Один на миллион - читать онлайн книгу. Автор: Моника Вуд cтр.№ 10

— Может, тебе сходить туда вместе со мной, — предложил он. — Может, там, в том доме, ты сможешь почувствовать его.

Эта мысль казалась ему хорошей, пока пребывала в голове, но как только оформилась в слова, он осознал свою промашку. Он промазал так блестяще, что мог бы рассчитывать на первый приз, если бы награждали худшего стрелка.

— Я чувствую его и тут, — сказала она. — В доме, где он жил. И куда ты тоже вселялся дважды, как муж и как отец. Разве ты не чувствуешь его здесь, в его родном доме? Тебе не кажется это странным? Как можно настолько отдалиться от собственного сына, чтобы почувствовать его так называемое присутствие в чужом доме?

В ее голосе послышались не свойственные ей ноты, какая-то ледяная отстраненность, которую он замечал в женщинах совсем другого типа. Три года тому назад он возвращался автобусом из Чикаго, проезжал мимо складов цвета сепии и, терзаемый раскаянием, пестовал наивную надежду, которой обольщается душа в середине жизни: он собирался стать лучшей версией себя. Белль с мальчиком встречала его на станции, мальчик замер, словно опасаясь чего-то. Но Белль отметала всякие опасения, всегда. «Вернись ко мне, — прошептала она ему в сыром тумане. — Будь ему отцом». Через несколько недель они поженились второй раз.

— Из всех вещей, которые мог забрать, ты забрал у меня его последние слова, — сказала она охрипшим голосом.

— Прости, Белль.

Он услышал, что парни настраивают инструменты. Его телефон запикал.

— Белль, погоди. У меня телефон разряжается.

— Какая неожиданность, — ответила она и отключилась.

Куин проковылял на сцену, парни избегали смотреть ему в глаза. Бармен выключил фоновую музыку, Гэри устроился за своими барабанами. Набрасывая на шею ремень гитары, Куин сказал Ренни: «Я возьму несколько смен», на что Ренни ответил: «Заметано».

Куин посмотрел на радостную толпу и заиграл набившую оскомину мелодию, которую исполнял с семнадцати лет. Потом подошел к микрофону и стал подвывать в такт.

В четвертую субботу, прежде чем приступить к работе, мальчик показал Уне распечатку с биографией мадам Жанны-Луизы Кальман из французского города Арля, которая умерла в 1997 году, будучи самой старой за всю историю долгожительницей на планете, и чей рекорд, судя по всему, до сих пор не был побит.

Самой старой за всю историю.

— Сто двадцать два года и сто шестьдесят четыре дня, — зачитал мальчик голосом средневекового глашатая.

— Просто смешно, — сказала Уна. — Дай-ка взглянуть.

На самом деле ничего особенного там не было, жизнь мадам Кальман, как у большинства людей, состояла из череды заурядных дней, что не помешало ей, как большинству людей, осчастливить человечество советом.

— Каждый день пить шоколад? — спросила Уна. — И в этом секрет долголетия?

Мальчик перечитал это бессмертное изречение и спросил:

— А что такого?

— А как же вино? Французы помешаны на вине. — Уна посмотрела на него. — Скажи, бога ради, где ты это откопал?

— Вы когда-нибудь слышали про интернет?

— Конечно, я слышала про интернет. Я прошла курсы компьютерной грамотности при городской библиотеке в 2000 году. Много шума из ничего. Хуже, чем пялиться в телевизор.

Она еще раз посмотрела на него: все же, несмотря на свои аристократические манеры и полувоенную форму, которые могут ввести в заблуждение, он был, как ни крути, ребенком двадцать первого века. За свою жизнь ей довелось стать свидетельницей появления самолетов, распространения автомобилей, стиральных машин — автоматов, атомных бомб, космических шаттлов, одноразовых подгузников, кнопочных телефонов, и она приняла их как должное, ее способность удивляться была исчерпана в 1969 году высадкой человека на Луну, но этот старомодный мальчик с телефоном не больше детской погремушки, который получает информацию из Франции с помощью машины в своей спальне, представлял для нее головоломку. Она провела руками по голове, словно приводя в порядок хранившиеся там сведения о технологиях.

Он вынул еще несколько листков — разные интервью мадам Кальман, которые Уна прочитала от начала до конца, пока мальчик стоял у нее за плечом. Его дыхание было теплым и скорее приятным.

— Да твоя мадам Кальман болтушка, как я посмотрю.

— Прочитайте вот это, — указал мальчик.

Уна прочитала: «У меня всего одна морщина, и на той я сижу».

— Значит, вот что твоя знаменитая рекордсменка решила поведать людям? Оставить на память потомкам? Или следует сказать — проигравшим?

Мальчик громко рассмеялся — своим нервным смехом, похожим на лай или всхлипывание. Начал и закончил словно по секундомеру.

Уна неодобрительно цокнула языком:

— Подумать только, что подобная честь свалилась на особу столь низкого пошиба.

Она еще раз взглянула на фотографию мадам Кальман, сделанную в день рождения, когда бедняге исполнилось сто двадцать лет.

— Такую рожу хоть об наковальню бей, ничем не испортишь, — пробормотала она.

Уна попыталась сравнить перезревшую физиономию мадам Кальман с другими лицами, но не смогла припомнить ни одной живой души приблизительно того же возраста, если не считать самой мадам Кальман. Надо надеяться, что у нее волосы выглядят получше, чем у мадам Кальман.

— Как этой старой кляче удалось столько протянуть?

Мальчик снова ткнул пальцем в листок с изречениями мадам Кальман.

— Šokoladas ir vynas, — проговорила Уна.

Шоколад и вино. Эти слова сами вырвались у нее, и мальчик дернул головой, как птица, когда прислушивается.

— Вот вы опять, — сказал он.

— Знаю, — она с силой постучала себе по голове.

— Когда у вас день рождения? — спросил он, вытаскивая из кармана блокнот.

— Двадцатого января.

Он записал несколько чисел и медленно произвел какие-то вычисления.

— Значит, вам требуется восемнадцать лет девяносто девять дней, чтобы побить рекорд.

— Я столько не протяну, — ответила Уна. — Эта женщина просто какая-то аномалия.

Но в тот момент, когда она произносила эти слова, время показалось одолимым. С тех пор как ей исполнилось девяносто лет, каждое утро она просыпалась с мыслью: «Это может произойти сегодня». А теперь французская болтушка меняет правила игры. Кому дано знать времена и сроки, которые Бог положил в своей власти?

— Однако я не прочь посоревноваться с этой мадам Болтушкой.

Мальчик прямо вспыхнул от радости и заговорил:

— Во-первых, соискатели должны ставить четкие цели. Во-вторых, соискатели должны понимать условия соревнования.