А что это я здесь делаю? Путь журналиста - читать онлайн книгу. Автор: Ларри Кинг cтр.№ 64

Испытываешь смешанные чувства, когда кто-то, кем вы восхищались, разочаровывает вас.

Я так ничего от него и не добился. И пришлось делать то, чего никогда не делаю. Я начал занимать время рассуждениями. Я сказал:

«Я как-то спрашивал актера Дэвида Дьюкса о других актерах. Он сказал, что самый недооцененный актер – это Роберт Митчэм. Он сказал, что в “Ветрах войны” (Winds of War) в какой-нибудь сцене могло участвовать шесть актеров с репликами. Сцена не обязательно должна была быть написана под Митчэма. Но каким-то образом ему удавалось любую сцену сделать своей. – Я суммировал комплимент Дьюкса, сказав: – Любая сцена становилась вашей просто из-за вашего присутствия».

Митчэм ответил мне на это:

«Так и есть».

Интервью закончилось, и все стало еще более странным. Поднявшись, чтобы уходить, он спросил: «Ну и как я справился?»

Много лет спустя я брал интервью у его сына Джима. Я рассказал ему, что произошло у нас с его отцом. И он ответил: «Ничего удивительного. Отец, скорее всего, прикалывался. Он, вероятно, просто хотел развлечься».

Вы можете представить, что я подумал, когда продюсеры сказали, что хотят вновь пригласить Митчэма.

Я не мог в это поверить.

А они сказали, что интервью с ним получило высокий рейтинг.

Когда вы начали носить подтяжки?

В какой-то момент, еще в 1980-х, я слегка похудел. Моя бывшая жена, Шэрон, поинтересовалась: «А ты не пробовал носить подтяжки?»

«Нет, – ответил я, – никогда в жизни».

«Так почему бы не попробовать?» – предложила она.

Я купил себе пару, пришил пуговицы к штанам и стал носить подтяжки. Вечером после шоу три или четыре человека позвонили мне и сказали:

«А подтяжки смотрятся хорошо!»

Мне только это и было нужно услышать.

Кого вы ненавидите?

Не могу слышать этот вопрос без того, чтобы не вспомнить одну историю.

Я работал в Майами. Однажды зазвонил телефон. Я взял трубку.

«Кинг? Это Бум Бум Джорно».

Я не знал никакого Бум Бум Джорно.

«Есть карандаш? Записывайте. 14 ноября. Мемориал жертв войны. Boys Town из Италии. Поет Серджио Франки. Вы – ведущий. Черный галстук».

Он повесил трубку.

Что-то подсказывало, что согласиться будет в моих интересах.

Я отправился туда, и каждый говорил, как он рад меня видеть. Я подошел к Серджио Франчи. Я спросил у него: «Как они вас заполучили?»

Он сказал: «Мне позвонил парень по имени Бум Бум Джорно». Там был оркестр из двадцати музыкантов. И ансамбль из католической школы. И кардинал из Италии. Я шутил. Серджио пел. Они собрали четыреста тысяч долларов. Вечер прошел замечательно. Все были счастливы.

По окончании вечера Бум Бум подошел к моей машине.

«Мы вам очень признательны», – сказал он.

А потом наступил один из тех моментов, когда вспоминаешь, как выглядит луна над головой.

Бум Бум сказал:

«Мы хотим отблагодарить вас».

«Спасибо, Бум Бум, – сказал я. – Я был рад сделать это. Мне не нужно ничего».

Но Бум Бум возразил: «Мы не любим быть кому-то обязаны».

«Ну хорошо, что вы имеете в виду?»

И он сказал шесть слов. Услышав их, я почувствовал, как мурашки побежали по телу.

«Есть кто-нибудь, кого вы не любите?»

Мне показалось, что я схожу с ума. Но когда понял, что этого не происходит, сразу вспомнил генерального менеджера нашего телеканала. Но вслух сказал: «Нет, спасибо. Я так не могу».

Бум Бум был разочарован. И задал другой вопрос:

«Вы любите бега?»

«Конечно».

«Мы с вами свяжемся».

Где-то через неделю мне позвонили: «Эпплтри. В третьем забеге. В Хайли. Сегодня».

Я отправился в Хайли и поставил все, что у меня было, на Эпплтри. Он победил. Когда я рассказываю об этой истории кому-нибудь, то всегда добавляю в конце шутку: «Я понял, что моя лошадь победит, когда остальные пятеро жокеев слетели с лошадей перед финишем».

Но вдумайтесь, какая сила заключена в этих словах: «Есть кто-нибудь, кого вы не любите?»

И все-таки, вы кого-нибудь не любите?

Я не то чтобы не люблю кого-то. Скорее, я не люблю что-то. Не люблю фанатизма. Не люблю лицемерия.

Не могу сказать, что я не люблю Элиота Спитцера ^[151]. Но меня бесит, что Спитцер порицает публично проституток, в то время как сам пользуется их услугами. Меня оскорбляет это лицемерие.

Меня бесит конгрессмен-республиканец, который выступает против сексуальных меньшинств, когда сам – гей. Как можно толкать пламенные речи с обличениями какой-то группы людей, когда сам принадлежишь к этой группе?

Я недостаточно близко знаком с Кларенсом Томасом ^[152], чтобы не любить его. Но я бы отнесся к нему с большей симпатией, если бы видел в его решениях больше сочувствия. Как можно опровергать утверждение, если до этого обратил себе на пользу его предпосылки?

На что похоже интервью с гением?

Я брал интервью у одного немца, который получил Нобелевскую премию по химии. Он открыл что-то связанное с размножением.

Я задал ему вопрос: «В чем тайна жизни?»

«В чем тайна? – переспросил он. – Я расскажу вам. – И он сформулировал все максимально кратко. Он сказал так: – Я могу взять любого человека в мире и написать о нем книгу в сотню страниц. Я могу описать его хромосомы, гены, волосы, группу крови. – У него с собой была маленькая баночка, и он поднял ее перед собой. – И в то же самое время спермой, которая создала все человечество, не наполнишь даже эту баночку».

Вот то, что нам известно. И то, чего мы не знаем.

Что вы вынесли из вашей дружбы с Марлоном Брандо?

Мы с Марлоном как-то обедали вместе, и он указал мне на сидящую неподалеку пару.

«Они несчастливы», – сказал он.

«Откуда ты знаешь?» – удивился я.

«Посмотри, как мужчина скрестил ноги, как он смотрит ей через плечо, а не в лицо».