Брак с Медузой - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Гамильтон Старджон cтр.№ 77

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Брак с Медузой | Автор книги - Теодор Гамильтон Старджон

Cтраница 77
читать онлайн книги бесплатно

Плакал Генри не жалобно, не гневно, не истерично – почти беззвучно, тихо всхлипывая и медленно, с паузами, шмыгая носом. Он делал все, что ему говорили («ну-ка, дети, встаньте в ряд… сдвиньте стульчики в круг, пора послушать сказку… а теперь собираем картинку-загадку… а теперь заканчиваем рисовать…»), но не разговаривал, не играл, не пел, не танцевал, не смеялся. Только сидел, прямой как палка и шмыгал носом.

Детский сад был для Генри тяжелым испытанием. Да и вся жизнь не сахар.

– Жизнь – это не сахар, – говаривал его отец, – и слабакам в ней не место!

Мать Генри с ним не соглашалась, но никогда не осмеливалась в этом признаться. Вместо этого лгала всем: мужу, воспитательнице Генри, детсадовскому психологу, директору и самому Генри. Мужу говорила, что утром идет в магазин, а на самом деле приходила в детский сад, садилась в уголок и оттуда смотрела, как плачет Генри. Через две недели психолог и директор, зажав ее в углу, объяснили: реальность дома предполагает, что мама дома, реальность детского сада – что мамы здесь нет, так что Генри не сможет свыкнуться с реальностью детского сада, пока мама здесь. Мать Генри немедленно с ними согласилась – она соглашалась со всеми, у кого имелось четкое мнение – вернулась в игровую, сообщила пораженному Генри, что подождет его за дверью, и вышла. То, что Генри увидит из окна, как она садится в машину и уезжает прочь, не пришло ей в голову. Но на случай, если после этого у Генри еще осталось мужество, мать нанесла ему новый удар: обогнула квартал, поставила машину где-то по соседству, прокралась мимо знака «По газонам не ходить» и остаток утра провела, прильнув к окну. Генри сразу ее заметил, а вот воспитательница и директор еще несколько недель оставались в неведении. Так что Генри по-прежнему сидел на одном месте и размеренно шмыгал носом. Что в детском саду такого страшного, что мама идет на такие крайности, чтобы его защитить, он не знал, но что-то, очевидно, было – и наводило на него невыразимый ужас.

Отец Генри делал все, что мог, чтобы воспитать сына храбрецом. Трусость Генри была для него невыносима: сам он понимал, что сын ее унаследовал не от него, но другие-то могли и не знать! Так что он рассказывал Генри страшные истории о привидениях в белых простынях, которые едят маленьких мальчиков, и однажды после такой истории отослал его в спальню – в спальню с выключенным светом и с вентиляционной решеткой, открывающейся прямо в потолок первого этажа. Над решеткой отец позаботился повесить простыню и, когда услышал, как открывается и закрывается дверь в комнату сына – начал тыкать через решетку палкой, шевеля простыню, и замогильно стонать. Ни звука, ни движения не раздалось в ответ, и отец сам поднялся наверх, заранее смеясь тому, в каком виде застанет сына. Генри молча стоял в темноте, высокий и прямой, стоял и не двигался – и отец включил свет, оглядел его с ног до головы, а потом отвесил хороший подзатыльник.

– Пять лет парню, – сказал он матери, спустившись вниз, – и все еще дует в штаны!

Еще он с криком выпрыгивал на Генри из-за угла, и прятался в шкафах и издавал оттуда разные зверские звуки, и отдавал Генри безжалостные приказы – пойти и стукнуть по носу вон того восьмилетку или десятилетку, и обещал взгреть как следует, если тот не подчинится. Но ничего не помогало: Генри оставался трусом.

– Ничего не поделаешь, наследственность! – замечал отец, имея в виду мать, которая никогда в жизни ни с кем не спорила – и, разумеется, избаловала мальчишку.

Но все же надеялся что-то с этим сделать. И старался дальше.

Генри боялся, когда родители ссорились, когда папа орал, а мама плакала; но, когда они не ссорились, боялся тоже. Это был особый страх, и вершины он достигал, если папа заговаривал с ним ласково и с улыбкой. Сам отец, несомненно, этого не сознавал; дело было в том, что, готовясь наказать сына, он всегда начинал с ласкового обращения, с улыбки, а потом вдруг переходил от притворной ласки к ярости, так что Генри потерял способность отличать искреннюю доброжелательность от издевательской прелюдии к наказанию. Мать тем временем ласкала и баловала его тайком от отца, урывками, тишком нарушала его запреты, закармливала Генри конфетами и сладостями – но в присутствии отца поворачивалась спиной к любым мольбам сына, словесным или молчаливым. Естественное любопытство и непослушание, проявившиеся у Генри, как и положено, между двумя и тремя годами, из него выбили так успешно, что теперь он ничего не брал в руки, пока это ему не давали взрослые, никуда не ходил и ничего не делал, пока не получал на этот счет четких инструкций. Детей должно быть видно, но не слышно. Заговаривай только, когда к тебе обращаются.

– Ну и почему ты не стукнул того парня по носу? А? Отвечай, почему? Почему?!

– Папа, я…

– Заткнись, тряпка! Слышать не могу твое нытье!

Так что бедный Генри, высокий маленький Генри тупо молчал везде, кроме детского сада. В саду он плакал.

Глава одиннадцатая

Забив доктора Лэнгли настольной лампой, Гарлик, как ему было приказано, обшарил кабинет и тело и, сжимая деньги в кулаке, отправился за покупками. Медуза позволила ему сперва приодеться, согласившись, что в социальных условностях собственного мира он разбирается лучше. В ломбарде в трущобном районе Гарлик купил поношенный костюм, в парикмахерском училище постригся и побрился. Эстетически внешность его не особо изменилась, но в глазах окружающих перемена была разительная. Теперь Гарлик мог идти куда хочет и покупать что хочет. Хоть это и оказалось нелегко – главным образом потому, что он не знал названий нужных предметов.

Труднее всего пришлось Гарлику с образцами металлов. В магазине химреактивов он молчал с остекленелым взором, потом выдавливал из себя что-то малопонятное, и так снова и снова – пока продавец не догадался вынести и положить перед ним периодическую таблицу элементов. После этого дело пошло живее. Подолгу замирая над таблицей, тыкая в нее пальцем и что-то бормоча, Гарлик приобрел демонстрационные образцы никеля, алюминия, железа, меди, селена, углерода и еще некоторые. Попросил также девтерий, чистый тантал 4/9 и серебро 6/9 – однако этого ему предоставить не смогли. В нескольких магазинах электротоваров тщетно пытался раздобыть тонкую проволоку с квадратным сечением, пока кто-то ему не посоветовал зайти в ювелирный – там он наконец нашел то, что нужно.

Покупки Гарлик сложил в деревянный ящик размером и формой примерно с армейский сундучок: любезные продавцы не только снабдили его таким ящиком, но и обвязали веревкой для переноски.

Чтобы решить, куда направиться дальше, Медуза принялась копаться у Гарлика в мозгах, и после серии болезненных тычков и рывков на свет выплыло воспоминание, давно стершееся из его сознательной памяти: много лет назад один приятель попросил помочь спрятать какой-то запрещенный товар, ничем хорошим это не кончилось, и обещанных денег Гарлик так и не получил… Но это все было неважно, а важна только заброшенная хижина в горном лесу, в нескольких милях от города – и смутные воспоминания, как до нее добраться.

Гарлик сел на автобус, потом пересел на другой, потом угнал «джип» и бросил его в лесу, а остаток дороги, ноя и проклиная своих мучителей, поработивших его мечтой, прошел пешком.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию