Дидро и цивилизация России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Мезин cтр.№ 37

Наиболее совершенным учебным заведением Дидро считал Смольный институт благородных девиц, находившийся под покровительством самой императрицы: «…там подготовляют образованных, честных и полезных гражданок, хороших матерей и жен» ^[378]. Однако в целом философ весьма скептически отзывался об опыте создания в России закрытых учебных заведений.

Справедливо полагая, что светское образование начинается в России со времени Петра I, Дидро по ошибке приписывал царю и основание Кадетского корпуса, который на самом деле возник в 1732 году. Посетив Кадетский корпус, Дидро познакомился с его директором А. Я. Пурпуром, имел беседы с И. И. Бецким, Н.-Г. Леклерком и, возможно, с П.-Ш. Левеком. В. А. Бильбасов писал, что корпус произвел на Дидро «довольно сильное впечатление», судя по тому, что Дидро вспомнил о нем в своем опровержении сочинения Гельвеция «О человеке» ^[379]. Однако историку XIX века были доступны не все известные ныне источники. В «Записках» размышлениям о Кадетском корпусе посвящена целая глава «О кадетской школе» ^[380]. Это учебное заведение показалось Дидро не столь совершенным, как Смольный институт благородных девиц. Наибольшее впечатление на философа произвело физическое воспитание юношей (именно о нем он вспоминал, критикуя Гельвеция):

Такое спартанское воспитание Дидро противопоставляет заботам о внешнем лоске и хороших манерах, в результате которых выходят «пошлые маленькие манекены», изнеженные барчуки. Еще энциклопедист «с удовольствием узнал», что преподавание закона Божьего не занимает более одного часа в неделю. Однако этими отзывами, собственно, и ограничиваются похвалы Дидро в адрес корпуса. Дидро гораздо больше внимания уделил недостаткам Кадетского корпуса и возможным способам их устранения. Философу не понравилось беспорядочное расположение зданий корпуса. Он отметил, что несмотря на большое число гувернанток и гувернеров-иностранцев, «успехи во французском языке мало заметны». Да и в целом «успевают они в науках медленно». Для исправления положения Дидро предлагал сделать образование в корпусе более простым и естественным: не перегружать головы воспитанников знаниями, которые они еще не способны усвоить, – из географии, истории, русских летописей, истории искусства и некоторых разделов математики; передать дело воспитания благородных юношей в руки специально подготовленных учителей и учительниц из числа русских. (Здесь звучит излюбленная мысль Дидро о том, что просвещение должно строиться на собственной основе, а не путем заимствования готовых специалистов!) Наконец, Дидро предлагал развивать в воспитанниках дух соревнования, заинтересовывать их в хорошей учебе, публично поощрять лучших учеников и учителей. Поразительно, как прозорливо Дидро сумел разглядеть слабые стороны обучения в Кадетском корпусе, которые во всей полноте проявятся позже и будут отмечены современниками и историками. Суровое военное воспитание, высоко оцененное философом, не найдет дальнейшего развития. Вопреки его советам возобладает гуманитарно-салонное направление, нацеленное на воспитание светского человека. Знание французского языка и широкое гуманитарное образование станут отличительными чертами выпускников Корпуса. О них русский посол в Англии С. Р. Воронцов выразился так:

В. О. Ключевский, подчеркивая уродливое развитие дворянского образования в век Екатерины II (в этой оценке историк был излишне пристрастен), писал, что Корпус был своеобразным университетом, «где преподавалось все, кроме того, что нужно офицеру»:

Трудно сказать, были ли известны Ключевскому отзывы Дидро о Кадетском корпусе, но критика дворянского образования обоими авторами имела одинаковую направленность.

Дидро сознавал, что в закрытых учебных заведениях обучается ничтожная часть дворянских детей, а большая часть русского населения коснеет в невежестве и предрассудках. Поэтому он настойчиво призывал открывать новые школы, воспитывать молодежь в духе свободы и просвещения. Он не забывал о том, что первые шаги в деле просвещения были сделаны Петром, но петровские методы просвещения не казались философу удачными.

Дидро хорошо представлял себе такой способ, как отправка молодых людей за границу для получения художественного образования. Не понаслышке знал он и о приглашении в Россию иностранных художников и мастеров. Более того, он сам содействовал их приглашению. Эти обычаи, заведенные в России Петром I, не вполне оправдывали себя в глазах философа. Конечно, он вместе с Д. А. Голицыным немало делал для успешной учебы пансионеров петербургской Академии художеств в Париже, даже лично наставлял их ^[383]. Тем не менее два принципиальных момента вынуждали философа сомневаться в пользе этой практики. Во-первых, многие пансионеры не были готовы к учебе в Париже и проводили там время в разгуле и безделье. «Париж – это место погибели для всех молодых людей без присмотра», – писал он. Русская молодежь, побывавшая в Париже и в Риме, нередко возвращалась оттуда невежественной и развращенной. Дидро предлагал Екатерине вообще прекратить подобную заграничную практику, если не будет установлена строгая дисциплина. Во-вторых, Дидро беспокоила судьба тех пансионеров, которые прошли успешную выучку и стали выдающимися мастерами. Случалось, что в России они не находили достойного применения своим талантам. Подтверждением тому была для Дидро несчастная судьба художника А. П. Лосенко ^[384]. Поэтому философ подчеркивал необходимость создания в обществе условий, способствующих появлению художников и формированию спроса на их произведения ^[385].