Черт!
Яна уже час сидела без движения в постели, уставившись в одну точку. И я понятия не имел, что сейчас происходит в ее голове.
Отложив планшет, я связался с Лидией Павловной и попросил наведаться в дом, убедиться, что с Яной все в порядке. Без объяснений. Не смог придумать ничего подходящего.
Уже на подъезде к отцу принял звонок брата, который отчитался по визитерам и коротко о проделанной зачистке.
— Отлично. Я сейчас к отцу, потом на собрание акционеров… Ты заканчивай и в пять, пересечемся в офисе перед гольфом, я расскажу к чему готовиться в Клубе. Поедем туда вместе.
— Кстати, ты был в офисе? Как Яна?
Я напрягся.
— В смысле?
— Она пару раз звонила, но я не мог ответить, а сейчас трубку не берет. Она на работе?
Черт!
— Да, занята. Не беспокой её, тебе лучше сосредоточиться на предстоящем вечере. С Яной все в порядке, погружена в работу.
— Хорошо. Передай, что я соскучился и люблю её…
— Уволь! Вечером сам передашь.
Не успел я отбить вызов, сразу набрал Ивлеву.
— Вероника, есть небольшое… кхм… небольшая проблема. Я беспокоюсь, что Яна может нарушить приватность свиданий. Вам стоит позвонить ей, узнать, как обстоят дела и напомнить, что положительная динамика возможна только при полной конфиденциальности.
В ответ долгое молчание.
— Вероника? Ведь я прав — главное доверие и разрушение границ?
— Игорь Дмитриевич, если у Яны возникают с игрой проблемы, то я буду вынуждена…
— У нее нет проблем. И у вас их не будет, если Яна продолжит играть по правилам. А главное правило — не обсуждать игру с партнером.
— Я помню.
— И?
— Сейчас же свяжусь с девушкой и скорректирую ответную эмоциональность на игру.
— Потому что?
— Это моя работа.
— Рад, что ты вспомнила о профессионализме. Особенно подчеркни, что разница в поведении партнера во время игры — это та цель, которую важно достигнуть и закрепить сначала в игре и без обсуждения.
— Слушаюсь, Игорь Дмитриевич.
Я удовлетворенно улыбнулся и отключил звонок.
Теперь нужно переключиться на работу. О Яне, о себе и о том, что делать дальше еще будет время подумать.
* * *
Яна.
Я не могла дозвониться до Жени. Мне столько нужно было ему сказать, но он сбрасывал звонки. Может он в шоке от моего поведения? Разочарован во мне? Испытывает отвращение?
Я сама еще не разобралась в себе и своих ощущениях. Такое случилось в первый раз. Пронзило. Разбило на тысячи осколков, но когда меня разметало до основания, я словно заново возродилась. Как феникс из пепла.
Совершенно иначе чувствовала свое тело, по-другому ощущала себя и в себе. Внутри такое искрящееся наполнение, что хотелось петь, смеяться, раздавать себя окружающим. Даже злыдню Лидию Павловну, которая выдернула меня из внутреннего созерцания, хотелось расцеловать!
Я не помнила, как и когда ушел Женя. Свидание прервалось, когда я заговорила, но одной было проще осознавать изменения. Мне понравился этот секс. Все было странно, не как обычно. Женя меня удивил… Очень. И я хотела сказать ему «спасибо».
Когда придет время расстаться, я не пожалею, что согласилась быть с ним и решилась на эксперимент. Теперь точно не пожалею.
По дороге в офис я увидела вызов от сексолога и поделилась с Вероникой прорывом в нашей интимной жизни. Немного удивило недоверие доктора к поведению Жени. Она несколько раз уточняла мелкие детали, но потом успокоилась и напомнила, что моя задача не спугнуть его инициативность и решительность в сексе.
И да, последнее что я хочу, это оттолкнуть Женю. Его терапия излечивает меня. А сегодня я поняла, что мне нравится чувствовать себя живой. Настоящей! Это просто волшебно.
На работе не могла сосредоточиться на делах. Разбила чашку босса. Сцепилась с новым охранником, который отказался пустить меня в супермаркет. Заказала новую в интернет-магазине с доставкой.
И только когда в дверях увидела его, мир замер и забился вновь в правильном ритме.
Я обошла босса, кинулась на шею Женьке и поцеловала, вложив все свои чувства, все переполняющие меня эмоции.
— Спасибо, мой хороший!
* * *
Игорь бесил тем, что бесился. Он сегодня сильно выбивался из общего настроения. Хотя в моем порыве трудно усмотреть «секс в офисе», но боссу оказалось через край даже намёка. Он грубо оттащил меня от Жени, загнал того в кабинет и что-то фыркнул по поводу моего наряда.
Это он еще про разбитую чашку не знает!
Но сегодня я запросто могу перетерпеть его недовольство, меня хватит на всех и на всё. Уже через час закончился мой рабочий день, а мужчины все не выходили, а я так надеялась перед отъездом домой еще раз увидеть Женю. Просто спросить как дела, понять, что между нами изменилось, хочет ли он, чтобы я еще была рядом?
Столько вопросов, столько сомнений!
Еще вчера вечером, когда он пытался подобрать слова, чтобы не задеть меня, но отговорить ехать на гольф, я прикидывала прощальную речь. Что-то типа освобождения: мы расстаемся, чтобы не связывать друг друга невозможными узами. Причем вчера, при всем моем добром отношении к Жене, я была уверена, что нам правильнее расстаться, потому что ни одна роль в его жизни кроме жены меня не устраивала. А раз я не могу стать женой, значит, и с Женей остаться не могу.
Все было так просто. Вчера.
А утром он сделал со мной невозможное. Я так считала. Я много что считала невозможным: любовь с первого взгляда, отношения ради улётного секса, смена партнеров, потому что «тот так себе». Да что там говорить, я считала глупостью утверждение, что секс — цемент для отношений. Пфф! Для меня это скорее самое уязвимое в отношениях. Сначала ждешь, потом терпишь и в обоих случаях это не оздоравливает отношения.
В общем, я ошибалась. Во всем.
Хотя нет, вряд ли можно ошибаться во всем, но во многом — точно. И я хочу испытать это снова. Хочу оргазм. Хочу эти чувства, от которых разрывает. Хочу еще.
Но меня сопроводили на парковку и отвезли в пустой дом, где я оккупировала кухню, задвинув подальше творения шеф-повара, и размешала тесто для блинов.
С икрой.
Черной.
Ох, и извращенцы эти Кельмеры! Кто вообще держит черную икру в холодильнике, чтобы была? Или на случай, когда захочется?
А я никогда ее не ела. Ни разу. Как-то икру подавали на фуршете при встрече делегации из Арабских Эмиратов, но тогда босс не отходил от меня ни на шаг, а при нем я есть не могла. Тогда не могла, а сейчас очень даже.