Ловец - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Мамаева cтр.№ 25

Когда шагнула в приемную, то молила про себя Престололикого, чтобы Зак меня не узнал, и на всякий случай готовилась отпираться до последнего. И я меньше всего думала о том, что время изменило не только шестилетнюю девчушку, но и тринадцатилетнего пацана родом из детства.

Позор, но я не узнала в этом молодом мужчине знакомого Зака.

Когда я вошла в приемную, у окна стояли двое. Оба — брюнеты. Один, постарше, с выбритыми висками и косой до лопаток, второй, помладше и чуть пониже — с короткой стрижкой.

Обладатель косицы что-то тихо объяснял собеседнику. Тот кривился и шаркал носком ботинка по паркету.

Секретарша же, робкая и нервная еще вчера, бросала в сторону симпатичного любителя выбривать виски взгляды, полные восхищения…

«А Зак мало изменился», — решила я про себя, переминаясь на пороге и разглядывая парня, опустившего глаза долу. Его черные короткие вихры торчали в разные стороны, рукав рубахи был чуть надорван, да и весь вид словно говорил: виноват, исправлюсь. Время летит, но есть вещи неизменные. Например, умение влипать в неприятности.

Закусила губу, желая прогнать мысль о том, что время надо мною может быть столь же милосердно, а потом робко спросила, обращаясь к «провинившемуся»:

— Закриан Дарк?

Вздрогнул отчего-то тот, на кого усиленно косила взглядом секретарша Лариссия. Причем ее взор напоминал таковой у профессионального гурмана, что застыл у витрины с элитным шоколадом.

Юноша же, до этого весьма успешно изображавший раскаявшегося грешника, удивленно округлил глаза.

— Вы Закриан Дарк, мой куратор? — переспросила я, уточняя.

Тот, к кому я обращалась, громко сглотнул, а его собеседник, развернувшись ко мне, насмешливо ответил:

— Я понимаю, что этот юноша предпочтительнее в качестве милого и симпатичного куратора, но вынужден разочаровать. Мой младший братец таковым не является. Закриан — это я. А передо мной, так полагаю, Шенни?

А я посмотрела на нынешнего Зака и поняла: попала. Вот если бы сейчас спросили, как я могу охарактеризовать моего друга детства, то мне бы ничего не оставалось, как развести руками и ответить, что я плохо знаю его с хорошей стороны.

Это был лис. Черный лис с грацией матерого хищника, вышедший на охоту. Смуглая кожа, глаза цвета горького шоколада, стройная, пожалуй, даже слегка худощавая фигура. Но самое главное даже не внешность. Обаяние. Обаяние, что оглушает не хуже удара кувалды. Оно-то позволяло удивительным образом сочетать в стоящем передо мною старом знакомце, которого я увидела словно впервые, мальчишескую непосредственность и цепкий взгляд циника.

Лихорадочно попыталась подсчитать: если мне сейчас двадцать один, то ему выходит… Двадцать восемь? Закралась мысль: а не староват ли он для практиканта?

Подумала и сама себе поразилась. Раньше бы у меня подобного вопроса попросту не возникло. Хотя бы оттого, что мне просто незачем было подмечать детали. Спокойная обеспеченная жизнь, когда за тебя все решают. Даже то, когда тебе умереть. Прямо как лабораторной мышке.

Я рассматривала чуть с горбинкой нос, четко очерченные губы и скулы, иссиня-черные волосы, морщинку на переносице… Высокого грациозного мужчину, в красоте которого сквозило что-то дьявольски соблазнительное, загадочное, притягивающее к себе, как магнит. Рассматривала и мыслями была далеко.

До меня медленно доходило осознание: как, смрад раздери, тяжело, оказывается, не обольщаться внешностью. Отчего так сложно думать и решать все самой? Но еще вдвое тяжелее претворять решения в жизнь.

Пауза после вопроса Зака затягивалась, секретарша уже почти влюбленно вздыхала, а я… едва не ответила на это дружеское «Шенни» как привыкла, с соблюдением всех правил этикета. Опомнилась в последний момент и, вместо «Вы правильно полагаете, сэр» и милой улыбки в комплекте, шмыгнула носом.

— Верно, господин, — рукавом утерла несуществующую соплю, переняв этот жест у Тима с Томом.

«Девочка из трущоб не может выражаться как светская барышня», — мысленно одернула я себя, убеждаясь, что во включенных мозгах есть преимущества.

«Господин» от жеста усмехнулся, а вот секретарша осуждающе посмотрела на мою манжету. А когда я протянула ей листки анкеты, и вовсе взяла их кончиками пальцев.

Младший братец Зака попытался ускользнуть под шумок, но холодное замечание старшего удержало его, почти утекшего за порог, не хуже силков.

— Мы еще не договорили, Климерин, — и уже обращаясь к секретарше, скрупулезно что-то изучающей в моей анкете: — Спасибо, госпожа Лариссия. Вы были столь любезны вызвать моего брата для беседы с занятий…

От такой скромной похвалы она расцвела не хуже, чем ветрянка на детской попе.

— Ну что вы, не стоило. К тому же проступок вашего брата был не столь серьезен, чтобы докладывать о нем начальству, — на последней фразе она понизила голос и покосилась на дверь директорского кабинета.

— И все же, я вам безмерно благодарен, — настаивал Зак, заставляя щечки Лариссии разрумяниться.

Я же, впервые наблюдавшая за процессом охмурения со стороны, к тому же без розовых очков, поняла: Зак — тот еще пройдоха. Этого было у него не отнять и в тринадцать, а уж сейчас… Похоже, младший провинился, и старший сейчас усиленно пытается его прикрыть. Иначе, с чего бы Дарку расточать мед, буквально целуя голосом очаровательные женские ушки?

Когда же с любезностями было покончено, то Зак, убедившись, что я таки его новая подопечная, вручил мне принесенный с собою талмуд со словами: «Прежде, чем приступим к практическим занятиям, тебе стоит его изучить». На мой резонный вопрос: а когда же эти самые занятия будут, куратор отчего-то обрадовано сообщил, что всенепременно в этом полугодии.

Его братец не удержался и тут же ехидно добавил, что конечно, в этом. Ведь скоро у Зака заканчивается срок его отработки по распределению на благо империи, и он сможет забрать свой диплом, полученный еще три года назад, у магической Академии. После чего мой куратор наконец-то получит право защитить кандидатскую диссертацию, над которой так долго и усердно работал.

Обладатель выбритых висков и косицы на шпильку лишь улыбнулся опечаленной этим известием Лариссие, после чего поспешил вместе со мной и младшеньким покинуть приемную. При этом я цепко держала талмуд, а Зак за руку — Клима.

Едва мы оказались в коридоре, за закрытой дверью, как мой давний несостоявшийся жених тут же потащил нас двоих по коридору. Найдя первый попавшийся пустой класс, он попросил меня подождать немного снаружи, пока он договорит с братом, а потом мы начнем занятие. Я сделала вид, что послушание — мое кредо, и облюбовала подоконник с врученной мне книгой.

Убедившись, что великовозрастная обуза в моем лице на время занята делом, Зак захлопнул дверь класса. Надо ли говорить, что меня тут же ветром сдуло с подоконника. О младшем брате Зака я ни разу не слышала, но сейчас усердно пыталась восполнить этот пробел, прильнув к замочной скважине.