Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Тэтчер cтр.№ 184

В сентябре 1985 года я посетила два основных умеренных арабских государства: Египет и Иорданию. Президент Египта Мубарак продолжал, правда с бóльшей осторожностью, проводить политику своего убитого предшественника, Анвара Садата. Король Иордании Хусейн выступил с предложением международной конференции мира, в преддверии которой посол США Мерфи должен был встретиться с объединенной иорданско-палестинской делегацией. Египтяне очень хотели, чтобы инициатива Иордании прошла успешно. Но камнем преткновения был вопрос о том, какие палестинские представители приемлемы для американцев, которые не хотели иметь ничего общего с Организацией освобождения Палестины. Президент Мубарак считал, что американцы настроены слишком отрицательно. Я частично склонялась к этой точке зрения, но еще раз подчеркнула то, что считала кардинальный принципом для США, как и для Великобритании – что мы не согласимся на переговоры с теми, кто занимается терроризмом. У меня было ощущение, что президент Мубарак и я понимали друг друга. Он был сильной личностью, обладал силой убеждения и прямотой – такой человек незаменим в урегулировании конфликта.

Мы приехали в Амман вечером в среди 18 сентября. Я уже хорошо знала короля Хусейна, и он мне нравился. Как и президент Мубарак, только еще больше, король Хусейн был возмущен американцами, считая, что они, спровоцировав его выйти с мирной инициативой, пошли на попятную под еврейским давлением внутри страны. Я понимала его чувства. Он по-настоящему рисковал, стараясь продвинуть свою инициативу, и я считала, что он заслуживает бóльшей поддержки. Я хотела помочь ему, чем могла. И когда король сказал мне, что два важных сторонника ООП готовы публично отречься от терроризма и принять Резолюцию Совета Безопасности ООН 242, я пообещала, что, если они это сделают, я согласна встретиться с ними в Лондоне. Я объявила об этом на своей пресс-конференции. Это стало бы первой встречей между британским министром и представителями ООП. Когда они прибыли в Лондон, я хотела удостовериться, что они все еще собираются выполнить мои условия. Один смог. А другой – нет: испугался за свою жизнь. Я не стала с ними встречаться и рада, что король Хусейн поддержал мое решение. Но это показало, как опасны эти воды.

Перед отъездом из Иордании меня повезли осмотреть лагерь палестинских беженцев. Денис говорил мне, что его сердце разрывалось каждый раз, когда он видел эти лагеря. Этот не был исключением. Так было чисто, все хорошо организовано, везде порядок – и полная безнадежность. Фактически лагерем управляла ООП, у которой был свой интерес в том, чтобы набирать из таких лагерей в ряды своих бойцов революции. Самые талантливые и образованные палестинцы там долго не оставались, предпочитая присоединиться к палестинской диаспоре в разных частях арабского мира.

Я была в Израиле несколько раз до того, как стала премьер-министром; и каждый мой визит в Святую землю трех великих мировых религий оставлял неизгладимое впечатление. Каждый, кто был в Иерусалиме, поймет, почему генерал Алленби, отвоевав город у турков, спешился, чтобы войти в город пешком, в знак уважения к святому городу.

Я глубоко восхищаюсь еврейским народом как в Израиле, так и за его пределами. Среди моих служащих и Кабинета всегда были евреи. Я просто старалась набирать для Кабинета умных, энергичных людей – часто это было одно и то же. Мой старый электорат Финчли имеет большое еврейское население. За все тридцать три года, что я представляла этот округ, ни один еврей не пришел к местному доктору в бедности и отчаянии. О них хорошо заботилась собственная община.

Я верю в то, что часто называют «иудейско-христианскими» ценностями: вообще, вся моя политическая философия основана на них. Но я всегда опасалась, что попаду в ловушку уравнивания каким-то образом еврейской и христианской веры. Как христианка, я не верю, что можно полностью понять Старый Завет – историю права – без Нового Завета – истории милосердия. Но я часто мечтала, чтобы христианские лидеры взяли себе на заметку учение удивительного бывшего главного раввина Великобритании Иммануэля Якобовица и чтобы сами христиане обратили больше внимания на значение, придаваемое евреями самоусовершенствованию и личной ответственности. Помимо всего этого политическое и экономическое создание Израиля – в исключительно неблагоприятных условиях и вопреки злому неприятелю – представляет собой героическую сагу нашего времени. У них на самом деле» пустыня расцвела». Вот если бы еще внимание Израиля к соблюдению прав человека по отношению к русским рефьюзникам сопровождалось надлежащим пониманием бедственного положения лишенных земли и государства палестинцев.

Когда я приехала в Израиль в мае 1986 года, израильтяне знали, что они имеют дело с человеком, который не затаил на них злобы, который понимает их волнения, но который не собирался безоговорочно следовать сионистскому подходу. Кроме того, я могла не сомневаться, что меня уважали за противостояние терроризма в своей стране и за рубежом. Так что если кто-то и мог говорить горькую правду, не боясь быть неправильно понятым, то это была я.

Я с нетерпением снова ждала встречи с премьер-министром Шимоном Пересом. Я помнила его как искреннего, интеллигентного и разумного человека. Было очень жаль, что вскоре после этого он передал пост премьер-министра бескомпромиссному Ицхаку Шамиру. И господину Пересу, и мне было интересно в свете прошедших событий, как люди будут реагировать на Юнион Джек бок о бок со звездой Давида. Но нам не нужно было волноваться. По приезде в Тель-Авив меня приветствовали толпы людей, затем меня отвезли в Иерусалим, где поселили в отеле «Царь Давид» – наполненном воспоминаниями для всего народа Британии. Еще больше людей радовались возле отеля. Я настояла на том, чтобы выйти из машины и поприветствовать их, что привело в смятение охранников. Но оно того стоило: люди были в восторге.

На следующее утро я завтракала с Тедди Коллеком, мэром Иерусалима, который сочетал теплую человечность с жутким административным рвением – и что было еще ценнее – преданность своему народу с сочувственным пониманием проблем арабов. Весь день, воскресенье 25 мая, был полон вызывающих воспоминания проявлений израильских истории и своеобразия. Конечно, я посетила мемориал холокосту «Яд Вашем»: как всегда, я вышла оттуда подавленная и шокированная тем, как человеческие существа могли пасть до такой порочности.

Потом у меня была встреча с господином Шамиром. Это был жесткий человек, хотя, несомненно, человек принципов, чье прошлое оставило шрамы на его характере. Между нами не было враждебности, но было ясно, что господин Шамир ни за что не отдаст «землю за мир» и еврейские поселения на западном берегу останутся.

Я верила, что настоящим испытанием было укрепить умеренных палестинцев, возможно, в ассоциации с Иорданией, и те в конце концов вытеснят экстремистов ООП. Но этого никогда не случится, если Израиль не будет тому способствовать. Я также считала, что на западном берегу должны состояться местные выборы. Но в то время одним из самых сильных оппонентов уступок в этом вопросе – и, казалось, во всем остальном – был тогдашний министр обороны господин Рабин, с которым я завтракала в понедельник. Он в течение сорока минут зачитывал мне свои взгляды, так что едва хватило времени на тост.