Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Тэтчер cтр.№ 117

Если относительно денежно-кредитной позиции в это время имела место неуверенность, ее не было в тенденциях государственных расходов, которые неумолимо ползли вверх. В сентябре Джеффри Хау направил мне записку, подробно описывающую предупреждение, которое он уже сделал Кабинету касательно государственных расходов. Повышения, необходимые для национализированных промышленных предприятий – в частности BSC – потребуют более значительных сокращений в программах, чем то, что оговаривалось в июле, чтобы сохранить суммарные показатели. По мере того, как все больше уходило, как и желал Кабинет, на промышленную поддержку и трудоустройство, еще большими должны были быть соответствующие сокращения. Пятый раунд государственных расходов за шестнадцать месяцев неизбежно должен был вызвать вопли возмущения: так и вышло.

Мы с Джеффри решили не выносить вопрос в кабинет в сыром виде, поэтому я созвала собрание ключевых министров, чтобы они вникли в него первыми. Канцлер описал положение и обозначил цифры.

Наш план увенчался успехом. Без лишнего ворчания Кабинет 30 октября поддержал стратегию и подтвердил наше намерение сохранять государственные расходы в 1981 – 82 годах и в последующие годы в целом на уровне, установленных в нашей мартовской «Белой книге». Это означало, что важным будет провести сокращения в размерах, предложенных казной – хотя даже с этими понижениями нам пришлось бы повысить налоги, если мы собирались снизить PSBR до уровня, совместимого с более низкими процентными ставками.

Гораздо более жесткое сопротивление кабинета проявилось, когда мы начали рассматривать решения, необходимые для приведения в действие стратегии, которой оказывалась поддержка. «Мокрые» теперь утверждали, что им не хватает информации, чтобы судить, есть ли у стратегии в целом прочное основание. В действительности, тратящие министры старались вести себя так, как если бы они были канцлерами казначейства. Это было бы рецептом полного отсутствия контроля затрат и, как результат, экономического хаоса.

Осеннее заявление от 24 ноября 1980 года, таким образом, содержало ряд предельно непопулярных мер. Национальный страховой взнос для работников пришлось увеличить. Пенсиям и прочим социальным благам на следующий год предстояло увеличиваться на 1 % меньше, чем рост уровня инфляции, если оказалось бы, что в текущем году они повышались на 1 % над уровнем инфляции. Были сокращения в обороне и локальных государственных расходах. Было объявлено, что будет введен новый дополнительный налог на доходы от нефти Северного моря. Однако были и хорошие новости: новые меры в области трудоустройства – и двухпроцентное сокращение MLR.

* * *

Мало кто из граждан является экспертом в тонких вопросах экономики – однако большинство мгновенно чувствует, когда обещания не сходятся с реальностью. К концу 1980 года я начала чувствовать, что мы рискуем не оправдать уверенность общественности в нашей экономической стратегии. Я могла пережить непопулярность. Но утрата уверенности в нашей способности реализовать нашу экономическую программу была гораздо опаснее. И чего я точно не могла позволить, так это освещаемого в прессе инакомыслия в самом Кабинете. Однако именно с этим мне сейчас и приходилось столкнуться.

Обсуждения расходов в экономике и в государственной сфере в 1980 вновь и вновь попадали в прессу; принятые решения всегда виделись одной из сторон победами, и Бернард Инграм сказал мне, что становилось практически невозможно поддерживать чувство единства и целеустремленности в таком климате. В течение 1980 года общественность услышала серию речей и лекций Яна Гилмора и Нормана Сейнт Джон Стеваса о недостатках монетаризма, которые, согласно их точке зрения, глубоко не соответствовали позициям тори – однако им обычно удавалось избежать обвинений в нелояльности, добавляя несколько неискренних ремарок с восхвалением меня и подхода нынешнего правительства.

Лидеры промышленности способствовали ухудшению общего чувства разлада: в тот же месяц новый генеральный директор CBI обещал «бой голыми руками» против правительственной политики, однако столкнувшись с CBI вскоре после этого, я рада отметить, что голых рук поблизости не было. Затем в декабре сообщили, что Джим Прайор не хочет, чтобы мы использовали язык «академического семинара». Но, пожалуй, самым поразительным было широко освещенное признание Джона Биффена финансовому комитету Консервативной партии в Парламенте в том, что он не разделяет восторга по поводу MTFS, которую он – генеральный секретарь казны – пытался с предельно незначительными успехами, применить на поле государственных расходов.

Я решила, что пришло время перетасовать Кабинет. В понедельник 5 января я внесла изменения, начав с Норманна Сейнд Джон Стеваса, который покинул правительство. Мне было жаль терять Нормана. У него были первоклассные мозги и смекалка, но он превратил неосторожность в политический принцип. Другой человек, с которым пришлось расстаться – Ангус Моуд, всегда использовал свою смекалку, чтобы поддерживать меня, но сам чувствовал, что пора отказаться от своей работы на посту генерального казначея в пользу писанины. Я переместила Джона Нотта на пост министра обороны, заменив Френсиса Пима, будучи убеждена, что в этом департаменте нужен кто-то с реальными знаниями финансов и стремлением к эффективности. Я заменила Джона Нотта в министерстве торговли Джоном Биффеном, и по требованию Джеффри Хау назначила Леона Бриттана главным секретарем. Леон был невероятно умен и трудоспособен и произвел на меня впечатление остротой своего ума. Два новых очень талантливых государственных министра вошли в состав департамента промышленности для поддержки Кита Джозефа: Норман Тибитт и Кеннет Бейкер. Норман был абсолютно уверен в нашей политической линии, разделял большинство моих взглядов и был яростным бойцом в палате общин. Кен получил под свою особую ответственность информационные технологии – дело, в котором он проявил свои качества как блестящий представитель нашей политической линии. Френсис Пим взял на себя вопрос распространения правительственной информации, который он совмещал с постом руководителя палаты общин. Но первой части его компетенции в ближайшие месяцы предстояло послужить причиной ряда осложнений.

Я никогда не забуду недели, предшествовавшие бюджету 1981 года. И дня не проходило без того, чтобы на финансовой сцене не происходило каких-нибудь осложнений. Алан Уолтерс, который теперь присоединился ко мне в Номере 10, настаивал на большем сокращении в PSBR, чем предлагал Джеффри Хау. Он также был уверен, что сам способ проведения кредитно-денежной политики в жизнь был несовершенен. Но государственное казначейство не готово было переходить к системе контроля денежной базы, которую предпочитал Алан и которая привлекала меня.

И это было гораздо больше, чем техническое разногласие. Алан Уолтерс, Джон Хоскинс и Альфред Шерман предлагали, чтобы прфессор Юрг Ньеханс, видный швецарский специалст в кредитно-денежной области, подготовил для меня исследование нашей кредитно-денежной политики. Доклад профессора Ньеханса содержал в себе четкое сообщение. Оно заключалось в том, что, возможно, нефть Северного моря не является серьезным фактором в оценке фунта; скорее, жесткая кредитно-денежная политика заставила фунт вырасти настолько высоко, оказывая такое давление на британскую промышленность и углубляя рецессию. Коротко говоря, профессор Ньеханс утверждал, что кредитно-денежная политика была слишком жесткой и ее следовало незамедлительно ослабить. Алан был с ним абсолютно согласен.