Между крестом и полумесяцем - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Харченко cтр.№ 16

Мужчины сидели за соседними столиками и курили кальян, рассматривая ее блузочку с рукавом, открывающим запястья. Рядом с ними сидели женщины-иностранки, облаченные в черные одеяния и хиджабы, и обсуждали ее нескромный вид, не подозревая, что она их понимает.

— Посмотри на нее, она египтянка и не носит хиджаб. Наверно, она работает где-то в кабаре.

— Странная. Она еще не готова принять истину? Когда я примеряла хиджаб, я была такая же, как она, и спросила свекровь, не будет ли мне в нем жарко. А та ответила: «В аду жарче».

— Да, я читала, что поэтому в аду больше женщин, чем мужчин.

Марием не хотела это слушать. Ей хотелось ответить, что вряд ли атрибут одежды сможет очистить человека от грязных мыслей и желания посплетничать. Ведь истинно верующий человек должен быть чист душой и помыслами. Если они, прикрываясь хиджабом, продолжают обсуждать других — они не верят в Бога, независимо от того, к какой религии они себя относят.

Пришла Сабина с мужем. Ахмед оказался достаточно молодым мужчиной с резкими чертами лица. От него приятно пахло дорогим мылом и тамром хенди. Он пожал руку Мине и кивнул Марием. Сабина села возле девушки и заказала диетическую колу. Уловив аромат тамра, Марием с довольной улыбкой заказала его и себе.

Если сказать правду, то Марием не была сторонником разногласий относительно веры. И, хоть и была воспитана как христианка, к традициям ислама, уже много веков укоренившимся в родной стране, относилась хорошо. Арабский язык — родной язык, предполагал в школьной обязательной программе изучение и использование сур из Корана, священной книги мусульман. Христианские семьи росли на них, изучая в школах. Да и знакомые, и соседи Марием, которые исповедовали ислам, были хорошими и добрыми людьми. Тот же Тамр Хенди — был напитком, который мусульмане пили во время празднования священного месяца Рамадана. Марием он очень нравился, так же как резные окна в стиле «машрабея», причудливые арабески на окнах и дверях мечетей. Они были неизменной частью культуры и истории родного края. Она восхищалась красотами больших мечетей.

Несмотря на все это, ее вера была непоколебима. Она росла вместе с нею, ее предки передавали из поколения в поколение свои тайны и традиции. Марием была настоящей христианкой, как и ее далекие предки, которые, несмотря на введение правительством специального налога для христиан, который был отменен лишь пару веков назад, и другие способы привлечения к исламу. Ни Марием, ни ее семья никогда не задумывались над этим. Все они росли рядом с мусульманскими детьми и никогда не считали себя особенными. Страна была их родиной, как и для других людей, живущих по соседству, независимо от их вероисповедания. Так они росли и воспитывались, уважая других людей. Так учила церковь — главная школа, куда детей приводили христиане.

В церквях дети с младенчества учились культуре, языкам, театральному искусству, пели в хоре. Церковь учила быть порядочными и добрыми, благодарить Бога, почитать Библию, любить родителей и прощать ошибки. На ее территории проводились детские спортивные соревнования.

Христиане любили церковь, и посещение ее было не только семейной традицией, но и своего рода приятной привычкой. Люди приходили на службу, опускались на большие деревянные лавки, вовлекались в проповеди и молитвы, и от чистого сердца молились за других людей, родных, близких и даже незнакомых. Каждый вечер перед сном Марием читала Библию, молилась и прятала ее под подушку. Она часто вспоминала маленького мальчика, соседского сына, который просил рассказывать притчи из Библии, когда она забирала его из школы и вела в церковь. Его внимательные огромные карие глаза с пушистыми ресницами и маленький, открытый от внимания ротик, словно поглощающий каждое произнесенное ею слово. Она вспоминала его маму, бегущую за маленьким гробиком, кричащую на всю улицу от горя, ее сестер, рыдающих над ним. Да, этот ребенок был ангелочком и должен был им и остаться в возрасте наивности и чистоты. И Марием знала это еще до того, как он заболел — просто чувствовала, что что-то с ним должно было случиться. Таким чистым созданиям нет места на грешной земле.

Марием любила всех людей, неважно, были они родными или нет, христианами или мусульманами. Она всегда относилась к другим с уважением и по-доброму, улыбалась тем, кто улыбался ей. Хотя иногда она и не соглашалась с поведением людей, все же была готова простить им ошибки. Она часто вспоминала бедную Шерин. И хотя в ее понимании их с Миной отношения были недопустимой ошибкой, она сочувствовала бедной девушке. Марием никогда в разговоре с Миной не упоминала ее имени, хотя ей и не терпелось спросить о Шерин. Она благодарила Бога, что и сама сможет помогать брату и присматривать за ним, хотя и верила, что Мина больше не допустит такой ошибки.

Марием задумчиво перевела взгляд с брата на мужа Сабины. Затем снова на брата.

За разговорами незаметно прошли несколько часов, но цель разговора не была достигнута. Или Ахмед искал кого-то другого, или просто не хотел брать Мину на работу. Они улыбались друг другу, обсуждали футбольные матчи. Ахмед рассказывал Марием и Мине интересные истории из жизни, высмеивал политиков и дипломатов. Но за этими улыбками не было ничего. Встреча подошла к концу. Ахмед поднялся, пожал пальцы девушке и похлопал по плечу Мину:

— Извините. Мне нужен аниматор с опытом и знанием трех языков как минимум: английского, немецкого и русского. В туризме это требование обязательно. Да и зарплаты у нас невысокие — сто-сто пятьдесят долларов.

— С зарплатой сто долларов вы требуете знание трех языков? — удивленно спросила Марием, немного ориентировавшаяся в городских зарплатах.

— Да, рынок переполнен, начинающей компании на рынке тяжело. Нужно демпинговать и предлагать нечто новое, лучшее.

Марием стало неудобно перед братом за то, что оторвала его от привычной, уже сложившейся жизни, дала, как оказалось, неосуществимую надежду. Сабина, увидев взгляд Марием, просто пожала плечами. Они поднялись и ушли. Брат с сестрой еще сидели пару минут, соображая, как нарушить затянувшуюся паузу. Девушка взяла руку брата и крепко сжала, Мина поднял глаза и улыбнулся.

— Ты знаешь, я все-таки рад, что приехал, и мне хотелось бы остаться. Я постараюсь найти какую-нибудь работу в течение завтрашнего дня, если не найду, то уеду.

— Мне тоже хотелось бы, чтобы ты был рядом. Мне так нужна поддержка родного человека, тут я совсем одна. Мой муж не понимает меня. Его мать, ослепленная любовью к сыну, не хочет понимать. Я сделаю все возможное, что зависит от меня, чтобы ты был рядом.

Они поднялись и пошли к центральной улице. Чистые сердцем, с наивными мыслями, окрыленные надеждами, каждый со своей мечтой о будущем. Они шли по центральной улице, на которой стояли машины туристической полиции, и не замечали их. Из второй машины вышел мужчина в форме и перегородил им дорогу.

— Направляетесь, небось, в съемную квартирку, парочка голубков?

Марием резко повернулась и растерянно посмотрела на мужчину в черном костюме.

— Документики… — объявил довольный собой мужчина, разглядывающий округлости девичьей фигуры.