Я переживала первую стадию горя — отрицание.
Сэм пытался успокоить меня и Кевина, который после этого известия уселся на пол и принялся молиться, захлебываясь слезами. Мой друг предлагал нам все, что по его мнению должно было помочь осознать утрату, будь то ромашковый чай или укол морфина, но я отмахивалась от него, как от назойливой мухи, а Кевин и вовсе никак не реагировал. Наверное, я была с ним груба. Но какая теперь разница? Какая теперь к черту разница?!
Это злая шутка. Это розыгрыш. Это опечатка. Это сбой в сети. Это бред! Это….
Наконец мне ответили.
— Милая…. — голос Миранды дрожал от слез.
Нет, она не пошутила.
— Как это случилось?
У меня зуб на зуб не попадал. Меня трясло, а говорить я могла только через сжатую челюсть. Я боялась, что сорвусь в разговоре на поросячий визг. Хотя, почему я вообще думаю о том, как звучит мой голос? Какая теперь разница, как он звучит? Для кого он теперь звучит?
— Я не знаю. Меня там не было в этот момент. Но я постоянно на связи с Сильвией. Она позвонила мне и сказала, что ей пришло сообщение от постовой медсестры.
— Кто засвидетельствовал время смерти? Сильвия? — я сама удивилась, как из моих уст прозвучала эта фраза. Я произнесла это жуткое слово и даже не подавилась!? Что это? Шок? Ирония?
— Нет. Дежурный врач. Сильвия сейчас едет туда. И Кэтрин. Нужно провести опознание.
Я сглотнула.
— Я нашла его, Мэнди. Я нашла Кевина! Как же так?!
Мой голос сорвался, и я разрыдалась в трубку. Миранда молчала. Я слышала, как она тихо плачет со мной.
— Ли….
— Не нужно слов….
Я нажала отбой и сползла по стене. И завыла. Мои истошные вопли заставляли дрожать стекла на окнах. Я царапала пол, и кричала, не понимая, почему вместе с криком наружу не выходит боль.
Я билась головой о стену и хрипела, сорвав связки. Я хотела умереть и не знать, что такое жизнь и боль потери.
Мой телефон зазвонил. Я насухо вытерла рукавом глаза и взяла его в руки. То, что я увидела на экране, заставило мое сердце упасть до самых пяток, а затем подпрыгнуть до горла. Не понимая, как такое возможно, я нажала «ответить».
— Рэй?!
Часть II. Пролог
Кэтрин затянула пояс на черном, отороченном мехом песца, пуховике, и вытерла варежкой слезы с лица.
Ее серые, как у сыновей, умные глаза щипали на ветру, и слезились еще сильней из-за его резких холодных порывов. Промозглый ночной ветер качал шапки деревьев, сгоняя с них снег, который кружился в воздухе и медленно падал на землю.
Она достала из кармана ключи от своего Мерседеса и нажала на кнопку отключения сигнализации. Автомобиль радостно заморгал фарами, вызвав у женщины очередной приступ слез.
— Чему ты радуешься, глупая железяка? — прошептала она, пытаясь вставить ключ в дверной замок.
После нескольких безуспешных попыток она сильно пнула колесо ногой и вернулась в дом.
На кухонном столе стоял все еще дымящийся чайник. Кэтрин налила кипяток в термос и вернулась на улицу.
Она сняла крышку с термоса и несколько раз плеснула горячей водой на замерзшую дверь. Пар с ее поверхности испарялся мгновенно, оставляя на металле тонкую пленку инея.
Женщина вставила ключ в замок, и дверь, наконец, открылась.
Внутри было тихо, как в бункере. Кэтрин включила магнитолу и поставила диск с любимой музыкой Рэя. Из динамиков полился голос Мэттью Беллами, солиста «Muse».
— Слушай милый, твоя любимая…. — прошептала она, глотая слезы, а затем завела мотор.
Дорогая машина, несмотря на сильный мороз, завелась с первой попытки, мягко заурчав двигателем, словно большая сонная кошка.
Кэтрин нажала на газ и медленно выехала за ворота своего дома в Арлингтон Хаитс.
Она все еще не верила в происходящее, мысленно повторяя одно и то же слово — «бред». Нервы были на пределе. Она то заливалась слезами, то хохотала, как сумасшедшая, подпевая солисту:
«Услышь меня. То, что слова просто неспособны передать.
Почувствуй меня. Не позволяй солнцу в твоём сердце погаснуть».
Заехав на парковку Университетской клиники Раш, Кэтрин выключила музыку и замолчала. Она со страхом всматривалась в светящееся пятно главного входа, словно ждала какого-то знака, какого-то сигнала свыше.
Тишина в машине давила, заставляла прятать шею глубоко в воротник, прижиматься к сиденью, погружать голову в широкий вязаный шарф, словно страус в песок.
— Просто выйди и сделай это! — твердо сказала она сама себе, заглушила мотор и вышла из машины.
В холле было немноголюдно — несколько дремлющих родственников пациентов, да парочка дежурных врачей, решивших выпить кофе и перекинуться парой фраз.
Кэтрин подошла к лифту и нажала кнопку вызова кабины. Ей хотелось, чтобы лифт сломался, или застрял где-то между этажами, или был забит до отказа, но в это время он простаивал без пассажиров и с радостью распахнул перед ней свои двери.
Ее рука сама собой потянулась к знакомой кнопке десятого этажа, на котором располагалось гастрохирургическое отделение. Кэтрин резко одернула руку и облокотилась на заднюю стенку кабины. Она приложила ладонь к груди и сделала несколько глубоких вдохов. Меж ее бровей пролегла глубокая складка.
Дрожащей рукой она нажала единственную кнопку в этом лифте, на которой вместо номера этажа, высвечивалась зловещая надпись — «Морг».
Спустя несколько секунд она вышла в абсолютно белый, залитый ярким светом ультрафиолетовых ламп, коридор. В самом его конце находился пост медсестры.
Ноги отказывались ее слушаться, колени дрожали, а к ступням как будто привязали пудовые гири. Она силой воли заставила себя сделать первый шаг, задыхаясь от приступа удушья — верного признака паники.
— Мэм? Вам помочь? — медсестра, женщина средних лет с аккуратной челкой, выглядывающей из-под шапочки, приподнялась со своего места и бросила на нее испуганной взгляд.
Кэтрин передвигалась, оперевшись рукой о стену, и придерживая разрывающуюся от ужаса грудь.
— Я…. Мне… — слова давались ей тяжело, словно кто-то тащил их из ее горла тисками, — Мне нужно опознать сына, — наконец ответила она охрипшим голосом.
— Ясно. Дать вам воды? — девушка вышла из-за стола и набрала из кулера стакан холодной воды.
— Да, пожалуйста.
— Подскажите, пожалуйста, фамилию пациента.
— Скайфилд….Рэй Скайфилд….
— Минуточку. — Медсестра ловко застучала пальцам по клавиатуре компьютера. — Так, он в боксе номер 78. Идемте со мной.
— Хорошо.