Просроченное завтра - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Горышина cтр.№ 34

И он подмигнул ей совсем нагло, перечеркнув всю лирику прогулки. Ох, как же хорошо он ей вертит. Наивная дурочка. Да, уж точно! Точнее некуда! Мы не такие, как все! Да он такой же кот! Даже хуже, он еще и лицемер! Ничего, другого раза не будет — может закатать губу! Чеширский кот!

— Лен, — позвал Стас, заметив, что она смотрит в белую арку пустой сцены. — Здесь вино качественное. Настоящее грузинское. Если хочешь вдруг попробовать…

Ага, сейчас! Алена посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не пью.

Да, да… И следовало бы добавить, что в его обществе трезвая голова единственное средство самозащиты. Напоить ее не удастся, пусть не рассчитывает на помощь вина, господин Не-такой-как-все!

Макс пытался понять, какого же на самом деле цвета глаза у Полины — до последней минуты они казались ему голубыми с мутным зеленоватым отливом, а на фоне окна даже волосы приобрели медный оттенок. Она подперла рукой щеку и глядела в пустоту уже минут пять. Обиделась — можно сказать, второй день знакомы, а уже делят деньги. С утра оба репетировали — он на квартире у Вити, она — на сцене. Затем решили пообедать в служебной столовой театра и прогуляться пешком до соляного городка. И вот теперь, когда он не позволил ей записать обед в счет зарплаты, Полина может совсем отказаться идти с ним. Чертик, оттянувший плечо хуже гитары, нашептывал ему на ухо, что так даже лучше. Ей нечего делать в клубе из-за этой идиотки, притащившей своего богатенького шефа.

И дернуло же его заговорить с Полиной про деньги! Это Витя довел его сегодня — этот баран не понимает слова «нет»! Он не будет работать барменом ни за сто пятьдесят, ни за триста рублей в сутки. Он не будет наливать пойло уродам и смотреть, как они снимают девок. Не будет!

— Ты дурак! — почти плюнул ему в лицо Витя, который проработал за барной стойкой уже почти два года, и все эти два года им приходилось строить выступления вокруг его смен.

Витя начал радостно — типа, это удача, и Макс до потолка должен прыгать! Это в другом клубе, там знакомый администратор, который составит им одинаковое расписание. Ничего не требуется, никакой школы барменов, только приятная рожа и наличие мужского достоинства. Хозяин вышвырнул девку, которая, видимо, стала слишком много от него требовать вне постели, и сказал администратору, что в баре с этого дня работают одни парни.

— Ты дурак! — повторял Витя вместо контраргумента всякий раз, как Макс говорил, что хочет зарабатывать только музыкой. — Музыкой никто не зарабатывает! Блин, Макс, это живые деньги. Две тысячи в месяц у тебя в кармане по любому, а чаевых порой набегает еще столько же, если не больше. Макс, я плохого не предложу.

Для Вити это было удачей — у него семья, как-никак. Олька за статьи приносит сущие копейки, а выступают они катастрофически мало — группы растут как на дрожжах, а клубы — увы, нет. Но барменом он не пойдет, хотя ему безумно нужны деньги. Может, подтянуть английский и податься в репетиторы — сейчас, похоже, все, кому не лень, этим занимаются. Со школьной программой он уж точно справится, а если к английскому ввернуть еще и гитару, то ему ж с «битлами» цены не будет! Может, и не выйдут две тысячи, так хоть уважать себя будет.

Макс не понял, как у него это изо рта все выскочило. Зачем он рассказал про работу бармена Полине? Жрал бы молча, не было бы скандала. Тоже молчаливого. Когда он достал деньги, оставшиеся с последнего концерта, она отвернулась к окну и больше не поворачивалась.

— Я не хотела об этом говорить, — вдруг сказала она через секунду после того, как он решил подняться и уйти.

Если не хотела, молчала бы и дальше, ведь он уже пять минут елозит на крае стула с гитарой за плечом.

— Макс, у меня много денег. У меня действительно их много.

Она продолжала смотреть в окно, но он все равно уставился в пустой стол. Буфетчица только что протерла его мокрой тряпкой, и Максу показалось, что тетка еле сдержалась, чтобы не залепить ему подзатыльник. За что? За то, что он не в состоянии быть мужиком! Таким, с которым баба не пререкается перед посторонними людьми о деньгах.

Деньги, у нее есть деньги! Он не хотел знать, откуда. В кино копейки, в театре тоже… Не копейки только у тех, кто не ругается в постели с «хозяевами жизни».

— Макс, я просто не хочу ими пользоваться, но они есть. Не надо из-за денег заниматься всякой ерундой. Лучше играй!

Макс сжал губы и вдавил ноги в пол — это она что, киношную роль репетирует? Или на самом деле берет его на содержание? Совсем офигела!

— У меня богатый отец. Очень богатый. Он может содержать всю вашу группу.

Макс вскинул голову и утонул в озерах ее глаз — они синие с рыжиной. И бессовестно лгут — так же, как и язык, мелькающий между ненакрашенных и все равно призывно блестящих губ.

— И что же это дочка богатого папочки снимает комнату в коммуналке? — спросил он, продолжая хохлиться, как старый ворон. Черная футболка, черная куртка… Только черного шарфа не хватает — длинного, надо им обзавестись, как и шляпой. Будет, как его там, ну, этот из «Ментов» — он не смог вспомнить ни имени актера, ни его персонажа. Носатый — как с таким носом он вообще в кино сунулся и как его взяли, и какой дебил придумал ему подобный имидж? В шляпе может ходить только Боярский! Которому уже ничем не поможешь…

— А потому что дочка ненавидит этого папочку, — выдала Полина ответ с почти что минутным опозданием. — Пока мы были нищими, мать его устраивала, а потом он сменил ее на длинноногих девок. Мать гордая была, взяла меня и ушла. А я у телефона все дни рождения сутки напролет сидела в надежде, что он позвонит. Не звонил. И я перестала ждать. Сказала себе — вот стану знаменитой актрисой, он меня в кино увидит и позвонит извиниться…

— И что, позвонил? — вновь усмехнулся Макс, не веря в новую роль.

— Нет. Когда я заявила матери, что уезжаю поступать в Питер, она к нему в ноги бросилась. Все боялась, что я от безденежья найду себе другого папочку. Он дал денег, но даже не захотел со мной встретиться. Вернее, может и хотел, но мать ничего мне не сказала. Но ведь можно было и без желания матери приехать, да ведь? Было бы желание…

Макс опустил глаза. А что, если не врет?

— Ну, так в кино тебя увидел?

— Да, и позвонил спросить, кому и сколько надо заплатить, чтобы у меня была главная роль? Кому и сколько? И больше ничего, — говорила Полина, касаясь ухом плеча в приспущенной растянутой кофте. — Не спросил, а хочу ли я вообще главную роль…

— А то не хочешь?! — теперь уже серьезно заговорил Макс.

— А вот и не хочу! Я играю в кино просто так, потому что меня попросили… Я не хочу попасть в обойму, не хочу стать актрисой одной роли. И что такое кино — пятый, десятый дубль, три шага с двадцатого раза… Тут вырезали, там приклеили… А театр — это каждый вечер новая жизнь… Ты не понимаешь, да? Ты хочешь диск, да? — она почти легла грудью на стол, чтобы стать ближе к нему.