Женские сказки - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Ляпина cтр.№ 14

В лесу девушка почти не ориентировалась, старалась лишь не ходить кругами, правда пару раз все же увидела одну и ту же березу, но после привала справилась и пошла дальше. Вскоре под ногами появилась узкая тропинка, то ли зверь прошел несколько раз, то ли всадник проезжал, сшибая тонкие веточки подлеска. Машке было все равно, дико хотелось пить. Чернавка оставила ей бадейку с квасом, да и огурчики помогли, но дни были жаркие и к вечеру даже лес прогревался до самой земли.

Впав в полутранс, она шла и шла, пока не уперлась лицом во что-то мешающее проходу, оглядевшись, увидела высокий забор из толстенных лесин с заостренным верхом. Потрогав его руками и убедившись, что перед ней не галлюцинация девушка держа руку на не шкуреных бревнах, двинулась по кругу, и вскоре нашла ворота. Из подкопа под тяжелыми воротинами выбрался пес – крупный пятнистый, похожий на сибирскую лайку и запрыгал вокруг коротко взлаивая от восторга.

– Блин, подумала вежливая Машка, как пить хочется, а у меня даже хлеба нет, угостить. И это была последняя сознательная мысль, она просто сползла на землю у воротного столба.

Очнулась от активного шершавого языка скользящего по лицу.

– Фу, Шарик!

Машка слабо отмахнулась от веселящегося пса и потихонечку, опираясь на столб поднялась. Ага, кроме огромных ворот есть еще и узкая калиточка, попробуем ее толкнуть, ура! Вздохнув девушка потихоньку вошла во двор и сразу направилась к колодцу, к счастью этот раритет еще не везде изжит скважинами с насосами, и Машка осторожно качнув журавль зачерпнула немного воды и перехватывая руками отполированную жердь подняла из темной прохладной глубины поблескивающую железной оковкой бадью. Холодная, до ломоты зубов, чистая и вкусная вода! От души напившись, Машка, предложила попить и псу, подставив ему сложенные лодочкой руки. Пес вежливо лизнул, и отбежал, подзывая девушку к крылечку. Сплеснув воду, Машка умылась, и пошла к широким некрашеным ступеням. Непривычно низкие двери заставили ее наклониться при входе. Мдяя, вот что значит мужское жилище – вроде бы и чисто, но рядом с седлом у порога валяются какие – то тряпки, загнутый конец нарядной скатерти обнажает поцарапанный стол, пыльные образа и висящая над печью паутина завершали облик просторной кухни – гостиной. Вздохнув, девушка припомнила незабвенные Пушкинские строки:

И как прикажете печку растапливать? Спичек нет, огнивом пользоваться не умею? К счастью в печи еще рдели уголья, но зачем тогда ее топить? Почесав макушку, Маша решила пока подложить в печку пару поленьев, что бы огонек не угас, еще ведь свечку зажигать придется. Жуя последний кусочек ореховой плитки, принялась наводить порядок – дело знакомое, подумаешь, веник из полыни, а вместо тряпки пришлось приспособить холстинку от затянувшегося обеда? Тут и с печкой выяснилось – ледяной колодезной водой пол не помоешь, а уж посуду и подавно. Пес радостно встречал ее, когда Маша выбегала за водой к колодцу, провожал до крыльца, но в дом не заходил – не приучен видно.

Подустав девушка сообразила, что скоро обед, и есть уже хочется нестерпимо. Пошарив в кладовой, нашла копченое сало, крупу, и немного летних овощей. Обрадовалась и пошла, искать кастрюлю. Конечно, привычной посуды в тереме не нашлось – только керамические горшки и металлические котелки разной толщины и размера. Подумав, Маша выбрала все же горшок, слышала, что в горшочках каша получается не в пример ароматнее и вкуснее. Налила немного воды, уложила на дно полоски сала, мелко порезанные овощи, слой крупы, и все с начала, до трети самого большого горшка, потом долила водой до «плечиков». Огонь в печи уже прогорел, оставив пару головней и жарко рдеющие уголья. Задвинув смешным рогатым ухватом, горшок в печь Усталая Маша взобралась на деревянный настил, тянущийся от печи к стене, и незаметно провалилась в сон.

Лилька

Едва комната перед глазами расплылась, как девушка вновь ощутила себя птицей и замерла, качаясь на волнах. В поле ее зрения вдоль берега нога за ногу плелся худющий парень в роскошных одеждах пошитых явно на кого-то более низкого и плотного.

А пока губы выговаривали певучие пушкинские строки, Лилька пристально рассматривала худого, загорелого парня. Вообще-то он был симпатичный, жилистый, светлые волосы делали его внешность в контрасте с черными бровями и ресницами даже интересной. Но вот тоска, написанная на лице, совсем ему не шла, и что там, на скуле виднеется? Синяк? Эх, Лиля, Лиля, когда ж ты научишься – все надо самой проверять и контролировать.

Лилька растерялась, и птичий облик сыграл с нею злую шутку: чуть не кувыркнулась в теплое зеленое море. Она и забыла, с чего все собственно началось, не с мести и не с желания приобрести все на свете чудеса, а с простого мальчишеского желания – увидеть того, кто тебя породил. Мысленно вздохнув, и пожалев Гвидона, Лилька постаралась произнести следующие строчки как можно мягче:

Обрызгала, как было положено по тексту роскошный кафтан и шелковое полукафтанье, и мягкие плисовые шаровары, и полусапожки расшитые жемчугом. Потом проводив глазами крошечного комарика удовлетворенно подумала, что стирать всю эту красоту не ей, и покрутив головою, чем бы заняться, решила навестить будущую свекровь.

Настя

Уехал купец, помахали ему дочери вышитыми ширинками из высоких окон теремов своих девичьих – со второго этажа обширного дома. И все, Гордея целыми днями напряженно думала и перебирала свои украшения и наряды. Любава с орешками да семечками все дни просиживала у окна, глазея на улицу. Настя сидела за пяльцами – работа немного отвлекала от ожидания.

Но уже через неделю она поняла, что не выдержит сидения в тереме. Гордея и Любава вечерами наряжались и уходили на посиделки в соседние дома. Звали и Настю, но она опасалась – подробных описаний в сказке не было, и о чем болтают местные красавицы на посиделках, она не знала.

Улица, выходившая задворками к реке, полностью была застроена широкими купеческим подворьями. Устав от безделья, и тоски взялась Настя разбираться в делах домашних. Сперва отложив пяльцы, вызвала к себе ключницу, и попросила ее показать ей кладовые да сундуки, та недовольно скривилась, но возразить было нечего. Вместе женщины десять дней составляли опись имущества, кое-что уже испортилось, кое-что можно было раздать младшей прислуге и нищим. После кладовых перешли в рухольню – разобрали запасы полотна и готовой одежды. Десяток служанок бегающих по дому усадили шить простые рубахи и сарафаны – самые умелые вышивали, плели кружева и мережки. Гордея и Любава отодвинулись на задний план со своим шушуканьем и смешками по углам. Падая вечером на кровать, совершенно без сил Настя мысленно, десять раз благодарно вспоминала маму – как оказывается непросто незаметно и красиво вести дела большого дома. Вскоре девушка добралась и до кухни – добавила больше овощей и фруктов в рацион, научила повариху печь нежнейшие румяные пирожки из слоеного теста и наведя шороху опять вернулась за пяльцы.