Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Тэтчер cтр.№ 121

В первые дни нашего правительства я сказала: «Дайте мне шесть сильных и преданных мужчин, и мы прорвемся». Очень редко у мня было хотя бы шесть. Поэтому я решительно выступила в защиту канцлера. Я была готова подготовить новую бумагу по вопросу сокращения налогов против государственных расходов. Я предупреждала о последствиях международной уверенности в повышении государственных расходов или любого отхода от MTFS. Я была решительно уверена, что стратегия должна быть продолжена. Но когда я закрыла заседание, я понимала что слишком многие в Кабинете не разделяли эту точку зрения.

Большая часть этого резкого несогласия попала в прессу – и не просто в репортажи о том, что было сказано в Кабинете, сделанных на основании не приписываемых кому-то конкретному комментариев министров. Были особенно возмутительные комментарии со стороны Френсиса Пима и Питера Торникрофта, которые должны были отвечать за представление нашей политической линии перед общественностью. Согласно предположению Френсиса, я дала согласие на восстановление «Комитета по связи», в котором министры и центральный офис должны были работать вместе, чтобы достичь согласованной линии. В августе стало ясно, что эти договоренности в действительности использовались, чтобы подорвать стратегию.

Джеффри Хай заявил в палате общин, что последний сделанный CBI обзор тенденций в промышленности свидетельствует о том, что мы находимся у конца рецессии – ремарка, которая, возможно, была слегка неосмотрительной, но строго правдивой. В следующий уикенд Френсис Пим в ходе продолжительного выступления заметил: «Пока еще мало свидетельств того, что подъем состоится. И что восстановление, когда оно пойдет своим чередом, может быть медленнее и не таким явным, как в прошлом». Этот прогноз показался бы безрассудным даже в устах экономиста; у Френсиса он был на грани визионерства. Даже Питер Торникрофт, который был блестящим председателем партии в оппозиции, присоединился к хору «мокрых», описывая себя как жертву «растущего уныния» и утверждая «что не было великого знака начала восстановления экономики». Учитывая, что эти комментарии исходили от двух человек, отвечавших за то, чтобы представлять политическую линию правительства, они наносили огромный ущерб и легко могли рассматриваться (неизбежная метафора) как «вершина айсберга».

Реформа профсоюзов была еще одной причиной разлада в кабинете. Мы издали «Зеленую книгу» об иммунитетах профсоюзов, комментарии по которой нам предстояло услышать в конце июня 1981. Когда они поступили, все свидетельствовало о том, что предприниматели хотят дальнейших радикальных действий, чтобы профсоюзы полностью оказались во власти закона. Но у меня с Джимом Прайором возникли разногласия касательно того, что нужно предпринять. Я хотела предпринять дальнейшие действия по ограничению иммунитетов профсоюзов, чтобы их финансы стали прозрачнее для судов. Предложения Джима не помогли бы такого добиться. История в его прочтении свидетельствовала, что профсоюзы могут одолеть любое законодательство, если захотят. Я считала, что история ничего подобного не демонстрировала, и что скорее прошлые правительства подвели свою нацию из-за нехватки воли, отступая, когда битва почти уже была выиграна. Я также была убеждена, что в вопросе реформы профсоюзов имеется огромный запас поддержки со стороны общественности, на который мы можем рассчитывать.

Разногласия между министрами кабинета по вопросам экономической стратегии – и между мной и Джимом Прайором по вопросу реформы профсоюзов – были фундаментальны по своей сути. Поэтому мне было вполне ясно, что требовалась значительная перестановка, если мы хотели, чтобы наша экономическая линия продолжалась, и возможно, чтобы я оставалась премьер-министром.

Я склонялась к тому, чтобы провести перестановку во время парламентских каникул, если это возможно, чтобы министры смогли привыкнуть к своим департаментам, прежде чем им начнут задавать вопросы в Палате. Однако только в сентябре я обсудила детали со своими ближайшими советниками. Вилли Уитлоу, Майкл Джоплинг («Главный Кнут») и Иэн Гау прибыли в Чекерс в уикенд 12–13 сентября. На некоторое время к нам присоединились Питер Керрингтон и Сесил Паркинсон. Сама перестановка произошла в понедельник.

Я всегда сперва встречалась с тем, от кого требовалось покинуть кабинет. Я начала с Яна Гилмора и сообщила ему о своем решении. Он – я не могу найти другого слова – обиделся. Он покинул Даунинг Стрит и публично перед телекамерами осудил политику правительства, заявив «что она полным ходом идет прямым курсом на скалы» – полностью безупречная имитация человека, который покинул свой пост из принципа. Кристофер Соамс был также сердит – но в более достойной манере. У меня сложилось отчетливое впечатление, что он действительно почувствовал, как будто его уволила его собственная домработница. Марк Карлайл, который не был очень эффективным министром образования, также покинул кабинет – но сделал это с достоинством и добрым юмором. Джим Прайор был явно поражен своим отстранением. Пресса была полна его угроз полностью покинуть правительство, если его попросят покинуть его нынешний пост. Я хотела видеть на этом посту грозного Нормана Тебитта, поэтому я поймала Джима на блефе и предложила ему пост секретаря по Северной Ирландии. После некоторых мучений и некоторого количества телефонных звонков он принял мое предложение и стал государственным секретарем в Северной Ирландии, заняв место жизнерадостного Хампфри Аткинса, который сменил Яна Гилмора на посту лидера министерства иностранных дел в палате общин.

Я переместила Дэвида Хауэлла из министерства энергетики в министерство транспорта. Мне доставило огромное удовольствие назначить безгранично талантливого Найджела Лоусона в Кабинет на его место.

Кит Джозеф сообщил мне, что хочет покинуть министерство промышленности. С его верой в то, что существовала анти-предпринимательская культура, которая на протяжении многих лет наносила вред эффективности британской промышленности, было естественно, что теперь ему захочется перейти в министерство образования, в котором эта культура пустила прочные корни. Соответственно, я назначила Кита в свой старый департамент на замену Марку Карлайлу. Норман Фаулер вернулся, чтобы возглавить министерство образования и социальной защищенности, что входило в его портфолио времен оппозиции, заменяя Патрика Дженкина, который заменил Кита в министерстве промышленности. Джанет Янг, давний друг, возглавила алату лордов, став первой женщиной на этом посту, приняв на себя ответственность за чиновничий аппарат из рук Кристофера Соумса.

Пожалуй самым важным изменением было назначение Нормана Тебитта на пост министра труда и занятости вместо Джима Прайора. Норман был чиновником в британской ассоциации пилотов гражданской авиации и не питал иллюзий на счет порочного мира крайне-левого профсоюзного движения и, напротив, не испытывал сомнений в значительном достоинстве большинства членов профсоюзов. Как истинный сторонник того подхода, которого придерживались мы с Китом Джозефом, Норман понимал, как реформа профсоюзов вписывалась в нашу общую стратегию. Норман также был одним из самых эффективных ораторов в парламенте и в публичных выступлениях. Тот факт, что левые взвыли от неодобрения, доказывал, что он – самый подходящий человек для этой работы. Он был кем-то, кого они боялись.