Он, она и три кота - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Горышина cтр.№ 36

— Надюша, спи, — он так стиснул меня со спины, что думала, точно лишусь пары ребер. — Все будет хорошо… Вот мне уже хорошо. Знаешь, как долго я мечтал, вот так вот уснуть?

— Долго, — буркнула я, уткнувшись носом в подушку. — Тринадцать лет.

— Дольше, — хмыкнул Лешка мне в спину. — Ты начала отползать от меня во сне намного раньше…

— Я не отползала. Мне просто хотелось спать одной.

— А мне с тобой. Чувствуешь разницу?

— Да, чувствую… Восемьдесят килограмм мышечного веса.

— Ты мне льстишь. Восемьдесят пять. Было, пару месяцев назад. Сейчас с нервами, может, уже все девяносто вешу. Но ты меня завтраком все равно накорми…

— Тебя Юля накормит, когда переодеваться поедешь.

Он замолчал. Напрягся. Я тоже.

— Никуда я не поеду. У меня в офисе есть сменка. Пусть думают, что их босс еще ничего. Может и вне дома ночевать.

— Пусть думают…

Пусть… Главное, чтобы правды не знали. Чтобы ее никто не знал.

— Который час?! — подскочила я в кровати. Пустой. Каким-то местом (и явно не ухом) почувствовав приближение Лешки. — Оливка встала?

— Она уже ушла, — склонился он к моему уху или все же к щеке, со словами или скорее с поцелуем. — С котом.

Я толкнула его, но он не упал — заранее крепко уперся кулаками в матрас.

— Ты ее видел? Говорил? — выдала я скороговоркой.

— Не видел и не говорил. Спал, как убитый. Но ее машины под окнами нет и кота у пустой миски тоже нет.

— Кот не мужик, чтобы с утра только об еде думать! Посмотри в шкафу. Да не в моем! У нее!

Леша лениво вышел из комнаты, но не настолько медленно, чтобы я успела встать и последовать за ним. Мы столкнулись на пороге.

— На месте кот. В шкафу. Может, она к Сашке намылилась? Не хочу знать… Не мое дело…

— Леша, что ты делаешь?

К чему вопрос, когда я вишу в воздухе и даже не пытаюсь дышать во время поцелуя… Еще шаг — кровать.

— Леша…

Оттолкнуть невозможно. Какие девяносто? Все сто кило грубой мужской наглости.

— Леша, ну не надо…

— Мне надо…

Я даже не пытаюсь удержать колени сведенными. Бесполезно проверять резинку трусов на прочность. Что-нибудь да лопнет — мужское терпение в первую очередь.

— Ты обещала накормить меня завтраком. Беру французский. С добавкой. Двойную порцию за вынужденную голодовку. Я не манж па си жур… Как там года по-французски? И как тринадцать? От такой утренней гимнастики можно сбросить и двадцать килограмм, и двадцать лет… Надька, ну не будь ты бревном! — он приподнял меня за плечи, явно заботясь о себе и немного о бретельках моей майки. — Хоть сделай вид, что ты хочешь меня так же, как хочу тебя я. А я хочу безумно, как в шестнадцать…

— Вот только не надо как в шестнадцать, ладно?

— Как в шестнадцать, увы, и не получится.

Он оттащил меня на середину кровати и себя — на середину моего тела. Нет, все же ушел с живота к груди, выше — к губам. Застрял на них, закрывая пальцами глаза, чтобы я забыла, что это утро, которое обязано было стать мудренее… Но даже я не стала умнее, не научилась нормально давать отпор. В пятнадцать получалось, а сейчас нет.

— Леша…

Он дал свободу одним моим губам и забрал ее у других. По телу прокатилась волна не радости, а сожаления, что я не в состоянии отключить мозг. Не только у мужиков, у нас, баб, тоже все по-дурацки устроено. Мы разные: они только об этом думают, а мы о чем угодно, только не о том, чтобы получить удовольствие от того, чего не смогли избежать. Боже, Леша, ну какого хрена утром играть большой концерт для фортепьяно с оркестром! Сейчас коты и правда заорут, требуя жрачки. Для них французский завтрак, увы, не вариант…

Для меня тоже: живот сводило и от голода тоже: можно сказать, что с прошлого утра у меня и маковой росинки во рту не было. Ужин прошел мимо… Сейчас сварю кофе и отрежу себе кусок торта. А можно и не резать — захомячить целиком, как сейчас сделал Леша — со мной.

Я прижала его к себе сильнее, чем он меня — нет, я бы с радостью его отпустила, но мне хотелось, чтобы он подольше помолчал. Разговор будет неприятным.

— Сейчас у меня большое желание позвонить в офис и сказать, что я заболел, — прохрипел он мне в ухо. — Проваляться в кровати до вечера. У нас такого с тобой точно никогда не было. Надо же когда-то начинать…

— Леша, сколько раз тебе надо кончить, чтобы ты действительно кончил нести бред и включил мозги, как обещал?

— Столько же, сколько потребуется, чтобы ты перестала ругаться…

Он нехотя вылез из меня и из кровати, потянулся и замер, а я как дура, уставилась на его задницу в поисках лишних килограммов. Наверное, они в голове — мозг увеличился в объемах, заплыл жиром и перестал функционировать.

— Леша, пожалуйста, не увольняй сегодня дочь и не говори с ней. Главное — не говори.

Он повернулся, и я поспешила поднять глаза к его глазам.

— Я никуда не иду…

— Даже не думай! — теперь вскочила я. — Болеть к Юле отправляйся! У меня тут не лазарет. У меня рабочий день. Мне надо к своим бабулькам ехать… И вообще — Леша, я не готова принять тебя назад вот так, с бухты-барахты. Я не могу. Мне нужно время.

— Сколько? — он схватил с тумбочки часы и действительно уставился на циферблат. — Время не ждет. Мы в плену у времени, наши часики тикают. Слышишь?

И он поднес руку к моему уху, а потом заменил часы губами и прикусил мне мочку. Вот нахал! Но от моей карающей длани увернулся — зараза!

— Леша, ты не можешь вот так просто уйти из дома, не поговорив с Богданом. А я не хочу, чтобы ты с ним говорил. Мы взрослой дуре ничего не смогли объяснить. С подростком я вообще не знаю, что делать…

— А с завтраком ты знаешь, что делать?

Он смотрел с вызовом. Взгляд потемнел. Обиделся. На что? На то, что проблемы чудесным образом не рассосались и утро осталось очень и очень мудреным?

— Кофемашина знает. И торт. Хотя могу накормить тебя ужином прямо с утра. Хочешь?

— Надя, почему ты такая злая? Ты злая на меня или вообще на жизнь?

— Ты — моя жизнь.

— Значит, я зло в квадрате. Мило. Заваривай давай кофе. Я поеду делать твою жизнь менее злой. Может, и мне с барского плеча что-то к вечеру обломится…

Я отвернулась, схватила с кресла халат и так и пошла без душа на кухню. Плевать, в каком я виде. Он меня до такого состояния довел. Мне не стыдно, что я не жена с картинки из модного журнала. Не отфотошопленные жены все такие… Я свои фотки не выставляю в сеть. Мне плевать, что про мою жизнь думают другие. Мне собственно даже на тебя плевать. Как там у Апиной пелось: я его слепила из того, что было… Ну вот, и меня люби такой, какая я есть и не гунди. Я другой не буду. Другая тебя дома ждет и ногти кусает.