Отпущение грехов - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Скотт Фицджеральд cтр.№ 69

Пароход сквозь летнюю ночь уплывал вверх по реке, а лодка, которую настигла поднятая им волна, мягко покачивалась на широкой лунной дорожке.

II

В следующее воскресенье, после обеда, Билл Фротингтон прикатил из своего Труро в далекий, глухой поселок Уитли-Виллидж. Он тайком выбрался из дома, где было полно гостей по случаю свадьбы его сестры, и отправился на поиски того, что его мать назвала бы «интрижкой». Позади у него уже были исключительно успешные годы в Гарвардском университете и юность, проведенная несколько более аскетично, чем у остальных; грядущей осенью он должен был на всю жизнь осесть в недрах банковского дома «Рид, Хоппи энд Компани» в Бостоне. Зато лето было полностью в его распоряжении. Ну а если бы кто-то усомнился в чистоте его намерений в отношении Мей Пэрли, он бы яростно защищался — со всем пылом праведного гнева. Он ведь думал о ней уже целых пять дней. Она безумно влекла его, и он ловил эту влекущую прелесть жадным и дерзким взглядом.

Мей жила не в самой жуткой части поселка, а на третьем этаже единственного здесь многоквартирного дома, сохранившегося с куда более благоприятных для ткацких фабрик Новой Англии времен, но времена эти миновали уже лет двадцать назад. Ее отец работал табельщиком, однако совсем не походил на человека «чистой» профессии; два ее брата были ткачами. Когда Билл вошел в запущенную квартирку, на него повеяло безысходностью и упадком. Таково было первое и единственное впечатление. Огромная, настоящая гора, чумазая мать встретила его и настороженно, и почтительно, анемичные и вялые англосаксы, спавшие на кушетке после воскресного обеда, казались не более чем тенями на фоне обшарпанных стен. Но Мей была чиста и свежа. Дыхание нищеты не коснулось ее. Бледность и чистота ее юных щек, тонкое, детское еще тело, сиявшее из нового кисейного платья, полностью оправдали ожидания этого летнего дня.

— Куда потащишь мою детку? — с тревогой спросила миссис Пэрли.

— Сбегу с ней, — сказал он, смеясь.

— Только не с моей.

— А вот и сбегу. Не понимаю, почему ее никто до сих пор не похитил.

— Моя не такая…

Спускаясь по лестнице, они держались за руки, но все равно целый час не проходило ощущение, что они не знакомы, хотя и близки. Когда в воздухе к пяти часам пахнуло первым предвестьем вечера и свет из белого сделался желтым, их взгляды скрестились как-то по-особому, и Билл понял — пора. Они свернули на боковую дорогу, а потом на просеку с колеей от тележных колес, и уже в следующий миг оба были во власти прежних чар — их снова влекло друг к другу — так одинаково и так по-разному… Каждый рассказывал о себе, потом их голоса умолкли, и губы их слились в поцелуе, а цветы каштана белыми диагоналями скользили в воздухе и падали на машину. Прошло немало времени, прежде чем она почувствовала, что дольше задерживаться нельзя. Он отвез ее домой.

Так продолжалось два месяца. Он приезжал под вечер, и они отправлялись на побережье ужинать. Потом ездили по округе, выискивая самую сердцевину летней ночи, а отыскав, останавливали машину, пока зачарованная тишина раскидывала над ними свою сень, словно листья над малышами, потерявшимися в лесу. Когда-нибудь они, конечно, обязательно поженятся. Но сейчас пока никак нельзя; осенью ему предстояло идти на работу. Однако оба уже начинали понимать, со все более ощутимой грустью, что на самом деле работа тут ни при чем: ведь если бы Мей была из его круга, помолвку бы мигом устроили. Она знала, что он живет в огромном загородном доме с огромным парком и с отдельным домом для управляющего, что у них в конюшнях полным-полно и автомобилей, и лошадей и что все лето у них там устраивали приемы и танцевальные балы. Однажды они проехали мимо ворот усадьбы, и на сердце Мей легла свинцовая тяжесть, — она воочию убедилась, сколько акров обширных пространств разделяли бы их всю жизнь.

Ну а сам Билл понимал, что их брак невозможен. Он — единственный сын, а фамилия у него — из тех в Новой Англии, от которой никуда не деться. Но все же он в конце концов заговорил об этом с матерью.

— Не в том дело, что она бедна и необразованна, — сказала ему мать помимо прочего. — Главное — у нее нет понятий о том, что полагается знать: женщины из простых такими на всю жизнь и остаются. А ты бы со временем увидел, что ей по вкусу дешевые пустые люди и дешевые никчемные вещи.

— Мама, у нас сейчас не тысяча восемьсот пятидесятый год. И она собирается выйти не за наследника королевского престола.

— О, если бы за наследника, тогда бы все это было неважно. А вот твоя фамилия уже столько поколений символизирует качества лидера и умение владеть собой. Когда такие, как твой отец, твой дядюшка Джордж или твой прадед Фротингтон, поднимали голову, прочие смолкали — все они и меньшего лишились и брали на себя меньше ответственности. Откажись от фамильной гордости, и сам увидишь, что у тебя останется к тридцати пяти годам и будет ли тебе с чем жить до конца твоих дней.

— Но ведь мы живем лишь однажды, — возразил он, хотя понимал: сказанное матерью, в сущности, верно. Вся его юность как раз была подчинена тому, чтобы он сам в конце концов осознал свою избранность. Он уже изведал, что такое быть лучшим — и дома, и в школе, и в Гарварде. А на последнем курсе узнал, что кое-кто даже специально поджидал его, прячась за углом их корпуса, чтобы только пройти с ним вместе через гарвардский двор — и отнюдь не из убогого снобизма, а в надежде обрести нечто неосязаемое, почти невыразимое, дарованное ему укладом и опытом прадедов.

Через несколько дней он отправился на свидание с Мей и встретил ее уже на лестнице. Они присели на едва заметные в полутьме ступеньки.

— Просто помни про эти ступени, — сказал он вдруг охрипшим голосом. — Помни, сколько раз ты меня на них целовала. Ночью, когда я привозил тебя домой. На каждом этаже. А в прошлом месяце мы раз пять прошли до верха и обратно, все не могли распрощаться.

— Ненавижу эту лестницу! Как бы хотела не подниматься по ней наверх, никогда больше…

— Ох, Мей, что нам делать?

Она молчала.

— Последние три дня я обо многом думала, — наконец сказала она. — И мне кажется, что продолжать вот так же несправедливо, и по отношению ко мне самой… и к Элу.

— К Элу?! — Он вздрогнул. — Ты с ним встречалась?

— Вчера мы с ним долго разговаривали.

— С Элом!.. — повторил он, не веря своим ушам.

— Он предлагает пожениться. Он больше не злится на меня.

Билл сейчас оказался в ситуации, которой так ловко избегал целых два месяца, однако она, как всегда бывает, застигла его врасплох, выскочив из-за угла. Он пересел на ступеньку выше, чтобы быть рядом с Мей, обнял ее за плечи.

— Ну давай поженимся! — вскричала она в отчаянии. — Ты же можешь сам решить. Если захочешь, ты сможешь.

— Я хочу на тебе жениться.