Всего лишь сон - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Филатова cтр.№ 30

Николас же стоял рядом и изучал ее. Он не обращал внимания на ее перепачканные стопы, а местами спутавшиеся серые волосы, хаотично покоившиеся на белой постели, только делали Меган еще более привлекательной. И желанной. Сейчас он был уверен наверняка: эта сумасшедшая женщина его самого сводит с ума. И не важно, что сейчас на самом деле они спят, а их тела находятся на неизвестном ему расстоянии друг от друга. Вот она – здесь и сейчас, и он не может равнодушно смотреть на нее.

Он сел рядом, скрестив руки в замок и положив их на ноги, голова была опущена вниз. На нем была надета белая футболка и широкие серые штаны, в каких мужчины ходят по дому до того, пока на смену им в определенном возрасте не приходят бесформенные трусы. У каждого это происходит в разное время, но Ник еще к этому не пришел.

– Почему мне хорошо рядом с тобой? – прямо спросила Меган и села, положив голову ему на плечо. То, что она чувствовала в тот момент, было для нее новым ощущением, но ей нравилось, как тепло, исходящее от тела Николаса, разливалось теперь и по ее телу.

– Может быть потому, что мы здесь, а не там, в настоящем мире? – предположил он.

– Поцелуй меня, – неожиданно и в тоже время столь ожидаемо для самой себя сказала Меган. Она редко говорила и просила о том, чего действительно хотела, но привыкла не сдерживать эмоций в своем личном измерении, существующем в ее сознании.

Она смотрела ему в глаза. Да, он все еще выглядел двадцатилетним парнем, но взгляд все же принадлежал мужчине, который уже немного, но видел жизнь. Еще одна шутка разума, шутка восприятия, но чувство юмора у сознания Меган было весьма своеобразным, и потому то, что Николас казался ей моложе, чем он был на самом деле, было не самым страшным событием в этом нереальном мире.

Он смотрела на нее. Он хотел исполнить ее просьбу, более того – он хотел, чтобы она попросила его об этом. Ему было тяжело решиться, потому что он понимал, что это будет вторжением в ее жизнь, о которой он ровным счетом ничего не знал. Но это было и не важно. Это всего лишь сон. Реальный, необычный, но сон. Конечно, он поцеловал ее и не ограничился этим. С того самого момента, как Меган упала на него, убегая от того, что было за дверью этой комнаты, с того момента, когда он непроизвольно удержал ее, не дав упасть на пол и обхватил за талию, а его рука скользнула по гладкой ткани ее пеньюара цвета слоновой кости на тонких бретелях, он понял, что он хочет эту женщину. Вот так просто, без ненужных отступлений и наигранного романтизма: он знал, что он ее хочет. Поэтому, увидев перед собой зеленый свет, решил больше не сдерживать себя. А Меган расслабилась и доверилась ему. Она устала убегать, она устала чувствовать себя в небезопасности. Ей хотелось стать слабой и беззащитной, вручив себя сильному мужчине, способному защитить ее от всех монстров, пугающих ее.

Да, она верила, что он может ее защитить. Ей хотелось в это верить. У нее просто не оставалось выбора.

Под дверью пребывало нечто: огромное и страшное, бесформенное и зловонное, несуществующее и настолько реальное нечто, что оно было способно поглотить Меган изнутри. Оно насмехалось над ней, зная, что теперь она станет еще более уязвимой, что теперь она будет думать, что ее безопасность зависит не только от нее самой. Ее главная ошибка. «Всегда рассчитывай только на себя, дорогая, – пронеслась мысль в несуществующем, разлагающемся мозге, если это можно было назвать мыслью, – но, чем больше ответственности ты будешь перекладывать на этого парня, тем больше я буду завладевать тобой».

Меган могла прислушаться и услышать эти слова, если бы захотела, ведь они говорились ее собственным демоном, личным карманным издохшим щеночком из другого измерения, ее персональным бугименом в ее собственной голове, но она была слишком занята: она отдавала себя Николасу и получала его взамен, и в тот момент ей было абсолютно плевать, что их тела были даже не рядом.

Она проснулась в своей постели с улыбкой на губах. Впервые за долгое время. Белоснежное постельное белье, смятая ночная рубашка на тонких бретелях. Был еще запах. Его запах. Меган повернулась на бок, уткнулась носом в подушку и втянула в себя приятную смесь мужского дезодоранта или шампуня с легкими, совсем не раздражающими остатками запаха мужского пота. Эту подушку, подумала она, уж точно не постигнет участь тех, на которых отпечатывались следы ночных снов. Эта подушка впитала в себя запах мужчины, который впервые за столько лет взрослой жизни смог растопить огромную глыбу льда в груди у хрупкой женщины, вынужденной не только казаться и быть сильной, но уверять себя в том, что это необходимо, и по-другому просто не бывает. Ей по-прежнему нравилось осознавать, что она одна, однако вот уже вторую минуту нос продолжал втягивать в себя запах того, кого на самом деле в этой комнате никогда и не было. И который все же провел здесь ночь. Пускай не всю, но самую яркую и незабываемую ее часть. Меган не вспоминала о страшном доме, на который набрела в своем сне, о сущности, возродившейся из ее детских кошмаров, о длинных черных пальцах, что тянулись к ней из мертвой пустоты. Она думала только о Николасе, чей запах остался в ее постели.

Но они так и не виделись в настоящей жизни. Ничего, кроме своих имен, они друг о друге не знали. Не станет же она с этой подушкой ходить по городу, определяя по запаху, в какой стороне находится Николас, ведь он – не Золушка, а она – не принц. И это всего-навсего подушка и, Меган, подумала она, если ты не прекратишь ее нюхать, ты или сойдешь с ума окончательно, или задохнешься, как задыхаются, оказываясь придавленными под подушками.

Неважно. Все было неважно. В тот момент она была счастлива. По-юношески счастлива, как радуется молоденькая девчонка, придя домой и закрывшись одна в комнате после, непременно, самого важного события в ее еще короткой жизни: парень ее мечты впервые ее поцеловал. Наедине с собой она бесшумно визжит и прыгает от счастья, ее щеки горят румянцем, а глаза безумной радостью. И неважно, что спустя три месяца или, что еще хуже, три года, этот самый парень разобьет ей сердце. Сейчас она неприлично счастлива.

Меган задалась вопросом о том, что сейчас думает Николас, как эта ночь скажется на его жизни. Она прекрасно понимала, что с физиологической стороны не заметить того, что между ними произошло, хотя этот процесс и нельзя считать обычным, невозможно. Она заснула там, во сне, лежа на груди у Ника. Душ, конечно же, в несуществующей комнате принять было нельзя. Ее стопы все еще были грязными, и даже местами виднелись занозы после «прогулки» по лесу в том странном мире, и, конечно же, ей не мешало бы незамедлительно смыть с себя все, что оставалось напоминанием о том нежном и трепетном событии, в каком участвовали они двое. До этой ночи Меган ни с кем в своих странных снах сексом не занималась, она даже в настоящей жизни избегала отношений, не желая ни к кому привязываться. Не желая или опасаясь? Ей было все равно. Все неважно.

Все так неважно, когда ты счастлив. Даже неважен факт, что счастье это существует только в другой реальности.

***

Эрик был юристом в большой компании: образцовый сотрудник в строгом костюме и десятками галстуков, которые занимали почетное место в его безупречном порядке в шкафу. Его жена, Моника, зная трепетное отношения мужа к своему гардеробу, следила за тем, чтобы вещи всегда были в надлежащем виде. Миссия эта ее нисколько не угнетала, потому что еще в первый год семейной жизни она весьма осознанно взвалила на себя все заботы семейного быта. Эрик настоял на том, чтобы она не работала, и она не возражала, воспринимая это, как заботу о ней. Она с радостью готовила ему завтраки, обеды и ужины, собирала ему еду с собой, когда он уезжал в командировки, без малейшего недовольства вставала, если требуется, в три часа ночи, чтобы провести его на самолет и сварить ему перед дорогой чашечку кофе. Она считала, что в их доме совсем нечего есть, если в холодильнике будет меньше трех блюд, ею приготовленных, и даже пиццу в этой семье никогда не заказывали: она с удовольствием готовила ее сама. Детей после школы она развозила на всевозможные кружки, была в курсе событий школьной жизни каждого: и дочери, и сына, а в дополнении ко всему еще и помогала соседке – старушке, которую ее многочисленные родственники не будут вспоминать до тех пор, пока не придется делить оставленное ею наследство.