Дочери лорда Окбурна - читать онлайн книгу. Автор: Генри Вуд cтр.№ 114

Прочитав письмо, она облегчила свое сердце потоком горячих слез: успокоившись, она подняла голову с мокрой подушки и громко передала содержание его всем окружающим.

Дженни вышла навстречу Стефену Грею.

– Я знала, что вы находитесь в Венок-Сюде, – сказала она в смущении, пожимая ему руку, – какой страшный удар для всех нас! – Прибавила она тихо. – Лора не переживет конца этого дела.

Он понял, что она хотела сказать и, приблизившись к ней, сказал:

– Другого несчастия не случится, леди Дженни, я пришел за тем, чтобы сообщить вам это.

Дженни молчала некоторое время, думая что сэр Стефен не понял ее.

– Нам говорили, что заседание возобновится сегодня, сэр Стефен, а мы слишком хорошо понимаем, каков может быть конец этого дела. Ничто не может спасти его.

– Одна единственная вещь в состоянии это сделать, дорогая леди Дженни. Нет… нет…, я говорю не о бегстве, хотя там сначала все подумали об этом (и он движением головы указал на тюрьму). В настоящее время невозможен, но существует другой способ освобождения, против которого бессильны все человеческие законы.

Дженни еле дышала; она хранила глубокое молчание, понимая только наполовину то, что говорил сэр Стефен.

– Я не умею подготавливать людей к принятию печальных известий сказал, наконец, сэр Стефен, – мой брат Джон и Фредерик, преуспевают в этом гораздо лучше моего. Но оставим в стороне грустную сторону смерти вообще – в данном случае она может быть только приятной вам и леди Лоре, как мне ни грустно говорить с вами о ней; мистер Карлтон умер, леди Дженни.

– Умер! – Повторила она, побледнев.

– Нет, нет, это не то, что вы думаете; я, по крайней мере, не верю этому. Я не нашел никаких следов насильственной смерти, я из этого заключаю, что он умер от разрыва сердца. Вы знаете, что сильное умственное волнение производит иногда такое действие, в особенности, если работа сердца и раньше было не вполне нормальна.

– Да, – ответила она машинально, не расслышав даже, что он говорил, до того она была расстроена.

Если бы Карлтон был ее мужем, леди Дженни всю остальную жизнь свою провела бы в молитве за него.

– Не знаете ли вы, был ли он предрасположен к этому в последние годы своей жизни?

– К чему? – Спросила она, стараясь успокоиться.

– К пороку сердца.

– Я об этом никогда не слыхала. Если бы это было так, Лора бы знала об этом.

Бедная Лора! Как сообщить ей подобное известие? Бедная Лора! Волнуемая постоянно противоположными чувствами, она то разражалась целыми потоками брани против Карлтона, то жалела его, плакала над ним, посылая ему слова любви и упрекая себя в том, что она составляет причину его несчастия и падения. Дженни никому не хотела поручать передачу этого известия Лоре. Она застала ее еще в кровати; она спрятала голову в подушку и горько плакала, судорожно сжав в руке прощальное письмо, – его можно назвать так – своего несчастного мужа.

Дженни молча села около нее, ожидая, чтобы она успокоилась и, чтобы рассказать ей все, что случилось. Сэр Стефен не должен был уходить, пока Лора не узнает печальную новость.

Странная вещь! Из официального осмотра трупа Карлтона нельзя было выяснить причины его смерти. Если он был отравлен, то яд был слишком тонок, чтобы возможно было увидеть его следы, а если смерть была естественна, то ничто в организме не указывало на ее причину.

В Венок-Сюде поняли, что нечего ждать больших подробностей о деле мистрис Крав, как ее продолжали называть. Эти милые люди с таким нетерпением ждали завтрашнего дня, когда опять должно было начаться разбирательство дела и, наконец, должен был последовать приговор; когда она узнали, что Карлтон так неожиданно обманул все их расчеты, негодование их не знало пределов. Было так много подробностей, которые требовали объяснения.

Впрочем не только для венок-сюдских обитателей, но и в глазах многих, заинтересованных в этом деле, многое было еще покрыто тайной. Так, Дженни Шесней не могла понять, почему Кларисса скрыла от Карлтона свою фамилию. Она понимала, почему она хранила в тайне свое замужество от своих родных, сословные предрассудки которых она знала; что Карлтон, не имея еще определенного положения в обществе, сожалел о своем увлечении, закончившемся браком. Но она никак не могла понять, почему Кларисса умолчала перед ним о своей настоящей фамилии.

Невозможно предположить, чтобы она знала, что брак из-за этого делался незаконным. Что же могло побудить ее? Единственное заключение, хотя не совсем вероятное, было следующее: Кларисса считала более удобным оставить своего мужа в полном неведении насчет своей фамилии до того дня, когда Карлтон утвердится в своем общественном положении как доктор, и она тогда скажет ему: я не мисс Бошан, а мисс Шесней, племянница графа Окбурна; ничто не мешает теперь открыто говорить о нашем браке. В этом предположении не было ничего невероятного, потому что Кларисса всегда была идеальна. Впрочем, возможно было и то, что она решила никогда не открывать ему своего имени, выполняя клятву, данную в минуту огорчения.

Что касается Карлтона, то им в данном случае, как мы видели вначале руководила боязнь перед отцом, от которого он зависел. Редко случается, чтобы люди, по крайней мере люди с образованием Карлтона, делались преступниками вдруг. Когда Луи Карлтон начал думать о своей женитьбе на мисс Бошан, он хотел узнать мнение своего отца, сказав ему, что хотя девушка, которую он любит и прекрасна во всех отношениях, но она только учительница. Если бы старый Карлтон благосклонно отнесся к признанию своего сына, все последовавшее не случилось бы, потому что они бы обвенчались открыто. К несчастью, случилось не так. Быть может его слух неприятно поразило слово учительница, во всяком случае, он отнесся к своему сыну слишком строго: он спокойно объявил ему, что он лишит его наследства, если он нарушит его приказание. Карлтон слишком хорошо знал своего отца, чтобы верить его словам. Раз брак был заключен, они оба должны были хранить его в тайне. Как далеки были они от мысли о тех последствиях, к которым приведет их эта тайна.

Похороны ребенка из Таппер-коттеджа были для Венок-Сюда маленьким вознаграждением за причиненную досаду. Все хотели присутствовать на них; каждый, кто принимал малейшее участие в этом грустном деле, старался идти за гробом. В первом ряду, конечно, были матушка Пеперфли и вдова Гульд. Был светлый холодный день. Мистрис Смит шла за гробом. Выполнив свою задачу до конца и никому не уступив своего места. Дженни выразила желание похоронить ребенка на свой счет, но мистрис Смит дала решительный отказ: ребенок принадлежал ей при жизни и она считает себя вправе купить ему гроб.

Похоронная процессия выйдя с Блистерской улицы, спустилась к Монтикюлю и прошла мимо дома Карлтона. В этом доме находился теперь труп Карлтона, который ждал погребения. Да, эта встреча случилась: дитя мертвое встретилось с безжизненным телом своего отца.

Его отвезли на кладбище св. Марка и в этом спокойном уголке, где столько лет покоилась его несчастная мать, похоронили и бедного ребенка под его настоящим именем Луи Жоржа Карлтона.