным запахом.

Утреннее солнце щекочет кожу, а ветер раздувает больничную пижаму, словно насмехаясь над моим внешним видом. Вдруг представляю, как в этой пижаме войду в ЗАГС; воображаю вытянутое лицо регистраторши, когда она увидит чокнутую парочку: меня в больничной одежде и его в окровавленной рубашке. Улыбка растягивает губы. И даже становится легче дышать. Я ступаю на двойную сплошную, не обращая внимания на сигналы машин и визг тормозов. Просто стою, вдыхая еще прохладный воздух, а перед глазами эта до дикости странная, но отчего-то такая правильная картинка. И тепло растекается под кожей, тоже странное и неправильное, но такое  ласковое, согревающее изнутри. Такое, от которого хочется плакать. И слезы жгут глаза. Соленой влагой растекаются по губам. И я слизываю их. Размазываю по щекам, не переставая улыбаться. А в груди саднит и больно сделать вдох. Но я дышу…широко раскрытым ртом, хватая кислород, как выживший утопленник.

И в этот момент кто-то грубо хватает меня за руку и резко дергает назад. Я оступаюсь, на ходу разворачиваясь лицом к Бэтмену, и сталкиваюсь с черным, до краев переполненным яростью, взглядом.

— Ты что творишь, идиотка?! — рявкает так, что уши закладывает. Смотрю ошарашено. С чего вдруг такая реакция? — Жить надоело?

— А если и так, то что? — кричу в ответ, отпустив с поводка собственную боль и злость. — Тебе какое дело до этого?! Все, сыграл в благородство, можешь валить в задницу, придурок.

И дергаюсь в его руках с намерением лягнуть куда-нибудь. Но он держит крепко, впечатывая в себя, словно и вправду боится, что я прямо сейчас кинусь под колеса. И я замираю, вглядываясь в его напряженное лицо, пытаясь отыскать в нем хоть какую-то подсказку, что я права. Но нет, его лицо, словно восковая маска – нечитаемое. Лишь ухмылка кривит обветренные губы с маленькими трещинками. А потом…одно стремительное движение и я уже перекинута через его плечо, а его тяжелая рука лежит на моей заднице.

Она такая горячая, что мне кажется – на коже обязательно останется ожог от этого прикосновения. Я пытаюсь извернуться, бью ладонью по его спине, но он не замедляет шаг.

— Отпусти меня, — рычу, суча ногами.

— Нет, — парирует он неожиданно весело. Что за бред? — Но если не прекратишь брыкаться – уроню.

Встретиться с асфальтом совершенно не хочется и так все тело ломит после прошлых «приключений». Затихаю, смирившись. Орать бессмысленно — никто не явится меня спасать, а вот разбить или даже сломать себе что-то — я могу вполне реально. Но в конце концов, ведь так и должно быть? Ведь именно это мне и нужно сделать — быть к нему как можно ближе. Вот только почему на душе так противно, словно туда щедро залили помоев?

На этот раз он усаживает меня на переднее сиденье, припечатывая к креслу ремнем безопасности. И через минуту мы снова катим по шоссе, вливаясь в поток машин.

— Ну и куда мы едем? — спрашиваю, надеясь, что у него отпала охота тащить меня в ЗАГС по крайней мере сегодня.

— Выколачивать из тебя дурь, — отвечает, гневно сверкнув чернотой глаз.

Странно, но я не боюсь ни его взгляда, ни обещания всех мук ада в нем. Устала бояться, наверное, хотя умом понимаю — этого мужчину стоит. Но у меня уговор, и я надеюсь, отец выполнит свою часть. На остальное плевать. Хуже, чем с Удавом уже не будет.