Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 58

Она поднимается и уходит – крупная плечистая тетка в темной демисезонной куртке и трекинговых ботинках, а я молча смотрю ей вслед. Было бы очень неплохо сейчас разрыдаться от счастья и облегчения, и еще от чего-то такого, чему названия нет. Но я, во-первых, не знаю, как это делается, где у меня внутри специальный слезоточивый кран, чем его надо откручивать, и как потом снова перекрывать. А во-вторых, сижу в каком-никаком, а все-таки общественном месте. Люди сюда пришли выпить кофе, а не смотреть на зареванного постороннего мужика.

Поэтому, черт с ним, обойдусь без рыданий. Никогда хорошо не жили, не стоит и начинать, подсказывает саркастический внутренний голос. Это он сейчас красиво выступил, всегда бы так.

Поднимаюсь и тоже иду. Куда – да черт его знает, лишь бы идти. Чувствую себя как с утра – дурак дураком, то есть человек человеком. И одновременно – чем-то таким, чего сам пока не могу представить. Но недостаток воображения совершенно мне не мешает этой загадочной штукой быть.

На этот раз его натурально выдворяли на Другую Сторону силой; ну, как бы силой, понятно, что сопротивлялся он не всерьез, но обидно было совершенно по-настоящему. Очень не хотел вот прямо сейчас уходить. Как в детстве, когда только-только хорошо разыгрались, и тут вдруг появляются взрослые, тащат тебя обедать, или к врачу, или в гости. И как ни скандаль, не поможет, доиграть все равно не дадут.

Вот и сейчас не дали. Он только закончил скопившиеся за несколько дней дела, ввалился к Тони и, будь его воля, до утра бы на Маяке с ним сидел, потому что новостей накопилась какая-то чертова прорва, да и просто соскучился, словно не виделись год. Но воля была не его. Она никогда не была его – конкретно в этом вопросе, самом важном из всех. Не успели даже чайник поставить, как на пороге образовался Юстас из Граничной полиции, очень милый и очень вежливый, совершенно неумолимый, смерть-человек. Сказал:

– Откладывать дальше некуда, вы здесь уже почти восемь часов.

– Восемь? Да быть такого не может! – возмутился Эдо. Хотя и сам был в курсе, что провел дома – «дома»? серьезно?! – семь часов и пятьдесят с чем-то минут.

Он же только прикидывался беспечным балбесом, за которым надо присматривать, а на самом деле еще как следил за временем, буквально глаз от циферблата не отрывал. Справедливости ради, не столько из осторожности, сколько из желания зафиксировать новый рекорд, а потом говорить себе и другим заинтересованным лицам: «Года еще не прошло с моего возвращения, а я уже вдвое больше времени могу дома пробыть», – подразумевая, конечно: «Значит, постепенно привыкну и однажды смогу остаться тут навсегда», – хотя одно из другого совершенно не следовало. Никто ему такого не обещал.

Со своими рекордами Эдо носился, как с писаной торбой – отмечал, записывал и безбожно хвастался всем вокруг. Потому что оптимизм в этом смысле хуже новорожденного котенка: сдохнет, если непрерывно его не кормить.

Вот и сейчас первым делом посмотрел на часы – до нового рекорда осталось всего две минуты, но кому от этого легче; ладно, будем считать, что мне – и поднес руки к лампе:

– Видите, я пока вообще не прозрачный. Давайте мы еще хотя бы полчаса посидим.

Юстас задумался, и это был натурально прорыв, новый этап отношений с конвоем, прежде у неумолимого Юстаса на любые аргументы был один ответ: «Так нельзя, извините, мне очень жаль». Но беда пришла, откуда не ждали. Тони вдруг что-то не то примерещилось, и он подскочил:

– Слушай, по-моему, ты уже начинаешь просвечивать. Ну его к черту, не надо нам этого счастья. Пошли, я вас провожу. По дороге будем бухать в подворотнях под надзором полиции, если Юстас не возражает. – И зыркнул на Юстаса с выражением: «Я тебе возражу!»

На улице Эдо и сам заметил, что сквозь пальцы стал виден фонарный свет. И по телу разлилась такая приятная истома, еще ненастоящая усталость, больше похоже на лень. В общем, все симптомы налицо. Ладно, я здесь уже восемь часов четыре минуты. Все равно есть рекорд.

О пьянстве в подворотнях после этого, разумеется, речи быть не могло. Эти двое его натурально волоком волокли. Хотя непонятно, зачем так спешить. За пару часов совершенно точно ничего фатального не случится, превращение в незваную тень – неторопливый и, будем честны, чертовски приятный процесс. Но Юстас был непреклонен; оно и понятно, человек на работе, ему, если что, Кара голову оторвет. А Тони был еще более непреклонен, что, в общем, тоже понятно. То есть прекрасно он все понимал и был благодарен им за опеку; на самом деле это до ужаса трогательно, совершенно невозможно привыкнуть к тому, что тебя так старательно берегут. Но все равно, конечно, потрепал нервы обоим, то и дело демонстративно замедляя шаг. Как будто по-детски доказывал свою независимость – что хочу, то и делаю, ни хрена не боюсь! Собственно, почему «как будто», он же и правда доказывал. Просто не своим спутникам, а дому, милому дому, будь он трижды неладен. Не хочешь меня признавать, принимать обратно, а я все равно – вот он, тут!

Тони это, естественно, понимал, поэтому даже не прикидывался сердитым. Смотрел так сочувственно, хоть в драку с ним лезь. Проводил их до Юстасова любимого проходного двора, откуда на Другую Сторону можно попасть буквально за двадцать шагов, сказал:

– Завтра вечером я совершенно свободен. Если сможешь, давай, приходи.

А Юстас, неумолимый смерть-человек, который прежде всегда вежливо держал дистанцию и подчеркнуто не совался в его дела, вдруг предложил:

– Если хотите, я завтра сам за вами зайду, чтобы провести с Другой Стороны. Мне несложно и не займет много времени. Только скажите заранее, в котором часу.

Это был натурально контрольный выстрел, или даже контрольный осиновый кол, заколоченный прямо в сердце. Как, скажите на милость, сохранять стойкость в мире, который одновременно так суров и так бесконечно добр.

Поэтому, оказавшись на Другой Стороне, совершенно расклеился – у него это так называлось. Шел, не видя куда, улыбался, как полный придурок, чуть не плакал от злости, думал: «какое же счастье» и по-хамски грозил кулаком небесам, благо никто не видел. Юстас обычно выводит на пустынную набережную, где по вечерам никто не гуляет, только изредка пробегает какой-нибудь малахольный ночной спортсмен.

Идти домой в таком состоянии было сущим безумием – что там делать? На стены лезть? Идеально, конечно, было бы закончить вечер в кафе у Тониного двойника. Это даже логично: если с оригиналом надраться не получилось, используй запасной экземпляр. Но сам он к Тони в кафе попасть не мог, как ни старался. Ну, то есть на самом деле не особо-то и старался, сунулся туда пару раз, поцеловал заколоченную дверь и забил. Решил, хватит с меня разочарований. Если припечет снова получить мистический опыт, мелконарезанный, в соусе, хорошо пропеченный, настоянный на душистых весенних травах, добавленный в суп, можно просто позвонить Каре. Или ее подружке Эве. Или Люси. У них разговор короткий: возьмут за руку и отведут, куда надо. С такими девчонками не пропадешь.